Почти понарошку (СИ) - Светлая et Jk - Страница 28

- Зануда ты, Дашка, - рассмеялся Герман. Достал бокалы, конфеты. Бутылка открылась с тихим вздохом, и Гера провозгласил тост: - Еще раз поздравляю! Родителям звонила?

- Нет… Сначала на метро ехала, потом домой спешила.

- Давай звони!

- Да? Ну да…

Даша бросилась в коридор разыскивать сумочку, в сумочке – телефон. И вскоре до него стал доноситься ее радостный звонкий голос, которым она сообщала о своей первой серьезной победе. Кажется, Дашка очень сильно гордилась собой. Впрочем, повод действительно был весомый.

Чертово время пробегало незаметно. Будто и не происходило ничего. В то же время происходило многое. Заслуженное и не всегда.

Даша пропадала в универе. Но нельзя было сказать, что Герман часто замечал ее отсутствие. Слишком много отвлекающих факторов вмешивалось в его домашние дела. Его основная жизнь сейчас проходила в клинике.

С горем пополам был выписан Григораш. Герман, из последних сил сдерживая себя, пытался объяснить ему, что следующий раз наверняка окажется последним, и привезут его не в реанимацию.

Юлька с самой лучезарной улыбкой ежедневно заглядывала к нему на чай, доказывая, что так выглядит дружба. Что-то весело щебетала, приносила его любимые пряники и давала редкие осторожные советы по поводу его костюма.

«Когда ты заводишь речь о цвете запонки на левом рукаве, у меня укрепляется уверенность, что ты выбрала не ту профессию», - не сдержался однажды Герман.

«Глупости! – отмахнулась Юлька. – Кто-то же должен тебе помочь в таком нелегком деле, раз твоей жене это не очень интересно!»

«Прежде всего, это не интересно мне. Почему бы тебе не заняться Русланом?»

Она на мгновение задумалась, а потом рассмеялась: «Не знаю, Гера! Наверное, не привыкла о ком-то еще заботиться!»

И упорхнула, небрежно хлопнув дверью.

Впрочем, явления Юльки были не самым сложным. Труднее было решить, должен ли он лезть в чужую жизнь. У Эгембердиева умер пациент. Руслан пил по-черному который день. А Герман точно знал, что, окажись на его месте (а рано или поздно все бывают на этом месте), не хотел бы ничьего вмешательства. И потому он брал телефон – и не звонил. Однажды даже приехал к Руслану домой.

Постоял во дворе, но так и не вышел из машины.

День маленькой Дашиной победы, отмеченной шампанским и шоколадом, вернул Германа в его странный семейный мирок. Но ненадолго. Следующий день огорошил Липковича сильнее прочих.

Началось все утром в клинике. Юлька выскочила из ординаторской, столкнувшись с ним носом к носу. WOGовская кофейная чашка в ее руках благополучно подпрыгнула, расплескивая успевший остыть кофе прямо на Юльку. Она громко взвизгнула и растерянно посмотрела на расползающееся по халату пятно.

- У меня рубашка тоже белая! – неожиданно для Липковича рассмеялась Нескородева.

- Ну прости, - развел руками Герман.

- Повинен смерти! – еще веселее засмеялась Юлька и вдруг прищурилась: - А у тебя в кабинете на вешалке по-прежнему мой запасной халат висит, или выбросил?

- А висел? – удивился Липкович.

- Уууууу! Я сейчас обижусь, милый!

- Не стоит. Мы можем посмотреть.

- Ну пошли. Кофе хочешь? Почти лед! – она протянула ему чашку, но ее сверхлучезарное настроение выглядело странно.

Герман отрицательно качнул головой и провел Юлю в свой кабинет.

- Точно висит, - усмехнулся он.

- Эх ты! – Юлька вытащила из шкафа плечики и сдернула с них халат. – Женщины любят внимание, между прочим!

- Между прочим, раньше тебя все устраивало, - Герман смотрел на нее, не отрываясь. Она быстрым движением расстегнула кнопки халата с ярким пятном кофе на груди, небрежно скинула его. Ее обнаженные руки мелькнули перед его глазами, прежде чем скрыться под белоснежной тканью. – А сейчас и вовсе должно быть безразлично.

- Допустим, мне не безразлично, - рассмеялась Юлька. – Сначала Эгембердиев игнорит по полной, хотя обещал похитить и увезти в горы. Теперь ты чудишь. Как только твоя Дарья терпит?

Халат она не застегнула. Зато расстегнула несколько пуговиц блузки и заглянула под нее.

- Черт! Бюстгальтер тоже!

- Запасной тоже в моем кабинете? – ухмыльнулся Герман.

- Ну, трусики запасные я держала у тебя в нижнем ящике стола, - хрипловато произнесла Юлька, чуть приподняв бровь. – Раньше. Ты туда никогда не заглядывал. А этот предмет белья как-то не додумывалась.

- Может, заберешь все свое? Чтобы не валялось, - Герман сел в кресло и уставился в монитор. В то время как думать мог лишь о расстегнутых пуговицах Юлькиной блузки.

- Да ладно тебе! У меня своего кабинета пока нет. Как обзаведусь, так сразу и съеду. Жалко, что ли?

- Нет. Но я не хочу, чтобы твои вещи оставались в моем кабинете.

- Эк тебя торкнуло. Боишься, что жена приревнует?

- Не боюсь. А тебе хочется создать повод?

- Гера, ну не будешь же ты отрицать, что если бы я захотела, то могла бы.

- Зачем? – Герман отвлекся от компьютера и посмотрел ей в глаза.

- Затем, что три года и два месяца – это разные весовые категории. Что-то же нужно для самоутверждения.

- У тебя для него все было. Ты же решила, что тебе мало.

- Да, мне мало просто любви. Мне нужно больше. Но ведь каждому человеку хочется многого.

- Возможно…

- Как всегда, в высшей степени снисходителен.

- У тебя настроение плохое? – поинтересовался Герман.

- Наоборот. Мне интересно, где границы твоей сдержанности.

- На отметке 12:30. Тогда я выпровожу тебя из кабинета и пойду на обед.

- Черт, Гера! – вдруг психанула Юлька. – Ты глухой или слепой? Я пытаюсь с тобой поговорить о нас. Между прочим, впервые за эти два месяца. Меня тогда долбануло, неужели не понимаешь?

Герман откинулся на спинку кресла, физически чувствуя неожиданно нахлынувшее спокойствие.

- О нас? Ну давай поговорим.

А вот она явно нервничала. Все-таки смех и веселье в ее случае всегда были признаком чего-то еще, более глубокого и хаотичного. Она подошла к столу и оперлась локтями о столешницу. Так, что лицо ее оказалось прямо перед его лицом. И произнесла: