Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929 - Медведев Дмитрий Александрович - Страница 11

В апреле 1880 года в Англии прошли очередные всеобщие выборы, на которых убедительную победу одержала Либеральная партия под руководством Уильяма Гладстона. Правительство Дизраэли, включая вице-короля Ирландии герцога Мальборо, было отправлено в отставку. В результате этих событий семья Черчиллей вернулась в Лондон. Однако пройдет еще четыре долгих года, прежде чем принц Уэльский, сменив гнев на милость, вернет лорда и леди Рандольф в свое окружение.

Незадолго до отъезда Черчиллей из Ирландии перед Уинстоном, как он сам потом выразится, «нависла угроза образования», воплотившаяся в «зловещей фигуре гувернантки»¹⁸⁰. Желая оградить впечатлительного ребенка от неприятных переживаний, миссис Эверест решит пройти с ним предварительный курс по книге «Чтение без слез». Однако учебник не оправдал своего названия. В течение нескольких дней бедная женщина безуспешно будет указывать пером на различные буквы и слоги, пытаясь добиться от воспитанника, чтобы он произнес их. Когда же «роковой день» настанет и гувернантка появится в доме, юный Черчилль не придумает ничего лучше, как выбежать на улицу и найти убежище в ближайших кустах. Именно так – с бегства начался двенадцатилетний период его обучения, наполненный «тяжким трудом, потом, слезами», а иногда даже и «кровью».

Проявленная Уинни слабость оказалась кратковременной. Гувернантка говорила о своем новом подопечном, как об «очень решительном мальчике». Еще бы, недовольный, как с ним обращаются, он однажды позвонил в колокольчик и, когда появился слуга, в приказном тоне заявил, чтобы гувернантку проводили прочь. «Она слишком строгая», – объяснит Уинстон. Женщину звали мисс Хатчинсон. Совпадение! Она же будет гувернанткой Клемента Ричарда Эттли (1883–1967), лидера Лейбористской партии, заместителя Черчилля в коалиционном правительстве в годы Второй мировой войны, а также его преемника на посту премьер-министра в послевоенные годы¹⁸¹.

Как бы Уинстон ни стремился выдворить гувернантку, процесс образования был неотвратим. Третьего ноября 1882 года, за четыре недели до восьмого дня рождения, его отправили в приготовительную школу Сент-Джордж, расположенную в Аскоте. Черчилль плохо отнесся к подобным переменам, ограничивавшим его личную свободу. Ведь к тому времени он был обладателем поистине замечательных игрушек – паровоза, волшебного фонаря и огромной коллекции оловянных солдатиков. С началом же образования весь его мир со сказочными персонажами и детскими баталиями рушился, словно карточный домик. Уинстон станет слезно умолять родителей повременить, но с его «мнением считались не больше, чем с желанием появиться на свет»¹⁸².

В момент приезда Уинстона в Сент-Джордж все ученики находились на прогулке, что предоставляло ему хорошую возможность поближе познакомиться с будущим преподавателем. Когда они остались наедине, учитель достал тоненькую книжечку в зеленовато-коричневой обложке и спросил:

– Ты раньше занимался латынью?

– Нет, сэр, – прозвучал настороженный ответ.

– Это латинская грамматика, тебе нужно выучить этот параграф. Я зайду через полчаса и проверю, что ты выучил.

Когда учитель вышел из класса, Черчилль медленно придвинул к себе учебник и, заглянув в него, увидел:

В его голове тут же промелькнуло: «Боже мой! Что бы это все может значить? Где здесь смысл? Все это полнейшая ерунда…» Единственный выход – зазубрить все наизусть.

Когда учитель вернулся, Уинстон неохотно сказал то, что успел запомнить.

Увидев, что его ответ произвел благоприятное впечатление, он набрался смелости и спросил:

– А что это все значит, сэр?

– Что написано, то и значит. Mensa – «стол». Mensa есть существительное первого склонения. Всего их пять, ты освоил единственное число первого склонения.

