Горечь жестоких людей (СИ) - Багирова Марина - Страница 65

Горечь! Будучи ребёнком, я испытывала к этому слову особую симпатию. Оно казалось тёплым. Маленькой художнице виделось, что корни горечи прячутся в таких словах, как «горячить», «горячий», а значит, и приятный. Я повзрослела и узнала, что на самом деле означает это слово.

Чётко помню то ощущение разочарования – настоящего, детского. Как может нечто столь прекрасное иметь такой мерзкий смысл?

Дверь открылась, я вошла в кабинет Ревокарта. Дверь мягко закрылась…

В кабинете – три больших окна, которые не мешало бы помыть, а рамы – покрасить… И как бы на контрасте со старыми окнам – добротный стол с ручной резьбой от известного мастера из Пратта. Мягкое кресло, установленное впритык к столу, рядом диван, а позади – шкаф на всю стену. Всё это я заметила не сразу (в первое мгновение я ничего не замечала), но внимательно просматриваемые фото из докладов о Ревокарте мгновенно пронеслись перед глазами.

Таир сидел на диване, рядом с рабочим столом. Его руки сжимали колени, голова была опущена. Ревокарт оторвал взгляд от пола и посмотрел на меня.

Я отшатнулась! Никогда не доводилось мне видеть Ревокарта таким… Ни до, ни после… только в тот день. Передо мной как будто сидел старик, некогда избитый злодеями с большой дороги. Раны у старика зажили, но страх получить очередной удар остался даже спустя время. Страх этот читался в глазах, как мне казалось, бесстрашного мужчины. Жестокого, но бесстрашного!

Он резко поднялся и подошёл ко мне.

– Рем Тебрис – это Ричард Дегенерис.

Небеса!

Он не спрашивал, он утверждал.

Что я испытала, услышав этот вопрос! В голове родились сотни мыслей, и волнение за сына на секунду сместилось на отца, а затем медленно разделилось. Я боялась и за отца, и за сына. Они – единственные люди, которыми я дорожила по-настоящему!

Это конец! Ему теперь нет нужны искать компромат на Ричарда, достаточно объявить его самозванцем, и в силу вступит одно из немногих до сих пор действующих довоенных правил – право кровной мести!

Это конец…

Это КОНЕЦ!

– Клара, – тихий голос Ревокарта разорвал цепочку пугающих мыслей, заставив посмотреть ему в лицо.

Белки его глаз были красными от недосыпа. Что ж ты не празднуешь, мерзкий подонок? Почему смотришь на меня так внимательно?

– Клара…

Я прокашлялась.

– Слушаю вас, Таир.

Мы смотрели друг на друга, как двое опьянённых горем человека. У каждого – своя горечь.

– Ты не жена Ричарда Дегенериса… никогда не была…

Он смотрел на меня – в глаза, в душу.

– Ты его дочь… Поэтому он так тебя защищал. Поэтому все Эпиры считали вас идеальной парой. Вы любили друг друга, но по-другому…

– Любили.

– Ты его дочь, – повторил Таир и засмеялся. – Проклятые изгнанники, это же было так очевидно!

Это не было очевидно, у Ричарда была приготовлена идеально выстроенная биография, подтверждающая, что к Рему Тебрису он отношения не имеет. А значит…

– Кто тебе рассказал? – спросила я.

Таир пьяно рассмеялся.

– О, тебе бы понравился ответ. Кто же мне рассказал, дорогая Клара? – он приблизился ко мне вплотную, его дыхание обжигало лицо. – Дакниш Дорадо.

В глубине души я чувствовала: подобное возможно. Но в тот момент испытала такую тоску…

– Рема Тебриса уже схватили и везут в ГУКМ.

– Не верю, – прошептала я, чувствуя, как к глазам подступают слёзы… Не слёзы, скорее, истерика, остановить которую я не могла.

Я согнулась, зажимая руками рот. Лишь бы хоть немного приглушить боль, лишь бы не так громко выть… Как патетично – я наловчилась ставить на место самых дерзких и высокомерных Тритонов, но когда нависла опасность над моим ребёнком – превратилась в слабую… нет, не в слабую, – в мать, готовую пойти на что угодно ради сына.

– Клара…

Для Таира моя реакция стала неожиданностью.

– Клара…

Мужчина осторожно усадил меня на диван и налил воды. Будто пытаясь утешить, будто не он – причина моих страданий.

