Возлюбленная варвара (ЛП) - Диксон Руби - Страница 24

Хэйден пожимает плечами.

— Не все ли равно? Она должна выйти через эту дверь, чтобы уйти, — он показывает на закрытый вход в пещеру.

Мой друг не любит людей. Он, наверное, единственный в нашем племени, кто не сходит с ума от счастья из-за обнаружения такого большого количества женщин. Я оборачиваюсь и смотрю на странную каменную стену с ее мигающими огоньками и крутящимися диаграммами. Я решаю обратиться к ней.

— Где здесь пещера? Хочу уложить свою пару спать.

Хэйден, глядя на меня, приподнимает бровь, но я игнорирую его безмолвный вопрос. Кайра — моя пара, даже несмотря на то, что ни ее, ни мое тело еще совершенно не осознают этого. Просто им нужно немного времени.

Компьютер отвечает на человеческом языке.

— Жилые помещения находятся в южном крыле.

— Ну так веди меня туда, — требую я.

Загорается напольная световая дорожка так же, как это уже происходило для Кайры, и я, удерживая ее в крепких объятиях, бросаюсь в самые недра этой пещеры. Мне не нравится это странное место, но оно кажется безопасным от хищников. Странные огоньки направляют меня по другой извилистой дорожке и прекращаются перед пещерой с полуоткрытой дверью, которая дрожит, будто пытается сама себя закрыть. Здесь свисает с потолка выбитый кусок стены, препятствуя ее закрыванию, и я, проскользнув под него, проникаю внутрь самой пещеры.

Помещение маленькое, к тому же квадратное с множеством мерцающих панелей, но я рад увидеть, что здесь есть ложе в виде квадрата, покрытое мягкой, славной, необычной на ощупь шкурой животного. Я бросаю свой плащ вниз на это ложе и осторожно укладываю Кайру на постель, так что могу снова осмотреть ее. От беспокойства у меня колотится сердце, и я провожу рукой по ее рукам, ногам и груди, выискивая скрытые раны, которые я мог раньше не видеть. Она кажется мне совершенно здоровой. Я отгибаю повязку поверх ее уха. Вдоль мочки ее уха имеются покрасневшие дырочки, а внутри ее ушной канал покрыт коркой запекшейся крови, но в остальном я не вижу никаких проблем.

Что ж, ничего не остается, кроме как ждать, когда она проснется.

Я проскальзываю на постель рядом с ней и обнимаю ее. Она просто идеально подходит мне. Я убираю рукой ее волосы и прижимаюсь губами к ее странному, гладкому лбу.

— Со мной ты в безопасности, Кайра, — бормочу я тихим, успокаивающим голосом. — Никто не посмеет причинить тебе вред, пока ты со мной. Я буду драться до последнего своего вздоха, лишь бы ты осталась рядом со мной. Враги взглянут на мое копье и от страха тут же уберутся обратно, — я провожу рукой по ее изящной спине. — Ну, а тогда мы с тобой получим нашу собственную пещеру. Я не очень-то уверен, как, но мы это сделаем. И устроим гнездышко из теплых, покрытых густым мехом шкур, чтобы твоему хрупкому человеческому телу было тепло, а я буду покрывать губами каждый дюйм твоей нежной кожи, показывая тебе, как много ты для меня значишь.

Я провожу пальцами по ее лицу, прослеживая ее маленький носик и миниатюрные бровки. Она чудно выглядит по сравнению с женщинами моего племени, но я глубоко признателен за ее плоский лоб, бледное личико, печальные глаза и ее маленький рот, который так редко растягивается в улыбку. Я тут же решаю, что рядом с ней позволю себе выставлять себя идиотом, лишь бы на ее личике отражалось счастье.

Ради нее я пойду на все что угодно.

Я устраиваюсь в постели поудобнее и представляю себе мельчайшие подробности о том, как мы обустроим нашу пещеру. О том, какую моя мать поднимет шумиху от одной мысли заиметь дочь, поскольку у нее одни лишь сыновья, к тому же ни один из них не спарен. О том, как мой отец покачает головой из-за того, что собираюсь жить со своей собственной семьей, но это не будет уже иметь значения, потому что все это ради Кайры.

