Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" - Страница 89

— Да, понимаю, — он пропустил меня под своей рукой, и вновь мы оказались лицом к лицу. — И всё же пока что это наиболее безопасное для тебя место, Нозоми. Это не прихоть Велиала держать тебя здесь развлечения ради.

— Я здесь только из-за него, я не занимаюсь самообманом. Это небезопасное место для меня, вы все беспокоитесь о нем.

— А ты хотела бы, чтобы на престоле сидел Самаэль? Ты ведь знаешь, что он хотел сделать, я не думаю, что подобный выпад в сторону Эдема прошёл бы без отражения на жизни в Гайе.

— Что ты хочешь этим сказать? — мой взгляд неожиданно встретился со взглядом Велиала.

Он стоял рядом с толстяком Пеймоном и Вине, который казался полной противоположностью короля чревоугодия, и что-то обсуждал, едва заметно благосклонно улыбаясь их речам. Лишь секунду он смотрел на меня, а потом снова перевёл взгляд на своих компаньонов, что-то сказал, и все рассмеялись. Но за его улыбкой я чувствовала, что ему сейчас было вовсе не так весело, как он это изображал на публике. Хотя и чувства злобы я не ощущала. Совершенно ровные эмоции, словно Велиал выгорел изнутри.

Но даже если это было не так, он всё равно держался молодцом после всего, что произошло несколькими часами ранее. Стоило мне вспомнить, как он отреагировал на откровение в письме, как становилось дурно: все раны, которые только-только начали затягиваться, вся эта засохшая кровавая корка на сердце оказалась содрана, отчего теперь они стали ещё глубже и болезненнее. Вспоминая его, изображённого Набериусом, Велиала из воспоминаний, и сравнивая его с тем, что я вижу сейчас, я понимаю эту разницу: во взгляде, в тоне речи, в поступках. Он пытается начать жить заново, ради ушедшего в небытие Набериуса, но с того самого момента, как Велиал вернул себе корону, он полностью погрузился в работу, словно боясь возвращаться каждый раз в свои покои, потому что каждый предмет интерьера приносит ему лишь боль, вороша прошлое.

Роберт наблюдал за мной, но старался делать вид, что ничего не происходит, поэтому продолжал говорить, отвлекая моё внимание от ненужных сейчас мыслей на себя:

— То что при такой масштабной бойне будет большим чудом, если не зацепят Гайю. Я вообще склоняюсь к тому, что любое поползновение на Эдем может спровоцировать Судный день, — мы наконец-то смогли поймать такт друг друга и теперь двигались куда более элегантно. — На Земле очень много падших, которые там живут и процветают, если ты понимаешь о чём я.

— Серьёзно что ли? — съязвила я, делая вид, словно меня это удивило. Но, с другой стороны, меня это правда немного удивляло: ангелы позволяли падшим без особых проблем процветать в Гайе, которая, по идее, должна была быть нейтральной территорией. Во всяком случае, я всегда именно так её и представляла.

— Да, и лучше тебе с ними не сталкиваться. Это довольно могущественные черти, — улыбнулся библиотекарь. — Марбас, например, десяток лет прожил в Англии, громя с упоением по четвергам соседские пабы. Там его чрезмерная агрессия нашла выход, и местные футбольные фанаты души в нём не чают. Он и Заган создали целое алиби для меня, избавляющее от лишних вопросов.

Его голос и взгляд меня успокаивали: когда он был так близко — мне становилось легче. Роберт служил опорой, и я была точно уверена в том, что он не бросит меня в беде. Теперь же нам нужно придумать, как выбраться из этой передряги.

— И что мне теперь делать? С этим идиотским завещанием, исковерканным Люцифером, я тут застряну надолго, — вздохнула наконец я, решая обсудить всё открыто. Действительно, навряд ли мне теперь так просто будет помахать ручкой тем же королям. Однако советник Велиала едва уловимо пожал плечами.

— Тут не так уж и плохо, чтобы бежать отсюда сломя голову. Со временем приходит понимание этого. Сейчас в тебе просто играет бунтарство, как у Люцифера с его ненавистью к нахождению на публике. Думаю лет через пять ты уже будешь смотреть на всё произошедшее несколько иначе и даже найдёшь во всём этом очарование. Только не поддавайся соблазнам — из этой трясины кутежа тяжело потом выбраться.

