Горечь жестоких людей (СИ) - Багирова Марина - Страница 12

Отец провёл меня в гостиную и усадил за стол, полный всевозможных яств. Я чувствовала себя неуверенно – частично потому, что меня смущала богатая обстановка дома, но также в связи с тем, что сутки назад была изнасилована и морально готовилась к тому, что дальше мне придётся убегать и влачить жалкое существование, прежде чем смогу найти способ поступить в Художественную Академию под другим именем. Я не рассчитывала на поддержку отца, думала: если бы он хотел помочь – сделал бы это намного раньше.

– Тебе нужно… поесть, – сказал Ричард, присаживаясь рядом со мной. За столом было много места, но отец решил сесть поближе ко мне, что не могло не смутить.

В голосе Ричарда сквозила неуверенность, диссонирующая со всем его образом эдакого тирана. Смешно: тиран Тритонов, Тритонов тиран!

– Да, спасибо, – и начала автоматически накладывать еду на тарелку.

Принимая пищу, в какой-то момент я поймала на себе его напряжённый взгляд.

– Оставайся здесь, Клара. Я сделаю тебе документы, ты будешь защищена!

Я поняла, эта фраза зрела в нём достаточно долго, возможно, весь разговор был затеян ради неё.

– Ты не шутишь? – я потянулась за вином. – А как же: «Это опасно. Мой образ жизни – это сплошно риск»? Раньше ты даже наши встречи сводил к минимуму.

Ричард нахмурился.

– Я думал, что, не участвуя в твоей жизни, смогу тебя уберечь.

– Ну-ну, – и пригубила вино. – Поэтому не забрал меня, когда появился Ревокарт? – я резко поставила бокал на стол. – А знаешь, Ричард, я ведь ждала тебя, ждала по последнего!

– Клара, – его лицо исказила гримаса полного отчаяния – эмоции, которая, как мне станет понятно со временем, для него нехарактерна. – Если бы я тебе помог – ты бы не просто пострадала, он бы тебя убил. Узнав, что я жив и твоя смерть может принесли мне боль, Ревокарт бы убивал тебя медленно и с особой жестокостью. А потом твою мать… и брата. Клара, дорогая Клара, – он наклонился ко мне и схватил за плечо, – я знаю, ты мне не поверишь, но то, что случилось, – не худшее из зол!

Я уставилась на его пальцы, пока он не отнял их от меня.

– Что ж, кому, как не мужчине, это знать, – ответила, ничуть не тронутая его проповедью. У меня было право быть колкой. Небеса, у меня было это право!

Служанка принесла кофе. Расставила чашки, лакомства и удалилась.

Комнату окутывало нежное тёплое освещение, создаваемое не свечами, а новомодными лампами, о которых мне раньше доводилось лишь читать. Вокруг было так красиво, что хотелось плакать. Отец находился здесь, в этом роскошном доме, пока меня…

– Что ты планируешь делать дальше? – решил он сменить тему.

Этот вопрос застал меня врасплох. Никто никогда не спрашивал у меня о моих планах. Всегда только требовали, требовали, требовали, поэтому приходилось скрывать собственные намерения.

Даже мама… она понимала меня как никто другой, но в её жизни случилась великая любовь, оставившая ей в наследство репутацию жены убийцы и принёсшая много горя, поэтому эта мудрая женщина извлекла болезненный урок: пусть лучше жизнь будет спокойной и стабильной, чем яркой и полной неопределённости.

– Я хочу поступить в Мирную Художественную Академию, – и, по привычке боясь быть прерванной, затараторила: – Город недалеко от столицы, всего час пути. Я возьму новое имя и уж точно изменю внешность. Хватит с меня этих строгих платьев!

Ричард усмехнулся.

– Мне нравится твой запал, учитывая случившееся…

– Не нужно об этом! – ответила я резко. – Древесны в прошлом. Я выбралась их этого города и хочу наконец-то начать строить жизнь по собственному усмотрению.

– Клара, я должен предупредить: велики шансы, что Ревокарт будет искать тебя в Мирнах да и в любой другой художественной академии Конгрес-Магер. В данный момент он потрошит все отряды милиции и даже бросил собственных людей на твои поиски.

– Не знала, что у него есть «собственные люди», – хмыкнула я.

– Увы, у него много чего есть, – вздохнул отец. – В этом, собственно, и проблема.

