Как Ельцин преемника выбирал - Зенькович Николай - Страница 9

Шахтеры Приморья перекрыли Транссибирскую магистраль. В акции участвовали более двух тысяч человек. Требуют полностью ликвидировать долги по зарплате.

На митинге в Партизанске сожгли чучело Ельцина. Его обвиняют в развале угольной отрасли, коррумпированности чиновничьего аппарата, укрывательстве Чубайса от народного суда.

А в Кемеровской области группа возмущенных рабочих шахты «Кузнецкая» с женами и детьми забаррикадировали дверь директора стульями и столами. Им почти три года не выдают зарплату.

В шахтерском поселке нет ни телефона, ни водопровода, ни надежного отопления. Детям приходится пропускать расположенную в 15 километрах школу, поскольку им не на чем до нее добираться.

Директора «Кузнецкой» держали в заложниках пять дней. Лондонская «Файнэншл таймс» приводит высказывания участника забастовки на шахте «Комсомолец» Петра Бойкова: «Директор сказал нам, что бастовать нет смысла. Он сказал: «Вы можете не подниматься из забоя на поверхность сколько хотите. Вы можете даже жить там. Денег для вас все равно не будет».

В сегодняшнем номере «Книжного обозрения» под заголовком «Кремлевские хищники» опубликована рецензия на мою книгу «Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля», вышедшую в серии «Досье» в прошлом году в издательстве «ОЛМА-пресс».

Автор – Андрей Мирошкин. Не знаю, кто это. Но его фамилия в «Книжном обозрении» – а эту газету я выписываю с первого номера выхода в 1965 году – мне попадалась часто.

Мирошкинская рецензия начинается с того, что лет семь назад в советской (тогда еще) прессе появилось сенсационное сообщение: героя Гражданской войны Николая Щорса не существовало! Опираясь на некие «абсолютно достоверные» свидетельства, автор нашумевшей публикации утверждал, что все подвиги легендарного начдива придуманы… Александром Довженко, постановщиком популярного фильма. Мысль увековечить на киноцеллулоиде жизнь и смерть «украинского Чапаева» якобы подсказал режиссеру сам Сталин. Так, по словам автора статьи, ничем не примечательный красный кавалерист по фамилии Щорс был посмертно возведен в ранг национального героя и зачислен в советский мифологический пантеон. Версия перестроечного публициста имела солидное логическое обоснование: во времена Большого Террора случались и не такие фальсификации…

Эту версию я привел в разделе «Откуда вылетела пуля», посвященном личности легендарного героя Гражданской войны. Напомнив ее, Мирошкин справедливо замечает, что в исторической науке далеко не все подчиняется законам абстрактной логики. Один-единственный новонайденный документ может вмиг разрушить стройную систему теоретических рассуждений.

«Недавно в „деле Щорса“ заново решил разобраться известный историк и писатель Николай Зенькович, давний исследователь наиболее „темных“ периодов советской эпохи, – пишет Мирошкин. – Он кропотливо изучил малоизвестные мемуары участников Гражданской войны (большинство этих книг с конца 30-х находились в спецхранах) и установил, что красный начдив Щорс действительно существовал!

О нем рассказано в воспоминаниях, изданных задолго до беседы Сталина с Довженко. Сын белорусского (а не украинского) крестьянина Николай Щорс прославился на Правобережье своими дерзкими победоносными рейдами против деникинцев, петлюровцев и поляков, своим военно-организационным дарованием (командовать дивизией в те годы – не шутка) и своей… нелюбовью к Троцкому. Именно последнее обстоятельство, считает Зенькович, и стало причиной гибели храброго командира. Вопреки советским биографиям, пуля, оборвавшая жизнь Щорса, была выпущена не в лоб из петлюровского пулемета, а в затылок из нагана комиссара-троцкиста. Так, по мнению историка, всесильный наркомвоенмор расправился с чрезмерно строптивым красным „вождем“».

