Гиль
(Из истории низового сопротивления в России ) - Гончаренко Екатерина "Редактор" - Страница 13

Астраханцы в свою очередь стремились установить непосредственную связь с Болотниковым и принять участие в его борьбе с В. Шуйским. Выражением этого стремления явился поход «царевича» Ивана-Августа летом 1607 г. вверх по Волге, на соединение с «царем Димитрием» (т. е. с Болотниковым). Правда, Ивану-Августу удалось дойти лишь до Саратова, где воеводы В. Шуйского «отсиделися и на приступах, и на выласках астраханских воров многих побили, и вор, который назывался царевичем Иваном, от Саратова пошел с астраханскими людми в Астрахань».

Наряду и одновременно с военными действиями между войсками Болотникова и В. Шуйского велась непрерывная и ожесточенная борьба за население Москвы. Болотников активно стремился привлечь московские городские низы — и прежде всего холопов — на свою сторону в борьбе против В. Шуйского. В. Шуйский с своей стороны всеми средствами и любой ценой старался удержать в своих руках власть над населением Москвы, не допустить открытого взрыва борьбы городских низов и соединения их с Болотниковым.

Одним из главных и наиболее действенных средств борьбы, применявшихся Болотниковым, была рассылка прокламаций («листов», как они названы в источнике) в Москву и по другим городам к городским низам с призывом к восстанию против бояр и за «царя Димитрия». Подлинный текст «листов» Болотникова не сохранился. Но самый факт их рассылки засвидетельствован как в русских, так и в иностранных источниках. Основное содержание «листов» Болотникова составляли призывы к «боярским холопем» и городским низам «побивати своих бояр… гостей и всех торговых людей» «и животы их грабити» (известные нам в такой редакции по грамотам патриарха Гермогена), призывы к московским холопам, «чтобы те взялись за оружие против своих господ и завладели их имениями и добром» (о чем сообщает английская записка).

Борясь за привлечение народных масс на свою сторону, Болотников не ограничивался одной рассылкой прокламаций. Наряду с «листами» Болотников направлял в города своих агентов, задачей которых было поднимать народ на восстание. В источниках сохранилось несколько упоминаний об этих представителях Болотникова. Замечательна глубокая убежденность этих людей и их стойкость, отмечаемая источниками. Исаак Масса называет и имя одного из таких агентов Болотникова, «атамана Аничкина», «который разъезжал повсюду с письмами от Димитрия и возбуждал народ к восстанию». Захваченный Василием Шуйским в плен, Аничкин до конца остался верен своему делу и, уже будучи посажен на кол, стремился «возбудить в Москве новое волнение в народе». Об аналогичном случае сообщает и английская записка, рассказывая о том, как одного из «захваченных в плен мятежников» «посадили на кол, а он, умирая, постоянно твердил, что прежний государь Димитрий жив и находится в Путивле».

Особенно интересно и существенно свидетельство Исаака Массы, у которого мы находим не только характеристику положения в Москве, но который вместе с тем прямо связывает планы самого Болотникова с борьбой внутри Москвы: «Болотников нимало не сомневался, что отправленные им войска займут Москву… это могло случиться по причине великого смущения и непостоянства народа в Москве».

Главной силой, использованной В. Шуйским для идеологического воздействия на массы, была церковь. Особенно непримиримую позицию по отношению к восстанию Болотникова занимал патриарх Гермоген, грамоты которого, рассылавшиеся патриархом из Москвы во время осады ее Болотниковым, являются ярким памятником борьбы церкви против восстания. В этих грамотах, призывавших «всех православных христиан» на борьбу с Болотниковым, делалась попытка изобразить участников восстания Болотникова как людей, которые «отступили от бога и от православный веры и повинулись сатане и дьяволским четам», а Василия Шуйского — как «воистину свята и праведна истиннаго крестьянского (т. е. „христианского“) царя». Наибольшего размаха идеологическая деятельность церкви достигла к середине октября 1606 г., когда положение внутри осажденной Москвы было особенно острым. Именно в этот момент появляется написанная протопопом Благовещенского собора в Кремле Терентием «Повесть о видении некоему мужу духовному», изображавшая восстание Болотникова как проявление божьего гнева, как наказание, посланное богом за грехи общества, и объявлявшая единственным путем спасения всенародное покаяние, прекращение «межусобной брани» и объединение всего народа вокруг царя. «Повесть» протопопа Терентия была использована правительством В. Шуйского для развертывания грандиозной агитационной кампании с церковными церемониями и молениями о том, чтобы «господь бог отвратил свой праведный гнев и послал бы милость свою на град свой святой и на люди своя во граде сем, не предал бы в руце врагом и злым разбойником и кровоядцем».

