Театр для Волкодлака (СИ) - Фролова Машенька - Страница 22

К моменту, когда они все-таки добрались к Городу, ночь окончательно вступила в свои права.

На руинах старого поселения проводили обряд Яломиште. Племя оборотней-лис. Они никогда в серьез не воевали с вампирами, но об их талантах в магии знали все народы. Лис было не больше тридцати, в основном женщины разных возрастов и около десятка воинов. Когда вампиры оказались в достаточной близости от места провидения ритуала сам обряд уже подошел к завершению. Энергия планеты медленно успокаивалась после вторжения Бога, как водная гладь после брошенного камня. Чего именно желали лисы, Николас не успел понять.

На оборотней напали волки. Их было много, и напали они все сразу. У лис не было шансов выжить, хотя и дрались они отчаянно.

Николас не пожелал вмешиваться в схватку оборотней. Ему не было выгоды заступаться за одних, и убивать других. Он просто наблюдал, как сражаются женщины и кучка слабых воинов, но отличный магов. Если бы не их слабость после призыва Бога, скорее всего лисы сумели бы отбиться, но сейчас они были обречены. На маленький отряд напали, когда Николас уже приказал возвращаться в лагерь, потеряв всяких интерес к схватке. Сначала напали оборотни, но в обличии людей. Они обстреляли вампиров из арбалетов. Сам Николас оказался слишком самонадеян и поздно понял, какими именно болтами их обстреливают. Противники оказались умны, и сначала убили коней. Потом обстреляли охрану Николаса. Сам наследник смеялся, глядя на поток летящих в них стрел. Ему, как сильнейшему из вампиров были не страшны подобные раны. Сама попытка волков провальна.

Понял свою ошибку вампир лишь тогда, когда его стражи стали, хрипя валиться на землю. Вампиры быстрее оборотней, быстрее стрел, но стрелки находились на самых высоких крышах сохранившихся домов. До них было не больше двухсот метров открытого пространства, а стрел слишком много. Николас сумел добраться до стены одного из домов единственным. Шестеро воинов его личного отряда хрипели далеко позади, испуская последний вздох. То, что оборотни стреляют серебром, вампир понял сразу, но лишь сейчас окончательно осознал, что это не просто проклятый металл, а еще и мощная магия тления. Оборотни намеривались не захватить его в плен. А именно убить.

Ярость, уязвленная гордость, поруганная честь - решительно все гнало Николаса к победе над жалкими псами. И он убил всех стрелков. На это ушло около получаса, но он убил всех. Только и его кровь уже была отравлена магией тления. Простой яд от серебра Рожденный вампир легко бы подавил, но магия разрушала любую попытку к восстановлению. Мужчина слишком хорошо знал, как умирают от этого заклятья - часто видел подданных гниющими изнутри. Он будет умирать медленнее, потому что Рожденный, и его боль будет больше, чем у его товарищей, но сам наследник считал, что это оправданная кара за ошибку.

Его растили с убеждением, что он необходим своему народу, что он щит целой расы, ее надежда и обора на века. А в итоге он умрет в проклятом месте, рядом с гнилыми лисами и подлыми волками. Боль от этого осознания была едва ли меньше той, что испытывала его плоть.

Вампир стремился воззвать к Рактаму, который всегда внимал его молитвам, но из-за недавнего призыва другого бога на это место покровитель его не услышал. Безымянная не отозвалась бы на его мольбу - слишком уж гордая и прекрасная Богиня, потому вампир даже не стал пытаться. Звать отряд на помощь себе умирающему Николас постыдился. Он не мог быть полностью уверен, что здесь нет других засад с таким же отравленным оружием, а значит, не мог допустить, чтобы из-за его ошибки гибли сильные вампиры. Ответственность правителя, пусть и будущего, но влияла на него куда сильнее всех прочих чувств. Из-за яда в ранах не отзывалась на зов и его магия. Естество вампира, вторая часть его натуры так же не отозвалась. Николас предположил, что яд усыпил в нем кровожадность, то, что питает вторую часть натуры.

Он продолжал звать покровителя. Призывать магию, вызывать собственную вторую ипостась, пока сознание не начало путаться, а мысли сбиваться в бессвязный поток. Ноги куда-то несли его по пыльной улице, но он уже ничего не видел вокруг. Ему было все равно.

