Хроники мегаполиса (сборник) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 28
- Предыдущая
- 28/72
- Следующая
– Где форма? Ну-ка, побежал, принес, слышишь?!
– Да пошел ты на фиг! – выкрикнул парень, вырываясь. – Какую, бля, форму?
– Эй, в чем дело? – один из мужиков, сидевших на скамейке, поднялся, другой остался сидеть, но оба смотрели на Диму.
Совсем рядом, за спиной, был Женька. Дима чувствовал его взгляд.
А если ошибка? Если этот пацан с быком на спине действительно не имеет к Женькиной форме никакого отношения?
Дима обернулся. Женька был очень бледен, маленький бледный мальчик с обветрившимися губами.
– Женя, это он тебе обещал отдать форму?
Вокруг протестующе заматерились.
– Это ОН? – переспросил Дима.
– Мужик, чего надо? Иди отсюда, пацаны играют в футбол, чего ты лезешь? – тот, со скамейки, уже стоял рядом.
– Он у моего сына форму...
– Да какую форму?! – взвизгнул переросток. – Ты, дядя, уху ел...
Выворачиваясь, парень лягнул Диму по колену. Дима не почувствовал боли, схватил за ускользающий воротник...
Его ударили по ноге. И сразу еще раз ударили; в следующую секунду мужик ухватил Диму за грудки, от резкого движения рукав его куртки поддернулся, обнажая синеватую татуировку. Дима рванулся...
– Ах ты сука?! Ты на кого руку поднимаешь?! – рявкнул мужик...
На специальных зажимах им вынесли рентгеновские снимки, мокрые, блестящие, как дельфинья шкура:
– Несите доктору, пусть опишет...
Дима прекрасно помнил, как выглядят спрятанные Ольгины слезы. Затертые, тщательно запудренные, их мог разглядеть только человек, хорошо знающий Олю...
Ольгу, поправил он себя.
За ухом у Димы надулась шишка, из рассеченной брови постоянно что-то сочилось, колено не желало сгибаться. Женька был весь в синяках, собранный, очень сосредоточенный; сильнее боли его донимал страх перелома.
– ...Нет, перелома нет. Отечность – за счет сильного ушиба... Повреждены связки. Мы можем наложить гипсовую повязку...
– Гипс?! – взвился Женька. – Но ведь перелома нет!
Дяденька-травматолог глянул на Женьку из-под очков:
– Ты же хочешь, чтобы зажило без последствий?
– Мне играть надо, – сказал Женька тихо. – У меня первенство... Мне нельзя гипс!
Травматолог перевел взгляд на Ольгу:
– Вы мать, решайте... Что до вас, молодой человек, – это Диме, – то сотрясения, на ваше счастье, тоже нет, легко отделались...
Дима потрогал шишку за ухом. Поморщился.
– Пошли, – Женька шагнул к двери, но, ступив на больную ногу, побледнел и схватился за Димин рукав.
– Жека... – растерянно сказала Ольга. – Может, гипс?
Дима давно не видел энергичную Олю такой беспомощной.
Женька замотал головой:
– Я знаю... Упражнения специальные... я восстановлюсь.
Травматолог покачал головой:
– Бог мой, какие упражнения? Впрочем, смотрите сами...
Ковыляя и держась друг за дружку, выбрались на улицу.
– Я пойду машину поймаю, – сказал Ольга. И пошла – с каждым шагом ее походка обретала обычную упругость и уверенность.
Дима с Женькой молчали.
Прохожие косились на них с подозрением – вид у обоих был тот еще.
За все время, которое потребовалось Ольге, чтобы поймать и подогнать машину, они не проронили ни слова.
Бэтмена из Димы не вышло. И украденную форму, разумеется, уже никто никогда не вернет.
С утра стоял туман, такой густой, что даже соседнего дома не было видно. Свет фар тонул в тумане – две желтых беспомощных культяпки. Дима ехал со скоростью осенней мухи; до кладбища они добирались почти сорок минут.
У ворот остановились, чтобы купить цветы. Машину оставили на горе, перед шлагбаумом; побрели сквозь опустившуюся на землю влажную вату, мимо чужих могил, оградок, плит. Шли медленно – и Дима, и Женька заметно хромали.
Ухоженные, опрятные могилы чередовались с забытыми, поросшими бурьяном, с облупившимися оградками. Женька догнал Олю и пошел рядом.
На могиле матери Дима в последний раз был пару месяцев назад. С тех пор остался маленький венок – он высох и пожелтел, но его, по крайней мере, не стащили.
Молча, в шесть рук, навели относительный порядок. Выбросили сухие стебли, повыдергали сорняки, протерли плиту с надписью «Шубина Анна Александровна»; Дима дал Женьке цветы, тот все так же молча положил их на дерн.
С эмалированной пластинки смотрела Женькина бабушка, которую он почти не помнил. Димина мама.
Дима стоял и смотрел – минут десять, и рядом так же молча стояли Ольга и сын.
Говорят, теперь существуют интернет-кладбища. Никуда не надо ехать и идти, не надо носить цветы и убирать на могиле, не надо ни о чем думать... Просто кликнуть мышкой, по-быстрому почтить память и жить дальше с чистой совестью.
– Идем...
И они пошли, не оглядываясь. Ольга говорила, что ее брат будет присматривать и за могилой Диминой мамы, что она договорилась, что ее брат очень исполнительный человек...
Дима молчал. Женька молчал тоже.
Они прошли в другой конец кладбища – туман и не думал рассеиваться – и так же прибрали на могилах Ольгиных бабушки и дедушки; положили второй букет, пошли дальше.
– Это здесь, – говорила Ольга. – Где-то в этих участках... Я была тут осенью, кажется... А, вот!
Две могилы рядышком. Родители Симы, Ольгиной американской подруги.
– Здесь надо ограду подкрасить, – сказал Дима, когда они прибрали на могилах и положили цветы. – Может, мы с Женькой в следующую субботу...
– Да, – согласился сын быстро, даже поспешно. – Ма... а за теть-Симиными... кто будет смотреть?
Ольга промолчала.
Тишина стояла над миром. Тишина, туман, безветрие.
...В Мак-Дональдсе суетились ребята в униформе официантов. По очереди вскидывали руку:
– Свободная касса... Свободная касса...
– Три чизбургера, – сказала Ольга, – две картошки, два вишневых пирога... Жека, ты будешь пирог? Значит, три вишневых пирога, два кофе, три маленьких кока-колы...
– Я не буду кока-колу, – сказал Дима.
– Значит, две кока-колы... Все?
Парень у кассы назвал сумму.
– Ого, – сказал Дима. Ольга молча расплатилась.
Сели за свободный столик; в противоположном углу праздновали детский день рождения. Гости в картонных шапочках, похожих на кокошники, шарики, флажки с изображением веселых уродцев, картонные стаканы с торчащими соломинками, довольные взрослые вокруг...
- Предыдущая
- 28/72
- Следующая
