Пикник на Лысой горе - Калинина Дарья Александровна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/69
• Следующая

– Дядя Алексей? – удивилась Наташа.

– Дядя Алексей! – передразнила ее тетка. – Никакой он тебе не дядя. Разве что наполовину.

– Как это так?

– Он родился у жены Роберта, но она нагуляла его от любовника. Алексей – плод любви, а не законный наследник. Вот что!

– Не может быть! – прошептала Инна. – А он знает?

– Конечно, нет, – фыркнула Ида. – Откуда ему знать? Я сама это узнала совсем недавно.

– Недавно? – подозрительно спросила Инна. – И когда же это? Месяц назад? Год?

– Какой год! Разве бы я стала держать это в себе целый год? – снова фыркнула Ида.

– Так когда же? – настойчиво спросила Инна.

– Какие любопытные, – стрельнула на нее глазами Ида. – Все вам расскажи!

– Это случилось, когда вы рылись в столе Роланда Владимировича! – обличительно ткнув в нее пальцем, сказала Инна. – Не одному Алексею пришла в голову мысль пошуровать в столе Роланда Владимировича.

– Да, я рылась в бумагах, – вдруг с вызовом выпрямилась Ида. – Только не в бумагах Роланда Владимировича. То есть не в тех, что у него в кабинете лежат.

– Да, а где?

– В бумагах его жены, – сказала Ида. – А что тут такого? Она между прочим мать моего мужа. Я имела право прочесть ее письма.

– Вы!.. – захлебнулась от негодования Инна.

– Тетя Ида, вы поступили совершенно правильно, – поспешно перебила сестру Наташа. – Иначе, как бы мы узнали тайну дяди Алексея.

Ида бросила на Наташу благодарный взгляд и немного расслабилась.

– Здесь всегда такая тоска, – в качестве объяснения сказала она. – Я всегда начинаю скучать уже через несколько минут после приезда. Этот дом меня подавляет. Не знаю, в чем дело, но это так.

– И чтобы развеять тоску?.. – подсказала ей Наташа.

– Да, и чтобы немного развеяться, а заодно и разобрать всякий хлам, я спустилась в комнату моей покойной свекрови. Там вся мебель осталась на своих местах, как и при ее жизни. Только чехлами накрыли, чтобы пыль не садилась. Но ящики разобрать, по-моему, так никто и не удосужился.

– Даже Эмилия? – удивилась Наташа.

– А ей с какой стати? – тоже удивилась Ида.

Сестрам стало ясно: что бы Ида ни узнала из писем, тайна Эмилии пока что ей не открылась.

– Так вот, я проверила ящики. Но в них не было ничего интересного. Старые тюбики с кремом, тени для глаз, тушь. Колода карт, какие-то бумажки с неразборчивыми каракулями. По-моему, списки покупок. Потом еще чеки из магазинов. Моя свекровь была очень мнительна. Ей казалось, что ее все обманывают и обворовывают. Особенно торговцы. Она свято берегла все чеки. Даже на самую незначительную покупку. В общем, в ящиках была всякая ерунда.

– А письма?

– Так вот, я уже достаточно повозилась в пыли и решила, что на сегодня развеялась. И приготовилась уходить. Но потом подумала, а что бы мне и в платяном шкафу не посмотреть. Вдруг там моль завелась. Это ведь такая беда. Если в одном месте завелась, то по всему дому мигом расплодится. А все вещи свекрови Роланд приказал оставить на своих местах. Глупо. Но он вообще был со странностями. Расследование это дурацкое затеял...

И женщина погрузилась в задумчивое молчание.

– Тетя, о письмах, – снова напомнила ей Наташа.

– Ах, да, – встрепенулась Ида. – Я к тому и веду. Я подошла к шкафу, открыла дверцы и стала перебирать платья и пальто. Моли там, слава богу, не оказалось. Зато я случайно в глубине шкафа нащупала какую-то выпуклость. Сама не знаю, зачем я на нее нажала. Скорей всего, это получилось автоматически. Я на нее нажала, и у меня под рукой повернулась маленькая створка. Увидеть, что лежит в тайнике я не могла. Для этого мне пришлось почти целиком влезть в шкаф. И я в него влезла. Нащупала связку бумаг и вытащила ее наружу.

– И что это были за письма?