Особое место в политике В. Шуйского занимала борьба за разложение сил, восставших изнутри, путем политической интриги. Возможность такой интриги крылась в самом составе лагеря Болотникова. Наличие в войсках Болотникова столь разнородных в социальном отношении групп, как крепостные крестьяне и холопы, с одной стороны, дворянско-помещичьи отряды — с другой, делало неминуемым рост классовых противоречий и борьбы внутри войска Болотникова. Эти противоречия делались все более острыми, по мере того как расширялся размах восстания Болотникова и определялась его социальная программа. Грамоты Болотникова с призывом к холопам восстать против господ были столь же неприемлемы для дворянских элементов внутри лагеря Болотникова, как и для дворян вообще. Все это создавало благоприятную почву для завязывания тайных сношений В. Шуйского с отдельными военачальниками из войска Болотникова — сношений, имевших целью подготовить разрыв этих лиц с Болотниковым и переход их в лагерь В. Шуйского. Итогом действий Шуйского по разложению лагеря Болотникова явились «измены» — сначала Г. Сумбулова и П. Ляпунова, перешедших с своим отрядом на сторону В. Шуйского, а затем — Истомы Пашкова, также «изменившего» Болотникову и превратившегося из одного из руководителей восстания в его врага.

Центр войска Болотникова находился в селе Коломенском. Именно здесь был устроен укрепленный лагерь, называемый в русских источниках «острогом», а в иностранных источниках — «шанцами» или «обозом». Другим центром сосредоточения войск восставших было село Заборье (точное местонахождение села Заборья пока не установлено).

Исаак Масса подробно рассказывает о том, как был устроен лагерь в селе Заборье. После занятия войском Болотникова села Заборья его «тотчас укрепили шанцами». Кроме того, у войска восставших «было несколько сот саней, и поставили их в два и в три ряда одни на другие, и плотно набили сеном и соломою, и несколько раз полили водою, так что все смерзлось, как камень». По-видимому, и лагерь в селе Коломенском представлял собой сочетание земляных укреплений («шанцев») с «обозом» в собственном смысле слова, т. е. укреплением, образованным из повозок или саней, поставленных рядами вокруг лагеря и преграждавших таким образом доступ в него.

Важнейшим моментом, определявшим стратегическую обстановку под Москвой во время осады ее Болотниковым, являлось то, что осадившие Москву войска не блокировали полностью город, что давало возможность правительству Василия Шуйского получать подкрепления войсками и припасами. Новый план Болотникова заключался в том, чтобы перерезать дорогу, ведшую из Москвы в Ярославль, замкнуть окружение Москвы с севера и таким образом установить ее полную блокаду. Осуществление этого плана началось 26 ноября, когда отряды восставших перешли через Москву-реку и продвинулись к Рогожской слободе, а другой отряд, под начальством И. Пашкова, посланный для захвата Ярославской и Вологодской дорог, занял Красное село.

Наступление, предпринятое Болотниковым, побудило В. Шуйского нанести ответный удар, бросив для этого в бой все имевшиеся в его распоряжении силы. Главное сражение развернулось 27 ноября на правом берегу Москвы-реки — в Замоскворечье — и закончилось победой В. Шуйского. Болотников потерял много убитыми и пленными и вынужден был отступить в свой укрепленный лагерь — «острог» в селе Коломенском. Одной из причин поражения Болотникова в сражении 26–27 ноября была измена И. Пашкова, в самый разгар сражения 27 ноября перешедшего на сторону В. Шуйского и повернувшего свой отряд против Болотникова. Правда, И. Пашкову не удалось увлечь в своем предательстве весь отряд, находившийся под его начальством, и на сторону В. Шуйского перешла лишь небольшая часть его отряда — «дворяне и дети боярские», но тем не менее самый факт измены И. Пашкова не мог не подействовать дезорганизующим образом на войска Болотникова. Другим фактором, благоприятствовавшим В. Шуйскому в сражении 26–27 ноября, было общее укрепление положения В. Шуйского, в частности приход в Москву отряда стрельцов с Двины. Итоги сражения 26–27 ноября создали благоприятную обстановку для нанесения В. Шуйским решающего удара по Болотникову с целью ликвидации осады Москвы. Этот удар и последовал 2 декабря 1606 г.