Я в ужасе посмотрела на Роберта.

— Лет пять?! Они собираются оставить меня тут надолго? — мой голос дрогнул. Спокойствие разом улетучилось, а воздуха в лёгких стало не хватать. — У меня не настолько длинная жизнь, чтобы оставаться тут годами!

Роберт ничего не успел ответить, потому что откуда-то справа донёсся грохот и звон бьющегося стекла. От неожиданности музыканты даже перестали играть. Все замерли и уставились в сторону источника звука, однако судя по тому, что выражения лиц присутствующих не изменились, это всё явно было ими ожидаемо.

Люц стоял рядом с перевёрнутым столом с закусками:

— С вами до отвращения скучно! Вы превратили свободу мысли в дебильный театр, изображая из себя огромных кукол, — напустился он на стоящих рядом двух падших. Судя по одежде это были герцоги. Потом перепрыгнул через стол, схватил одну из уцелевших тарелок с закусками и швырнул одному из них в лицо. Тот даже не попытался предотвратить удар. Теперь содержимое блюда медленно стекало по дорогим тканям.

— Ты даже возразить мне боишься, — Люц с силой пнул другую подвернувшуюся ему тарелку, и она со звоном улетела в сторону. — Ну давай, скажи мне, что я не прав. Почему никто не хочет быть со мной честным?

Не дожидаясь ответа, он демонстративно развернулся и пошёл в мою с Робертом сторону, словно надеясь, что тут его не будут бояться. Я инстинктивно сжала руку библиотекаря, тот же ободряюще сжал мою в ответ.

— Вот скажи мне, что с ними не так? — Люц встал рядом со мной и с обиженной миной разглядывал присутствующих. Те же через мгновение продолжили разговоры, словно ничего не произошло. Вновь заиграла музыка. — Или все дело во мне?

— Они вас уважают, поэтому… — начал было Роберт, не зная толком как поступить в данной ситуации.

— Поэтому терпят, — огрызнулся Люцифер. — Это животный страх, а не уважение: их ужас не такой, как страх при виде чего-то справедливого и сильного. Они видят во мне тирана.

Я почувствовала на нас взгляд Велиала. Однако, он почему-то опять не вмешивался в происходящее. Вокруг нас то и дело кружились в танце кто-то из падших, раз на глаза даже попалась пара, состоящая из двух женщин, но сейчас мне было решительно не до того, чтобы думать о нормах и моральных устоях этого общества.

— Вот скажи мне, девочка. Кого ты во мне видишь? Отбросив все библейские ваши сказки, — подросток впился взглядом в меня.

— Я не знаю… — я тяжело сглотнула, понимая, что теперь я тоже втянута в эту игру.

— А теперь честно давай, хватит этот цирк ломать. Скромницу я уже видел. А ещё видел человека, который умеет говорить правду и то, что думает на самом деле.

— И потом получает за это сполна, — вздохнула я, но по взгляду было понятно, что Люц не отстанет от меня, пока не услышит ответа. — Думаю… они благодарны вам за свободу. Пусть даже она была получена такой ценой, — говорила я медленно, стараясь подобрать каждое слово как можно более аккуратно, потому что я просто не представляла себе возможную последующую реакцию этого существа. — Но Геенна всё ещё не добилась внутреннего равновесия, поэтому они вынуждены играть роли, отведённые им обществом.

Глаза Люца сузились, словно он пытался оценить количество глупостей и лжи, которой я сейчас ему сказала. Однако, к моему удивлению, он неожиданно расплылся в улыбке:

— Хочешь поиграть? — вопрос застал меня врасплох.

— Не думаю, что сейчас подходящее время для… — я не успела даже договорить, потому что Люц просто схватил меня за руку и бросился бежать через зал, таща меня следом.

На ходу он выбил у кого-то из слуг поднос из чёрного металла, украшенный разноцветной эмалью. Я едва поспевала за ним и молилась, чтобы моего опыта хождения на каблуках хватило, чтобы не свернуть себе случайно шею. Но сейчас мы не шли, а бежали: зал преодолели за считанные секунды.

— Если честно, я давно не был в Гайе, но мне говорили, что так делать нынче модно и весело, — крикнул он мне через плечо, когда мы подбегали к лестнице.