Дембель против бандитов - Ахроменко Владислав Игоревич - Страница 67

Жора никогда не отличался красноречием, но последующая импровизация прозвучала в его устах на редкость убедительно.

— Ты пойми, Антип, — втолковывал Жора, — РУБОПу-то не все пацаны нужны, а только я один. Вязать-то меня собираются! А потом уже тот факт, что я в бега подался, даст понять, что тем самым я признаю свою вину… Ну, вроде как понял, что жареным запахло, и в бега подался. А пацанам надо будет сказать, чтобы часть на покойного Васю вешали, а часть — на меня. Особенно что касается стрельбы у «Метрополя». Тем более там один труп. Что скажешь?

Антип поджал фиолетовые полоски губ.

— Подумать надо.

— Некогда думать. И нечего. Давай так: минуты для размышления я тебе не даю. Отвечай сразу: да — да, нет — нет. Не хочешь — Махмуду или Андрюшке Толстому предложу. Восемнадцать штук — деньги нехилые. Половина, — Жора мельком взглянул на часы, — минут через сорок. Так что?

— Согласен, — произнес Антип.

Отодвинув занавесочку, Жора взглянул через оконное стекло. На дворе клубились сизые сумерки, ржавый металлический конус над лампой у входа в забегаловку равномерно раскачивался от ветра, и тени редких припаркованных машин то увеличивались в размерах, приобретая фантастические очертания, то сжимались, делаясь карликовыми…

— Ну что, если согласен, то поехали. — Сникерс пружинисто поднялся из-за стола.

— В Новоселовку? — уточнил Антип, вспоминая дневную беседу.

— Ага. К цыгану Яше.

— Неужели у него девять штук есть?! — не поверил спутник.

— Есть. И куда больше. Только он еще об этом не знает.

Спустя несколько минут зеленая «копейка», тяжело выкатив по грязи на шоссе, покатила в сторону Новоселовки, чьи темные дома, разреженные редкими электрическими огнями, угадывались в вечерней мгле…

Вечерняя чернота поселковой улицы размывалась неверным светом подкрашенных электричеством окон. Стылый воздух, казалось, материализовывался в густую, влажную, фиолетовую массу. С неба сыпались редкие снежинки — огромные, ненатуральные, будто из холодильника. Под ногами мерзко чавкали лужи, влага сочилась в ботинки, но Илья Корнилов, не обращая на это внимания, шел по пустынной новоселовской улице. Дошел до перекрестка, осторожно выглянул за угол…

Слева серели какие-то безразмерные заборы, терявшиеся в перспективе улицы. Справа белел длинный дом из силикатного кирпича. Этот-то дом и был нужен Дембелю. Впрочем, до того, как попасть во двор дома, предстояло выяснить главное: сработал ли его вчерашний трюк с бензопроводными трубочками, продырявленными в машине московских цыган, или не сработал.

Старый «мерс» по-прежнему одиноко стоял под окнами, что радовало. Стало быть, трюк удался. Машина была развернута чуточку по-другому, чем вчера, а это означало, что ее пытались завести «с толчка». Ничего, значит, не получилось: весь бензин вытек на снег. А без бензина машины не ездят.

Оглянувшись по сторонам, Корнилов неторопливо, словно прогуливаясь, подошел к «мерсу». Нагнулся, будто бы хотел завязать шнурок, провел ладонью под днищем, собрал пригоршню снега, понюхал… Снег пах остро и резко — так может пахнуть только бензин.

— Не заводится… — пробормотал он. — Какая жалость!

Легко перемахнув через забор, Илья крадучись подошел к ярко освещенному окну. Пьяные крики, всплески смеха и звон стекла слышались даже сквозь двойные рамы.

— …А я говорю — там с бензонасосом что-то! — утверждал сочный бас.

— …Какая разница! Завтра посмотрим! — Несомненно, голос принадлежал цыгану Яше. Произнеся нечто быстро-быстро по-цыгански, Яша заключил: — Давайте еще раз за нас выпьем!

— Смолы бы вам вместо водки, — искренне пожелал Илья, отходя от окна.

Вновь осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, метнулся в сторону сарая.

Висячий амбарный замок не смутил Дембеля — еще вчера он без особого труда открыл запор согнутым куском проволоки. Ворота сарая скрипнули и отворились. Теплой бензиновой вонью ошпарило ноздри, и Илья, протиснувшись в щель между воротами и косяком, проскользнул внутрь.