— Самая большая, самая теплая постель во всех пещерах, — рассуждаю я. — Шкура двисти самая теплая, и я выложу наше гнездышко именно ими, ну а потом я попрошу Кэшрема — он пара Mэйлак — изготовить легкие покрывала, еще мягче, чем для попок детенышей, но достаточно теплые, чтобы доставляли тебе удовольствие. Это будет стоить мне не мало, но Кэшрем всегда завидовал моему умению в резьбе, поэтому, думаю, я сделаю для него несколько новых инструментов. Возможно, несколько игрушек для его детей, — рассуждаю я задумчиво. Я всегда с легкостью раздавал свои резные фигурки, не волнуясь что-либо получить взамен. Теперь, когда у меня есть пара, мне придется относиться к этому вопросу более тщательно, чтобы я мог обеспечить ее всем, что она хочет. — И нам понадобятся шкуры для входа в нашу пещеру, — говорю я ей. — Чтобы приглушать твои крики удовольствия, когда ночи напролет я буду брать тебя.

Наверное, это разглагольствует моя мужская гордыня. Не думаю, что Кайра крикунья. В отличие от Айши. Она будет тихоней, которая кончает широко распахнув глаза и приоткрыв губы, и не больше этого.

Я представляю себе эту картину, и мой член становится пугающе твердым. Время думать о другом. Я провожу ладонью по руке Кайры.

— Полагаю, первый жестокий сезон с моим народом будет нелегким для людей. Сейчас тебе тяжело все это дается, но я сделаю все возможное, чтобы ты всегда была сыта и в тепле. А когда заносит слишком высокие сугробы снега, что даже охотники никуда не выходят, мы целыми днями напролет не будем вылезать из наших шкур.

Удивительно, насколько сильно мне хочется ту жизнь, которую я нарисовал в своем воображении. Мое сердце отбивает барабанной дробью, подумывая о Кайре, такой разгоряченной и улыбающейся мне после долгой ночи интенсивного спаривания. О Кайре с животиком, округленным моим ребенком. О Кайре, кормящей крошку, полуша-кхай — получеловека, с розовым хвостиком и рожками — коротышками. Как бы выглядел наш ребенок?

Погрузившись в своих блаженных мыслях, я продолжаю разговаривать со своей находящейся в бессознательном состоянии парой.

КАЙРА

Такое чувство, что у меня не голова, а разбитая тыква. Боль в моем мозгу так и колотится, и я остаюсь абсолютно неподвижной, надеясь, что из-за полного отсутствия движений мучительная агония рассеется. А пока я тихонько лежу, то вслушиваюсь в нежный, тихий голос.

— Наверное, мне придется нагромоздить кучу дополнительных навозных кусочков в дальний конец нашей пещеры, чтобы я мог постоянно поддерживать огонь для тебя. Просто нужно что-нибудь придумать, чтобы замаскировать запах. Может, смесь кое-каких трав Mэйлак. К тому же я знаю, что ты любишь, чтобы твое мясо было приготовлено, так что стоит не забывать и об этом. А для ночных часов, когда становится слишком холодно, мы можем нагревать немного снега в пузыре пернатого зверя. Можем их по привычке заготавливать и укладывать тебе под ноги, чтобы в ночное время твои шкуры были теплыми. Тем не менее, я буду заботиться о том, чтобы ты была счастлива и чувствовала себя уютно, — крупные пальцы Аехако прослеживают мою челюсть. — Но я буду о тебе заботиться.

От его успокаивающих прикосновений моя головная боль немного утихает. Меня держат в крепких объятиях и прижимают к крепкой груди так, что моя ладонь лежит прямо под сердцем. Я окутана его руками, прижата к нему, и такое чувство…, словно я дома. Я держу свои глаза закрытыми, безмятежно расслабляясь в тихом шепоте его голоса, когда он рассказывает мне все о своих планах относительно «нашей» пещеры и о том, как мы будем переносить жестокий сезон — зиму — заодно и всех прочих планов, которые он для нас наметил. Надо признать, что слушая, как он рассказывает о своих планах относительно нас двоих вместе, меня наполняет невероятно огромная тоска и чрезвычайно робкая радость.

Радость, потому что обустраивание уютной пещеры вместе с ним звучит невероятно чудесно, и я до сих пор не могу поверить, что кто-то настолько веселый и сексуальный, как он, заинтересован в ком-то настолько тихом, как я.

Тоска, потому что он начинает рассказывать о малышах и о времени, когда у меня появятся его дети.