Там, на неведомых дорожках (СИ) - "СкальдЪ" - Страница 43

Это заклинание находится на стыке нескольких разделов магии. Тут и трансфигурация, в связи с необходимостью изменять тело; и левитация, потому что все завязано на полете; и немного боевой магии, так как из такого положения можно атаковать.

Заклинание считается весьма сложным, и владеют им лишь немногие. Как я помнил канон, главным образом его применяли Пожиратели Смерти. Но у них просто не могло быть монополии, и как минимум некоторые мракоборцы обязаны обладать аналогичными способностями.

Мы выбрали это заклинание по одной простой причине — оно входило в число тех двадцати семи, что должен знать будущий мастер.

Тринадцатого февраля мы все вместе отметили день рождения Луны Лавгуд. Так же, как с Гермионой, мы провели торжество в Трех Метлах, сняв целый зал.

Народу было больше, чем у Грейнджер — здесь хватало не только пятого курса, но и людей с четвертого и шестого.

Я подарил ей ручку «Паркер». Эту модель фирма начала выпускать примерно лет десять назад, и она уже успела стать культовой среди ценителей письма пером.

Летом я потратил немало времени, прежде чем отыскал фирменный магазин и подобрал нужные, подходящие девушке цвета. Она была выполнена в сине-серебристых тонах и хорошо подходила под стиль Луны.

На самом деле, с этими перьями, которыми писало большинство из нас, ещё та проблема — их надо постоянно покупать, они портятся.

Тем более, не каждое перо подходит для письма. Куриные, например, не подходят. Маги в основном используют гусиные, реже вороньи или индюшачьи. Оптимально брать третье или четвертое маховое перо и лучше с левого крыла птицы — оно удобней лежит в руке.

Кончик пера очищают от пленки и затачивают бритвой или специальным перочинным ножиком — отсюда, кстати, его и название. Потом надо сделать аккуратную бороздку для стока чернил.

Да и писать натуральным пером не так-то просто — я тому учился пару месяцев. И там множество важных деталей — нажим, толщина линии, наклон пера, количество набранных чернил…

Конечно, в такой писанине есть притягательная атмосфера и даже немного романтики — ведь это выглядит по-настоящему здорово, когда ты можешь задуматься и погрызть кончик пера. В этом буквально чувствуется запах средневековья!

Одновременно страдает практичность и удобство, и это ощутимая проблема. По традиции в Хоге пишут натуральными перьями, хотя некоторые маглорожденные пытались пользоваться обычной ручкой. На это смотрели неодобрительно — и остальные ученики, и преподаватели.

А теперь у Луны прекрасный Паркер, который идеально лежит в руке, пишет очень ровно, качественно, и с которым нет лишних проблем. Лу как раз из тех, кто по-настоящему может оценить такой подарок.

Наступил Валентинов День. В Хоге после Локхарта его хоть и отмечали, но как-то без особого восторга. Праздник и праздник, повод повеселиться и расслабиться. Правда, на старших курсах к нему относятся более трепетно — главным образом из-за возможности пофлиртовать.

Я получил семь «валентинок». Причем Гермиона и Джулия ничего не прислали, а открытку Луны я не считаю — она особенная.

В общем, прочитав написанное, я узнал о себе много нового — и о том, как меня ждут и надеются, что я наконец-то брошу эту глупышку Лавгуд и обращу взор на действительно достойных.

Одну открытку я сжег, не открывая — от нее шел неприятный душок, который почувствовало мое кольцо. Наверняка там что-то похоже на приворотные, или, как минимум чары симпатии.

Луне так же прислали парочку посланий. Причем нехорошие люди явно специально сделали так, что и я, и она, увидели чужие открытки, которые совы принесли во время общего завтрака.

— Кто тебе написал? — вроде бы невозмутимо спросила Луна, но я видел, что не так уж ей и безразлично.

— Две безымянные, одну я и смотреть не стал, а остальные, на, держи, если хочешь, сама почитай. А тебе? От Рончика нет?

— Нет. Хочешь проверить? — она лукаво улыбнулась.

— Ни малейшего желания, — на самом деле небольшое желание присутствовало, но мы строили наши отношения на полном доверии и поэтому лучше все так и оставить.