Он подал мне стакан и сел рядом. Я сделала несколько глотков и уронила посудину. Не помню куда, но последующего звука разбивающегося стекла я не услышала.

Две-три минуты мы сидели без движения. Таир иногда морщился, видимо, в ответ на самые острые реплики внутреннего монолога.

– Клара, – он обернулся ко мне и схватил за плечи. – Клара, дорогая Клара… Постарайся понять, по вине Рема Тебриса погиб Железный Легион… Тысячи людей, мой брат… Тебе необходимо осознать: то, что произойдёт дальше, – самый справедливый исход. Я должен его убить!

– Твой брат – вот настоящий убийца, а не мой отец! – закричала я и, боясь не успеть сказать всё, что нужно, затараторила: – У меня есть доказательства, Ричард сам мне их дал! Все приказы Астора Ревокарта задокументированы, с его подписями. Дай мне время привезти их тебе…

– Клара, не смей!

Он всегда так реагировал на упоминания о брате. В прошлый раз я получила пощёчину за оскорбление старшего Ревокарта, но сейчас его строгий голос и сумасшедший взгляд не испугали меня. Теперь уже я схватила Таира за плечи и закричала в лицо:

– Да послушай меня, ты гонишься за призраком, просто послушай!..

Он медленно отодрал мои руки от себя. Сказал холодно:

– Тебе никто и ничто не угрожает. В случае смерти Ричарда ты по-прежнему будешь в безопасности.

– Ни черта я не буду в безопасности! – психанула я. – Да за нами объявят охоту, сами же Тритоны начнут травить, ведь среди них много тех, кто идёт за идею… Но ты не понимаешь, сейчас меня волнует другое!

– Клара, послушай меня внимательно, – сказал Ревокарт. – Рем Тебрис должен ответить за содеянное. Это мой долг.

– Пошёл ты со своим долгом! Я его люблю, Таир! Меня физически убивает мысль, что ты причинишь вред моему отцу. Он не виновен, и я могу это доказать!

– Я прочитал доклады и знаю, как всё произошло на самом деле. Что бы твой отец тебе ни говорил – он виновен!

– Таир…

– Ты ведь знаешь, я не отступлю.

– Но послушай…

– Клара, нет! Твоего отца везут в ГУКМ, где он встретит свою смерть.

Он говорил намеренно прямо, резко, чтобы у меня не осталось никакой надежды, и я перестала умолять.

После этой фразы я будто выгорела изнутри. Поняла: его ничто не переубедит. Я замерла на диване, глядя куда-то вдаль.

– Будь ты проклят, Таир, – прошептала, не испытывая злости, только смертельную усталость.

– Давно проклят.

– Ты сам себя проклял. Всю жизни гонялся непонятно за кем. И меня ты тоже погубил.

– Не я во всём виноват, а твой отец. Ему не стоило подпускать тебя к управлению бизнесом.

– Иначе я бы покончила жизнь самоубийством, – я усмехнулась. – После всего, что ты со мной сделал, у меня появлялись такие мысли. Ричард дал мне цель.

– Какую же? – спросил Ревокарт.

– Тебя убить.

И мы снова замолчали.

– Ты не была ему женой, – сказал Таир после долгой паузы, глядя куда-то в сторону, не на меня, хоть мы и сидели рядом. – Наконец-то кадры сложились в одну картину.

– Разве это что-то меняет? – спросила я шёпотом.

– Не знаю… Я думал об этом всю ночь – о тебе, о Реме Тебрисе…

– Что… что ты будешь делать дальше?

Он посмотрел на меня и сказал уверенно:

– То, что планировал с самого начала!

– Я это уже поняла! – прозвучал мой раздражённый голос. – Ты убьёшь моего отца! После этого что?! Каждый день будешь выплясывать на его могиле?

Ревокарт бросил на меня напряжённый взгляд. Если он и хотел что-то сказать – не сказал.

– Его смерть тебе ничего не даст, Таир.

Я закрыла глаза и, ощущая, как по телу бегут мурашки, сосчитала до десяти… Вспомнила, с какой целью пришла к нему изначально, и поняла: теперь, как никогда, нужно рассказать ему правду.

Небеса, как же страшно!

– У меня есть сын…

Пауза…

Длинная пауза…

Взгляд – в пол. Не смотреть, не видеть его лица. Но и не молчать, выдавить из себя новую порцию слов, ценность которых исключительно высока.

– Он родился шесть лет назад, – я сглотнула образовавшийся в горле ком. – Мой сын родился шесть лет назад.