Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" - Страница 91

Что они со мной делают, эти падшие? Хотелось со всей силы ударить кулаком отражение. Я уже не была собой: изменилась, не заметив этого. Капля за каплей я меняюсь, меняются черты моего лица, меняется взгляд. Стоит только сравнить, взять фотографию годичной давности и сравнить с моим отражением, и всё станет ясно.

— Что тебя тревожит? — за моей спиной встал Асмодей.

— Роберт, что ты видишь?

— Тебя, юная маркиза, себя и комнату, — улыбнулся он, понимая, что ответ на мой вопрос должен быть куда сложнее, чем тот, что он только что произнёс. — Тебя всё ещё тревожит всё это. Понимаю.

— Не называй меня так. Это не мой мир и не мой титул. Я тут чужая и я не железная, — устало покачала головой я. — Всё произошедшее за эти месяцы — это похоже на какой-то безумный фильм, если его вспоминать. По-твоему, это нормально? По-твоему, с этим можно так просто справиться? Я уже не уверена, что смогу вернуться не то что в Гайю — я теряю саму себя.

— Малыш, рано или поздно наступает момент, когда нам всем нужно променять своё беззаботное детство на ответственность. И речь далеко не о выпускных экзаменах или поступлении в университет, Нозоми, — Асмодей положил руки мне на плечи. — Ты сильная, и я верю в то, что ты со всем справишься, — я открыла рот чтобы возразить ему, но не успела. — Не потому, что я сейчас твой наставник. Не стоит постоянно подозревать меня в том, что я недостаточно с тобой честен. То что я скрывал от тебя свою природу до возвращения короля — ты сама знаешь причину этого.

— Конечно, вы же использовали меня, — я нервно засмеялась. — Выстроили целые декорации для того, чтобы я верила тебе до последнего.

— Да, я тебя использовал, этого я не скрываю. Но за всё это время, что я следил за тобой, с момента гибели твоего отца, я очень сильно к тебе привязался. Иногда я просматривал табели успеваемости и, поверь, я радовался твоим успехам и печалился неудачам. Я посещал практически все школьные марафоны и показательные выступления с твоим участием, и следил за тем, чтобы с тобой ничего не произошло.

— Очень мило, но ведь тебе просто нужен был камень Велиала.

— Нужен был, но я мог не делать всего остального. За всё время, пока ты находились рядом со мной, сколько раз ты серьёзно болела? Сколько раз ломала кости? Сколько раз твоей жизни угрожала хоть какая-то серьёзная опасность? Я знаю, что ты этого не замечала, потому что ты об этом даже не подозревала. Но я не набиваю себе цену в твоих глазах, а говорю как есть.

Я молча смотрела на наше отражение. Роберт был совершенно серьёзен — никаких улыбок, никаких заискивающих взглядов.

— Нозоми, тебе придётся пока что принять решение Люцифера и участвовать в этой игре. Не ради Велиала или жителей Геенны, не ради себя — от твоего решения сейчас зависит жизнь уже Гайи. Если Тёмный трон перейдёт иному обладателю, то мы навряд ли сможем избежать войны, — руки Роберта скользнули по моим плечам вниз. Он взял меня за ладони и поднял, заставляя меня посмотреть на них. — Как бы банально это не звучало, но судьба всех трёх миров сейчас вот в этих хрупких пальцах. Нам остаётся надеяться, что в Эдеме не успели прознать о происхождении Элизы и считают её просто пропавшей без вести.

Я сжала его ладони и едва заметно кивнула. Мы молчали. Я смотрела на его руки. Тёплые, мягкие, мне даже чудилось, что они пахли книгами, которые он так любил. Зухар принял свою судьбу, потому что хотел выжить, изменился ради этого, убив своего внутреннего ребёнка, место которого занял Асмодей. Я принимаю свою, потому что хочу, чтобы выжили все. Что мне нужно сделать ради этого?

Последний раз, когда падшие говорили, что от меня зависит чья-то жизнь, всё закончилось катастрофой. Охотники решили меня убить, а Заган и Велиал при поддержке Братства в отместку уничтожили целый город, показав людям их место в пищевой цепочке. Конечно, я понимала, что Заган разменял жизни жителей Атланты на возможность проникнуть через Врата, отвлекая на Дикую охоту всё внимание тогдашнего правителя Тёмного трона — Самаэля. Но мне было неприятно, что на деле виноватой во всём случившимся чувствую себя одна я.

— Ладно уж, — я развернулась лицом к библиотекарю. — Должен же хоть кто-то побыть мучеником во благо мира.