Каждый из очерков, собранных в книгу «Вожди и сподвижники», считает рецензент, приоткрывает завесу над какой-нибудь загадкой советской истории. Признаюсь, лестно было читать строки, свидетельствующие о том, что рецензент знает и другие мои книги. «Автор политических бестселлеров о покушениях на кремлевских лидеров и о жизни зловещего Лаврентия Берии и в новом своем сочинении остался верен принципу „читатель мне друг, но истина дороже“. Двенадцать глав этой книги – мощный удар по историческим стереотипам самого разного происхождения».

Мирошкин выделяет тот факт, что большая группа очерков связана темой отравления. С этим утверждением нельзя не согласиться, хотя я специально этого не делал. Спору нет, отравление – коварный способ убийства, и он вменялся в вину «троцкистско-бухаринским шпионам», а затем и кремлевским врачам. Но с дальнейшим умозаключением рецензента я не могу согласиться. Мирошкин утверждает, что и сам Сталин нередко прибегал к яду, чтобы избавиться от неугодных лиц. Мол, ныне доподлинно известно, что в недрах НКВД действовала сверхсекретная лаборатория ядов, где проводились опыты на людях.

Любой человек может иметь свое суждение и свободно его высказывать. Верит рецензент, что Сталин «нередко прибегал к яду, чтобы избавиться от неугодных лиц», ну и верь себе на здоровье. Но зачем это мнение приписывать мне?

Читаю некоторые утверждения Мирошкина и удивляюсь. Ну, к примеру, вот это: «Зенькович полагает, что в 1927 году чекистами был отравлен крупнейший психиатр Бехтерев, диагностировавший у Сталина паранойю». Или вот это: «Не исключено также, что отравленный торт преподнесли в день 70-летия Н. К. Крупской, посмевшей „свое суждение иметь“ о политике Вождя Народов. Исследователь предполагает, что в 1923 году тяжелобольной Ленин хотел, в соответствии с революционными традициями, принять яд и просил Сталина (знал, к кому обратиться!) принести ампулу. Патологическая ядобоязнь отличала генералиссимуса в последние годы жизни, что все же, по предположению Зеньковича, не уберегло его от отравления своими ближайшими сподвижниками. Старый немощный волк, почти как в сказке Киплинга, стал мешать молодым хищникам…»

Рецензент, наверное, невнимательно читал книгу. Я нигде не утверждал того, что он мне приписывает. Смерти Бехтерева, Крупской и Сталина от отравления – это всего лишь версии, которые рассматриваются и в моей книге в числе других.

Что касается близости стилистики глав о Фрунзе и Котовском, здесь я согласен с рецензентом. Возможно, он прав, когда пишет, что оба расследования оценят, прежде всего, любители историко-авантюрного жанра. «Восстанавливая обстоятельства необыкновенной жизни и загадочной смерти своих персонажей, автор откровенно любуется их недюжинной силой воли и сверхчеловеческим бесстрашием».

По оценке рецензента, глава о Котовском, чьи реальные и мнимые подвиги хорошо известны кинозрителям среднего и старшего поколения, «напоминает образцовый сценарий героико-приключенческого фильма в духе „Робин Гуда“, „Дубровского“ или „Гардемаринов“ (оказывается, хрестоматийная реплика Григория Иваныча – „Ноги на стол!“ – имела место в реальности)». А Фрунзе? «Ну а сын гарнизонного фельдшера Михаил Васильевич Фрунзе, без всяких военных образований побивающий дипломированных царских генералов, свободно владеющий четырьмя европейскими языками и притом достоверно знающий, куда подует ветер на Сиваше, представлен в книге этаким революционным мистиком, ясновидцем рабоче-крестьянского духа наподобие пелевинского Чапаева…»

Умная концовка, с ней не поспоришь: «Читая „Вождей и сподвижников“, нельзя в который раз не поразиться, сколько же всевозможных стихий пробудила в человеке русская революция. Сколько сюжетов подарила писателям и режиссерам, сколько вопросов задала историкам».

Ошмянский районный суд Гродненской области вынес решение по делу съемочной группы белорусского бюро телеканала ОРТ. За умышленное незаконное пересечение государственной границы Республики Беларусь, совершенное группой лиц по предварительному сговору повторно, руководитель бюро Павел Шеремет осужден на два года лишения свободы условно, телеоператор Дмитрий Завадский – на полтора года условно с испытательным сроком в один год.