Вишневая «девятка» по-прежнему стояла на месте, и никелированные детали тускло отсвечивали в лунном свете, пробивавшемся сквозь щель приоткрытых ворот. Все стекла машины — и лобовое, и боковые, и заднее — были зачем-то заклеены скотчем, и Дембель, ломая ногти, с трудом оторвал липкую ленту от стекла; при бегстве на этой машине скотч на лобовом стекле был ни к чему. Пошарив по карманам, Корнилов выложил на капот содержимое карманов: конфискованный у покойного Прокопа «ПМ» с самодельным одноразовым глушителем из капустной кочерыжки, отвертку с заточенным в лезвие жалом, маленькие пассатижи, складной нож-«бабочку»… Илья знал: имея отвертку, открыть машину не представляет большого труда. Так же, как и завести ее без ключа. Заглянуть под приборный щиток, выбрать пучок разноцветных проводков, идущих от замка зажигания, замкнуть красный, стартерный, провод на массу… И езжай себе на здоровье.

Но до этого было еще далеко. Открыв водительскую дверку, Илья так и оставил ее приоткрытой, после чего бегло оценил содержимое багажника. Две канистры с бензином, лежавшие на запаске, не остались незамеченными.

Теперь дело было за главным…

Рассовав по карманам пистолет, глушитель, отвертку, пассатижи и нож, Дембель выскользнул из темного сарая. Короткими перебежками, стараясь не пересекать световые пятна горящих окон, подбежал к стене, осмотрелся и осторожно приблизился к Диминому окну. Илья знал: Митя не спит, Митя ждет его, Митя надеется… А больше-то и надеяться ему не на кого.

Илья осторожно постучал в стекло.

— Митя? Ты здесь?

Спустя несколько секунд Ковалев ответил условным стуком, что означало: да, я на месте, готов.

Затрещала закрытая с осени оконная рама, посыпалась под ноги Ильи сухая облупившаяся краска, и из окна показалась взлохмаченная Димкина голова.

— Давай, прямо на меня падай, — прошептал Илья, — не бойся, поймаю… Ну здравствуй, братан! Вот мы и свиделись!

— Здравствуй!

Упершись ладонями в подоконник, Митя тяжело перевалил тело наружу — прямо на руки Дембеля.

— За шею держись… — приказал Илья, то и дело поглядывая в сторону освещенного окна комнаты, где гуляли хозяин с гостями. — Да крепче! Не бойся, голову не оторвешь. Ага, вот так. Обожди, я сейчас окно прикрою…

Непривычно нести на себе человека без ног, и Илье сперва показалось, что есть у Димки ноги, но он, словно капризный ребенок, подогнул их под себя. И лишь необычная легкость Митиного тела, несоразмерная для его возраста, свидетельствовала об обратном.

До сарая Илья добежал быстро. Ногой приоткрыл ворота пошире, протискивая в проем сперва инвалида, а уж потом — собственное тело. Усадил Ковалева на переднее сиденье, вернулся к воротам, открыл их настежь и, уже не обращая внимания на скрип петель, рывком растворил другие ворота, ведущие со двора на улицу…

Спустя минуту вишневая «девятка», тяжело перевалив через бугор порога, выкатила из сарая.

Уже выруливая со двора, Илья краем глаза различил тщедушную фигурку цыгана Яши — хозяин дома стоял на крыльце со спущенными штанами. Видимо, обилие выпитого давило на мочевой пузырь столь сильно, что Федоров не нашел в себе сил даже дойти до туалета. Заметив выезжавшую из сарая машину, Яша настолько был поражен увиденным, что даже не смог протестовать; так и остался стоять на крыльце, сжимая в руках детородный орган.

Но наблюдать за реакцией цыгана не было времени — выведя автомобиль на раскисшую от снега и грязи дорогу, Дембель медленно покатил в сторону трассы.

Внезапно в конце улицы мелькнули две желтые точки — несомненно, это были фары проезжавшей машины. Автомобиль катил медленно, переваливаясь в непролазной грязи, как беременная свинья. Два огромных световых конуса выхватывали из уличной полутьмы покатые крыши сараев, голые ветви деревьев, унылые серые заборы.

Неожиданно «девятка» забуксовала в грязи. Илья судорожно придавил акселератор, но это, естественно, не помогло. Двигатель заревел натужно, стрелки приборов истерично задергались, и Корнилов понял: машина засела основательно.