День Всех Смертей (СИ) - Глушков Роман Анатольевич - Страница 15

- Обижаешь! - огрызнулась гостья, снизойдя наконец до разговора. - Надо же, стулом он себя обезопасил! Какая несокрушимая преграда!

Приглядевшись, Тайпан увидел тонкий лучик света, пробивающийся из коридора прямо сквозь дверь. Но это отверстие оставила не пуля, поскольку его раньше не было.

Что ж, понятно, как Гюрза провернула свой фокус - просто открутила наружную дверную ручку. А поскольку обе ручки соединялись одними болтами, внутренняя после этого отвалилась сама. И не ударилась об пол, так как упала на мягкое сиденье стула. После чего Гюрза аккуратно отодвинула его дверью и проникла в номер.

- Ничего такого, с чем бы я не справилась, - покачала она головой, пригубив коньяк. - В прежние времена мне удавались трюки гораздо сложнее.

- Это точно, - согласился Тайпан, усаживаясь на кровати. И попросил: - Ладно, налей и мне ради такого случая. Пусть я не пью спозаранку, но если допустить, что сейчас не утро, а все еще вчерашний вечер... Почему бы и нет.

На сей раз Гюрза не огрызнулась, а открыла мини-бар, достала оттуда второй бокал, наполнила его и протянула отцу своего так и не родившегося ребенка. Если, конечно, насчет последнего она не солгала. Но так или иначе, это обстоятельство лишь укрепило стену, выросшую между ними пять лет назад.

Тайпан взял бокал, благодарно кивнул, но прежде чем отпить из него, предложил:

- Давай чокнемся, что ли. Вроде не на поминках сидим.

- Почему ты в этом уверен? Потому что тебе повезло не умереть вчера? Странная логика, - проворчала Гюрза. И все же нехотя, но звякнула своим бокалом о его бокал.

- Давно ты пришла? - спросил он после того, как глоток коньяка растекся теплом по неважно отдохнувшему телу. Теплом не слишком приятным. Это вечером выпивка доставляла Тайпану удовольствие. А спозаранку она как будто застревала на полпути к желудку, даром что пьянила сильнее.

- Часа полтора уже здесь сижу, - призналась гостья. О чем и так было легко догадаться по количеству окурков в пепельнице. - Могла бы успеть прикончить тебя раз девяносто, а ты бы и ухом не повел.

- И почему ты меня не разбудила? - удивился было Красный Посох. И тут же его осенило, какую на самом деле цель преследовала здесь Гюрза. - Да ты, небось, подслушивала, о чем я говорю во сне!

Кому, как не ей, было знать об этой нехорошей привычке бывшего любовника.

- Пыталась, да, - не стала она отнекиваться. - Разве я упущу шанс услышать то, что у тебя на уме, без твоего обычного лицемерия? Впрочем, успокойся, сегодня мне не подфартило. Пока я тут сидела, ты не пробубнил ни слова. Видать, и правда слишком крепко спал.

- А к чему такие сложности? Могла бы просто напичкать стены микрофонами и слушать мой бубнеж ночь напролет, - пожал плечами Тайпан.

- Кто сказал, что их здесь нет? - Гюрза обвела взглядом комнату.

- Тогда что именно ты надеялась услышать от меня собственными ушами?

- То, что могло предназначаться лишь мне и никому больше. Поэтому я отключила все микрофоны и камеры перед тем, как прийти.

- А разве вчера мы сказали друг другу не все, что нужно?

- Нет, не все. Я не верю, что ты прибыл ради одних переговоров с моим боссом. Готова поспорить, тебе стало известно, где я скрываюсь. И ты ухватился за первую же удобную возможность меня навестить. Даже зная, что тебе выпишут красный билет, и что Гриша не откажет себе в удовольствии поиздеваться над человеком Большого Лиса.

- А кто рассудит наш спор, если я на него соглашусь? - усмехнулся Тайпан.

- Есть только один способ доказать тебе, что я права, - ответила Гюрза. И, отставив бокал, решительно поднялась из кресла. Затем подошла к Тайпану, взяла у него бокал, поставила тот на прикроватный столик, после чего...

...После чего Красному Посоху следовало бы дать ей отпор. Или хотя бы попытаться. Как-никак, нынче Гюрза была в числе его недругов, а вчера он своими глазами видел, что она до сих пор отлично вспарывает человеческие глотки.