– Их там оказалось много, – сказала Ида. – Но несколько писем меня заинтересовало. Все они были адресованы моей свекрови. Но датированы разными годами. Письма ее любовника! Я прямо ахнула, когда поняла это. Моя свекровь была редкой ханжой. Вот Ингрида, она той же породы. Но по сравнению с моей свекровью Ингрида просто резвая козочка. Та вечно зудела, как важны крепкие семейные узы, что измена или просто обман недопустимы в супружеской жизни. Да что там! Она всех неверных жен чуть ли не линчевать призывала. И вдруг такое открытие! Сама изменяла своему муженьку.

– Конечно, вы не удержались и прочли все письма?

– Конечно, – энергично кивнула Ида. – Боже мой! Когда я поняла, что Алексей вовсе не сын Роланда Владимировича, меня чуть удар не хватил. Такое открытие! А Ингрида еще вечно нос задирает передо мной. Вот бы я ей славно утерла его. Да только не в моем это характере – на чужой беде выезжать. Пусть, думаю, раз уж Роланд чужого ребенка воспитал и искренне своим считал, так и дальше идет. Чего уж перед смертью старику душу травить.

– И вы никому не показывали этих писем? – спросила Инна.

– Никому! – горячо воскликнула Ида. – Ни словечком не обмолвилась. И дальше бы молчала, если бы Ингрида не вздумала меня обвинить в отравлении Роланда. Теперь-то уж я молчать не стану. Не я первая начала. Пусть получает, что заслужила.

– А кто был отцом Алексея, вы узнали? – спросила у нее Инна. – Его имя?

– Нет, – с сожалением протянула Ида. – Конвертов там не было. А все письма подписаны какими-нибудь забавными прозвищами. То кролик, то мышонок, то утенок. Но вообще-то я поняла, что это был человек не шибко образованный. Ну, вы понимаете, речь у него была не очень грамотная. И частенько в тексте проскальзывали орфографические ошибки. В самых простых словах. Думаю, что это был садовник или какой-нибудь шофер. Кто-нибудь из обслуги. Но разве это важно? Важно другое.

– Что?

– Там же в тайнике были и ее собственные письма к любовнику, – с торжеством произнесла Ида. – Вот уж где она душу отвела. Сначала все писульки пылали страстью. Потом им, видно, пришлось расстаться. Потому что она тосковала по нему. А потом стали появляться сообщения о том, что она ждет ребенка. И что уверена: ребенок этот не от мужа. Она очень детально описывала, что и как чувствует. Потом ребенок родился, но переписка двух любовников продолжалась. Не так часто и уже без всяких страстных заверений, но продолжалась. Свекровь описывала, как растет и развивается их ребенок. Писала, как его назвали. Вот тут я и поняла, что речь идет об Алексее.

– Можно взглянуть на эти письма? – спросила Инна.

– Конечно, – после некоторого колебания все же согласилась Ида. – Пойдемте, достанем их.

– А разве они не у вас?

– Нет, я их прочитала и решила, что разумней положить их на место. У меня в комнате их мог найти муж. А кто его знает, как бы он себя повел. Роланд Владимирович тогда был еще жив. Вы меня понимаете? Не такой Эрнест человек, чтобы делиться наследством с бастардом. А мне казалось, что будет несправедливо лишить Алексея наследства.

Ида провела девушек на второй этаж. Бывшая комната свекрови была последней в коридоре. Инна еще раньше обратила внимание на пустовавшую комнату. Но Инну все время отвлекали более важные дела. И вот теперь они находятся в этой комнате. Ида опустилась на колени и нырнула в огромный шкаф.

– Вот тут. Сейчас! – донесся из шкафа ее глухой голос. – Никак не могу нащупать.

Сестры в нетерпении переминались на месте. Наконец Ида вылезла из шкафа. Она протянула сестрам пачку писем, перевязанную розовой ленточкой.

– Очень странно, – внезапно сказала Ида, разглядывая сверток. – Тут что-то не так.

– Что?

– Да вот ленточка. Точно помню, я завязывала ее бантиком. Еще старательно расправляла его. Не знаю точно почему, но эти любовные письма меня растрогали. Я поняла, в каком страхе, что ее обман и измена откроются, жила всю жизнь моя свекровь. И я точно завязала ленточку бантиком.

И все трое уставились на завязанную простым узлом ленточку.

– Вы точно помните, что бантик? – спросила Наташа.

– Помню, – заверила ее тетка.

– Это может значить только одно, – сказала Инна. – Кто-то, кроме нас, прочел эти письма. А стало быть, еще как минимум один человек посвящен в тайну Алексея. И точно, что это не сам Алексей.

• Предыдущая
• 42/69
• Следующая