То, что Рон не написал, меня порадовало. И не то, чтобы я сильно переживал по данному поводу, просто надо было бы что-то делать, если Рыжий так ничего и не понял и продолжил доставать Лавгуд.

Хотя у него все же могло хватить ума попросить кого-то из приятелей написать за него. Просто так, чтобы позлить.

Февраль закончился. Рон демонстративно не обращал на меня внимания, но история на этом явно не закончилась — было такое ощущение,что просто наступила пауза, и в будущем что-то произойдет, так ли, или этак. Все, кому надо, были в курсе сложившейся ситуации. Появились предвестники пока еще не вражды, но откровенного недовольства между факультетами.

Традиционно раньше Гриффиндор враждовал со Слизерином, а остальные по большей части выступали в роли зрителей. Сейчас Когтевран начал резко смещаться в сторону Слизерина. А вот Пуффендуй старался сохранить нейтралитет, хоть и его начало немного штормить. Седрик Диггори и Ханна Аббот демонстративно выбрали нашу сторону и к ним примкнули их друзья.

Впрочем, это не ни о чем не говорит. Через несколько месяцев Седрик закончит учебу, и барсуки останутся без своего лидера. Что они тогда будут делать?

Все это, конечно, обычная детская возня в песочнице. Но мы все хорошо знаем, как часто детские обиды и вражда перерастают во что-то серьезное, то, что тянется сквозь всю жизнь.

Мне было немного неприятно, что я вновь оказался в фокусе общественного внимания. Понятное дело, не я это затеял, но дела, по большому счету, это не меняло.

В первый выходной день марта я выбрался в Хогсмид и аппарировался в Лондон, на Гриммо-12.

Все готово, и я был готов. Тем не менее, мне долго не удавалось унять внутреннее волнение.

Особняк Блэков был, как и обычно, пуст и просторен. Я моментально почувствовал атмосферу тишины и мрачноватого спокойствия этого дома. По коридору гулял сквозняк — похоже, Кричер открыл окна и проветривал помещение.

— Юный господин, — встретивший меня домовик забрал куртку из драконьей кожи и повесил её на вешалку. В его глазах я пока еще не стал уважаемым магом, но он перестал ворчать и брюзжать при моем присутствии. Ну, хоть это.

— Кричер, я сейчас спущусь в тренировочный зал. Жду тебя там.

— Как будет угодно молодому господину, — он поклонился.

Я переоделся в просторную и удобную одежду — джинсы, легкий джемпер и отправился к одному из тайников.

Вот и пришло твое время! Я достал завернутый в фольгу дневник Тома Реддла. Теперь я имел возможность его уничтожить.

Неторопливо, настраиваясь, я спустился в тренировочный зал. Кричер уже был здесь.

— Смотри внимательно, — я положил дневник на пол в середине помещения и принялся его разворачивать. Кричер стоял чуть позади и сбоку, и поначалу не выглядел заинтересованным.

Как только я размотал фольгу, пришло понимание, что крестраж почувствовал изменение обстановки. Он словно «проснулся», пришел в себя и одновременно выпустил что-то, похожее на тончайшее сканирующее поле.

— Ты чувствуешь его магию? — я обернулся к домовику.

— Да.

— Она тебе ничего не напоминает, Кричер?

Домовик сделал несколько шагов, приблизился к дневнику и даже немного наклонился вперед. Рук он не распускал, но явно как-то исследовал предмет.

— Кричеру напоминает. Кричер раньше видел подобное! — он повернулся ко мне, и в его голосе появилась настороженность и обеспокоенность. — Что юный господин собирается делать с этой вещью?

— Сейчас увидишь. Только отойди к стене.

Домовой выполнил мою просьбу, а я глубоко вздохнул, достал палочку и произнес:

— Солар Файр!

Невероятное в своём накале, яростное белое пламя появилось из моей палочки и пало на дневник. От силы и мощи потока меня даже чуть отклонило назад! Я напрягся, не позволяя стихии вырваться на свободу и формируя канал необходимого обьема.

В тот же миг мне показалось, что где-то на грани слуха, в районе ультразвука я услышал чей-то хриплый вой, который резко оборвался. Солнечное Пламя сожгло темный артефакт за считанные секунды — тем более оно являлось протагонистом темной магии и действовало против нее наиболее эффективно.