Но он не сопротивлялся. Вместо этого позволил ей уронить себя на кровать, потом - сдернуть с себя штаны и стянуть пиджак. Пуговицы с разорванной на груди рубашки разлетелись во все стороны, будто картечь. И лишь трусы Тайпан стянул с себя сам, потому что в этот момент Гюрза отвлеклась, чтобы снять собственную одежду.

Что-то вдруг нахлынуло на него с неимоверной силой. Какая-то пелена, более плотная, чем витающий в комнате сигаретный дым. Хотя и дым, и аромат «Королевы Хуанхэ» тоже внесли свою лепту в помутнение его рассудка.

Со времени, когда они с Гюрзой любили друг друга в последний раз, минули годы. Но ему почудилось, что та ночь все еще продолжается. А долгий промежуток между этими мгновениями был наваждением или сном.

Реальность и фантазия поменялись местами. Голова кружилась, отказываясь верить в происходящее. Но руки сжимали в объятьях то самое, до боли знакомое тело, которое он и не надеялся когда-нибудь снова обнять. Не говоря об остальном, что Тайпан еще умел с ним проделывать, а Гюрза - вытворять с его телом.

- Какой здоровенный ожог! Где ты так поджарился? - удивилась она, когда ее пальцы коснулись левого бедра любовника и обнаружили там огромный шрам, которого она прежде не видела.

- Да было дело. Решил пару лет назад поиграть с огнем и забыл, что я уже не так быстро бегаю, как в молодости, - ответил Тайпан. Ему не хотелось говорить сейчас о всякой ерунде.

- Это хорошо, что огонь лизнул тебя здесь, а не правее. Гляжу, правее у тебя все в полном порядке - твой посох по-прежнему красный и твердый, - жарко продышала она ему в ухо, которое потом игриво укусила. - Это мне нравится! Рада узнать, что в нашем проклятом мире хоть что-то осталось неизменным.

«Все осталось неизменным», - хотел возразить Тайпан, не нашедший в ней никаких перемен, но промолчал - берег дыхание. Или, подумав о неизменности, он выдавал желаемое за действительное? Да какая, к черту, разница, если он потерял границу между тем и другим.

Они до сих пор отлично помнили друг друга. И реагировали на знакомые ласки в точности, как раньше. Она взъерошивала ему волосы, когда он целовал ее груди, а он урчал, как довольный тигр, когда она впивалась поцелуями ему в шею. И когда дело дошло до кульминации этой яростной, почти животной игры, им не нужно было подавать друг другу намеков. Все случилось настолько согласованно и естественно, как будто для них это была уже не первая ночь любви после долгого перерыва.

Кровать под ними ходила ходуном и скрипела. Но в гостинице, где даже перестрелки были в порядке вещей, ни один постоялец не стал бы жаловаться на столь безобидный шум. Тем более, что такие шумы денно и нощно доносились почти из каждого номера. А сколько гостиничных кроватей успело поскрипеть или даже развалиться под Тайпаном и Гюрзой в прошлом? Да кто бы считал! Тогда они кувыркались в постели чуть ли не ежедневно, а порой и по многу раз за день.

И все же, несмотря на помутившийся рассудок, Красный Посох чувствовал мимолетность всего, что сейчас здесь творилось. Иными словами, продолжение их нового романа не обещалось. Возможно, у них впереди еще одна ночь, в лучшем случае две. Но, скорее всего, вообще ни одной. Явившейся сюда втайне ото всех Гюрзе не нужны проблемы. «Альбатросы» доверили ей высокий пост, но вмиг лишат ее привилегий, заподозрив, что она развлекается с парламентером Триад. Если только...

...Если только она не пришла сюда нарочно, чтобы вскружить Тайпану голову ностальгической эйфорией, заставить его размякнуть и излить ей душу.

И, надо признать, отчасти ее план сработал - голова Тайпана продолжала восторженно кружиться. Что же касательно излития души, это выяснится лишь утром. Потому что в ближайшую пару часов им обоим будет явно не до разговоров...

Любовники-рецидивисты окончательно выдохлись, когда за окнами забрезжил рассвет. Усталые, они лежали под одним одеялом. Разве что не в обнимку, как раньше, а лишь соприкасаясь плечами и бедрами и чувствуя тепло друг друга.