— Не совсем правильное сравнение, Нозоми, — он смотрел мне в глаза. — Хотя, если тебе удобнее воспринимать себя как мученицу, то я препятствовать тебе в этом не…

— Роберт, унылое ты создание! Весь в своего отца-зануду! — фыркнула я, притянув его к себе за плечи и становясь на цыпочки, чтобы поцеловать. Нефилим вначале замер, словно не веря в происходящее, но я отстранилась раньше, чем он успел хоть как-то отреагировать.

Наш первый поцелуй. Если его можно так назвать. Сердце колотилось в груди как ненормальное, потому что я не была уверена в своих действиях, мне казалось что я поспешила со всем этим и поступила вульгарно. Краем мысли надеялась на то, что мне ответят на поцелуй, но губы Роберта были сжаты. Возможно раньше мы уже целовались, но для меня это было нечто новым, неизведанным: по спине пробежала волна приятных мурашек. От того, что я сделала, хотелось закрыть лицо руками и спрятаться где-нибудь: я зажмурилась делая это, но когда разорвала поцелуй и приоткрыла глаза, то поняла, что Роберт всё это время смотрел на меня и теперь казалось, что сейчас он отругает меня за такое поведение.

Но ступор прошёл быстро, он сделал шаг по направлению ко мне, прижимая к зеркалу и страстно целуя. Словно боясь, что я растворюсь в воздухе, он держал моё лицо в ладонях. Сминая губы, жадно, как будто желая насытиться вдоволь этим мгновением. Стоило мне попытаться отстраниться, он перехватил мою руку и сжал, отчего меня словно током ударило: даже это движение с его стороны было чрезмерно возбуждающе. К счастью, наваждение Роберта длилось меньше минуты, но даже за это время я едва не забыла как дышать.

— Нозоми, — прошептал он с такой нежностью, что внутри меня всё сладостно сжалось. Он обнял меня, будто мы давно не виделись, и прижался губами к моему лбу. — Не оставляй меня. Не уходи.

— Я готова оставаться тут, Роберт, сколько потребуется, — отозвалась я, наслаждаясь его прикосновениями и ласками, между тем всё же пытаясь выровнять дыхание и успокоиться. — Но у меня нет желания обладать какими-либо титулами.

— Малыш, в этом деле я тебе точно не помощник. Хотя, ты можешь, конечно, попробовать найти нуждающихся и передать имение…

— Имение? — я ойкнула, поднимая взгляд на советника короля. — То есть помимо к тому, что мне отдали сначала оружие, потом корону, прибавилось ещё и имение?

Мужчина посмотрел на меня с некоторым недоумением, видимо он не ожидал того, что я могу быть не в курсе значений титулов и всего прочего, потом вздохнул и выпустил меня из своих объятий:

— Видимо мне стоит тебе объяснить всё подробнее, — Роберт поманил меня на кушетку намекая тем самым, что говорить он будет долго. — Набериус был благородным маркизом. Он отвечал за границу между шестым и седьмым Кругами: владениями королей Баала и Балама. Достаточно тяжёлый регион, но всё же лучше чем восьмой и девятый Круги. На данный момент между тремя последними Кругами столько охраны, что мышь не проскочит. Но всё же именно с территории Баала в своё время смогли сбежать души. Навряд ли теперь тебе получится найти общий язык с Марбасом — он тогда получил больше всех за это.

— Марбас-то тут причём? — не поняла я, присаживаясь рядом с библиотекарем. Пружины приветливо скрипнули, а я тут же очутилась в объятиях нефилима, из которых не хотелось выбираться.

— Марбас — в прошлом был подчинённым Баала и его правой рукой: был губернатором и даже мало-мальски помогал с поддержкой Братства в личных делах короны. Думаю ты помнишь, что я говорил тебе про Вельзевула. Понимаешь… Хм… У людей много путаницы в истории Геенны, и всех этих титулах и прочем: Вельзевул — имя Баала, но он последние пару тысяч лет в Гайе появлялся всего пару раз, в остальных случаях от его имени действовал Марбас. Как и в моём случае. Уверен, что ты везде вычитала, что у меня титул короля, на деле же я всегда работал от имени Велиала. В Геенне есть даже шутка, что большая часть людей становятся слепо-глухо-немыми, стоит им увидеть падшего в круге призыва. Полагаю, что прося представиться падшего, всё сказанное им они пропускают мимо ушей, — я на всякий случай кивнула, делая вид, что поняла всё, что мне сказал Роберт. — А теперь вернёмся к Марбасу и Баалу. Дела у них совсем разладились в последнее время, ты сама видела: он от него ушёл сразу после скандала, когда падшие чуть было не поглотили сбежавшие души, отловив их в регионе, за который отвечает именно любимый всеми глава королевской гвардии. Это грустная история.