– И что? – не сдавалась я. – Он проверит списки учениц. Я там значиться не буду – и на том конец. Не станет же он ездить по всем художественным академиям страны в поисках какой-то девушки?

Сама того не ожидая, я осознала, что вместо утверждения последняя фраза превратилась в вопрос.

Ричард сомневался. Он два года планировал, как забрать меня с Древесн, но, увы, всё пошло не по плану. Отец понимал: так просто Таир Ревокарт не сдастся, один неверный шаг – и быть беде.

Но в тот момент мне казалось, что я знаю намного больше, чем он, и чтобы окончательно убедить его, решила сыграть на отцовских чувствах.

– Отец, мне это нужно, – сказала я жалобно. – Я всю жизнь, сколько себя помню, мечтала там учиться. Без Мирной Академии мне просто не жить. Помоги!

– Клара, если кто узнает, что ты моя дочь… Ты даже не представляешь…

– Но и взаперти я сидеть не буду!

– Почему взаперти?! Я представлю тебя как свою… – он засомневался, – скажем, даму сердца…

– Любовницу!

– Да, любовницу! Но ты будешь жить, ни в чём себе не отказывая!

– Но я хочу себе отказывать! – психанула я. – Мне нужна эта учёба, нужна мечта! Ты пойми, если ты мне не поможешь, я потеряю смысл существования и потону в дурацкой скорби и жалости к себе!

– Клара!

– Ты прекрасно понимаешь, что произошло! И я не знаю почему, но ты мне не помог, хотя, уверена, у тебя была такая возможность. Помоги теперь!

– Клара, – повторил Ричард сдавленно. Его голос звучал устало и обречённо. Мне казалось, двухметровые великаны так не разговаривают. – Я же тебе объяснил. Ты не знаешь, о чём просишь, он будет тебя искать…

– Не найдёт!

– Пусть минимальная, но вероятность есть, что найдёт! Что, чёрт возьми, пошлёт своих агентов во все академии страны!

– Но зачем?! Зачем я ему сдалась?

– Ты не понимаешь…

– Ну так объясни…

– Это слишком долгий разговор, а ты не в том состоянии…

Но я не нуждалась в оправданиях. Я чувствовала, как внутри меня поднимает голову некое чудовище, та Клара, о существовании которой я и не подозревала. То была другая женщина, совершенно не уважавшая меня настоящую – тихую художницу. Именно эта незнакомка, используя моё тело, поработив мои губы и мускулы, резко ответила:

– Ты меня не спас! Ты заставил нас с мамой разгребать последствия твоих ошибок! Я росла в доме с человеком, у которого даже образования нет, зато имелась власть надо мной и мамой. Был ли Мафодий плохим? Нет, не был, если не считать глупость негативной чертой! Но главное, ты, отец, не спас меня от Ревокарта, хотя мог! Знаю, что мог! Так что теперь выбирай: либо я поступаю в Мирную Художественную Академию и наконец-то получаю от этой жизни свою крупицу счастья, либо ухожу из твоего дома к чертям! Мне терять нечего!

– Клара…

– Просто дай ответ!

– Ты не…

– Каков твой ответ, отец?!

Он устало потёр чело.

– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но имей в виду, у меня тоже будут свои условия…

Вот так я отвоевала право учиться в Мирнах. У нас был уговор: я не замечаю слежку, которую он ко мне приставит, и раз в месяц являюсь в Эпиры, чтобы повидаться с отцом, благо Мирны находились в часе езды от столицы. Отец, в свою очередь, даёт мне деньги не учёбу.

От квартиры я отказалась, предпочтя жить в общежитии. Ричард не настаивал, полагая, что в стенах Академии мне опасность не грозит.

Главное – я поступила! Моё новое имя теперь было Агата Хромкла. Когда я его услышала, впервые за долгое время прыснула от смеха, по-настоящему, до спазмов в животе.

Ричард уверял, что это надёжная фамилия. Настоящая Агата скончалась от недостаточности (то ли сердечной, по ли почечной) в очень удачных условиях, и никто не сможет докопаться до истины. На вопрос: а что такое «удачные условия» мне ответили тактичным молчанием.

Я поступила! Это было нелегко, волнительно и очень растянуто во времени, но мне удалось. Я начала учиться, обосновалась в Мирнах и считала себя счастливой. Нет-нет, я была очень счастлива!