Было все равно, пока где-то совсем слизко слух не уловил шуршание песка или треск ветки. Кто-то живой был рядом. Рожденный приложил всю силу воли, чтобы сфокусировать взгляд и рассмотреть своего будущего убийцу, а в том, что этот некто убьет его, наследник не сомневался.

Напротив с трудом стоящего вампира стоял волк, чистокровный оборотень. Ему доводилось встречать их на поле боя, доводилось и убивать, но все же вампир восхищался статью этих поистине огромных и ужасающих тварей. Чистокровные сильно отличались от обращенный размерами и силой. Этот волк был весь в грязи и крови. Густая шерсть свалялась клоками, а из пасти капала густая кровь, но все же он был чудовищно прекрасен.

Николас едва не расхохотался в голос при виде своего противника. Это был лучший подарок, которого только мог пожелать воин. Его убьет тот, кем рожденный в тайне восхищался с рождения. Оборотни не вызывали в нем жалости, не вызывали никаких положительных чувств, но вид чистокровных в их звериной форме заставлял его взгляд загораться, а сердце биться чаще. Это были именно те враги, которых стоит уважать, хотя бы за то, что они достойные.

Он смотрел в глубокие, круглые глаза зверя. Они были прекрасны. Зелено-голубые, как воды некоторых северных озер его земель. Невероятно красивые глаза смерти. Николас ждал, опустив меч, но зверь не нападал, стоял и смотрел на него.

Вой отвлек волка и тот, забыв про вампира, словно доверял ему, задрал голову вверх и начал прислушиваться. Потом втянул носом воздух и оскалился, но не на Николаса, хотя от него кровью оборотней, наверное, несло не хуже чем от настоящей волчий шерсти.

Их окружили обращенные волки и Николас понял, что в планах волков, что-то пошло не так, потому что мелкие звери оскалились на чистокровного. Шок от увиденного потряс вампира не хуже глотка девственной крови! Оборотни, слабые ни на что негодные обращенные, живущие лишь по милости и с разрешения обративших их чистокровных, собирались убить одного из своих прародителей, такого же чистокровного! Это было немыслимо. Невозможно! Это было против всех законов логики, заповедей Богов, правил магии и прежде всего законов самих оборотней! Но, так было - кучка обращенных собиралась загрызть раненного, почти что мертвого чистокровного.

От гаммы чувств, вспыхнувшей внутри, на некоторое время к вампиру вернулись всего его умения. Нюх подсказал, что волк вот-вот погибнет. Смерть уже коснулась его, и сердце уже перестало биться, но затем забилось снова. Еще совсем немного и этот волк умрет сам от ран, но его все равно собирались разорвать свои же...

Волк же словно не чувствуя ран, а судя по густому запаху крови на его шерсти их было очень много. Сделал пару шагов вперед, но не к вампиру, о Николасе этот чистокровный словно бы забыл вовсе. А через мгновение вампир все понял. Этот оборотень собирался биться со своими собратьями за него, за вампира! Собирался в последние минуты защитить его жизнь. Это ощущалось в воздухе. Вампир чувствовал решимость зверя на битву.

И в этот момент все изменилось. Голос второй ипостаси, его воля перевернул мир вампира. Ипостась приняла оборотня, как своего. Требовала, чтобы Николас защитил волка. Тело послушалось само.

Вампир бросился вперед и схлестнулся в схватке. Краем глаза заметил, что и волк бросился в бой. В нос удавил дурман. Сладкий запах спелых фруктов и меда. Такой дурманяще приторный, какой бывает только на осенних людских ярмарках. Там детей часто балуют фруктами в меду. Никогда прежде вампир не ощущал чужой запах так остро. Этот аромат легко перекрывал запах псины, крови и этого проклятого места. Все запахи. Этот дурман лишал воли и оставлял лишь себя в голове вампира. Сладкий запах блаженства, немыслимого наслаждения, аромат мечты. Он будоражил в Рожденном все лучшее, что было. Заставлял вспомнить далекие мечты и надежды, вспомнить давно забытые чувства. Это запах был сродни трепету первой любовной победы, он походил на буйство плоти в объятьях прекрасной женщины, но лишь отчасти. Все это было лишь гранью из многообразий наслаждения.