– Но все же что это значит? – не унимался Уинстон.

– Mensa – означает «стол», – стал раздражаться наставник.

– Тогда почему Mensa означает «о стол»? И вообще, что значит «о стол»?

– Mensa, «о стол», – это звательный падеж.

– Но почему «о стол»?

– «О стол» ты будешь говорить в том случае, если обратишься к столу.

– Но я никогда не буду разговаривать со столом, – тут же выпалил мальчик.

– Если ты будешь мне дерзить, то тебя накажут, и можешь мне поверить, сделают это самым суровым образом¹⁸³.

В тот момент Черчилль не придаст этим словам большого значения, но за два года учебы в Сент-Джордже ему придется не раз испытывать на себе строгость местного образования.

В своих письмах из Сент-Джорджа Уинстон убеждал родителей, что «очень счастлив в школе»¹⁸⁴. На самом деле это было не так. Полагал ли сын лорда Рандольфа, что его переписка читается наставниками, или просто верил в то, что, как настоящий джентльмен, он не должен жаловаться, молча снося неблагоприятные обстоятельства? Неизвестно. Известно лишь, что его пребывание в школе не имело ничего общего с положительными эмоциями. «Как же я ненавидел эту школу, – признается он позже. – Каким мучением обернулись проведенные там два с лишним года. Я считал дни и часы до окончания семестра, когда вырвусь с этой ненавистной каторги»¹⁸⁵. Да-да, именно «каторги». Незадолго до своего восьмидесятилетия, вспоминая детство, Черчилль вновь назовет Сент-Джордж «штрафной каторгой»¹⁸⁶.

Столь резкое недовольство было обусловлено двумя причинами – родителями и системой образования. Рассмотрим по порядку.

Одной из основных тем, что красной нитью проходит в письмах маленького Уинстона к матери, является мольба «приехать ко мне как можно скорее»¹⁸⁷. О том, как реагировала леди Рандольф, лучше всего говорит сохранившийся в архиве Черчилля документ под номером CHAR 28/13/18. Ориентировочно это письмо датируется июнем 1883 года. Уинстон просит «разрешить Эверест и Джеку приехать посмотреть, как я занимаюсь спортивными упражнениями». «Приезжай также сама, любимая, – пишет восьмилетний ребенок. – Я буду ждать тебя, Джека и Эверест в субботу» (выделено в оригинале. – Д. М.).

Леди Рандольф не приедет.

Но этот документ интересен не столько своим содержанием и не тем, что мать не откликнулась. На обратной стороне листа карандашом рукой Дженни сделаны заметки. В два столбца, по девять имен в каждом, на письме своего чада она набросала список гостей для очередного званого ужина¹⁸⁸. Когда ей было навещать сына, если череда великосветских мероприятий не прекращалась? Да что там навещать, – у нее не всегда хватало времени даже на то, чтобы просто черкнуть ребенку несколько строк. И такое, к примеру, послание девятилетнего Уинстона воспринимается как крик души: «Дорогая мама, не писать мне – очень жестоко с твоей стороны. Я получил только одно письмо от тебя в этом семестре»¹⁸⁹. «Уинстон просил хлеба, а она протянула ему камень», – резюмирует Уильям Манчестер взаимоотношения между самыми близкими людьми¹⁹⁰.

Однако утверждать, что воспитание Уинстона не волновало Дженни, будет не совсем корректно. Да, у нее не было времени, а возможно, и желания навещать его в Аскоте. Но что касается успехов в учебе и поведения своего старшего сына, то этим вопросам леди Рандольф старалась уделять самое пристальное внимание. Ситуация, правда, осложнялась тем, что Черчилль был enfant terrible[11]¹⁹¹. В первом отчете в декабре 1882 года директор школы сообщил, что Уинстон занял по успеваемости последнее место в классе. Кроме того, он умудрился за один месяц опоздать четыре раза¹⁹². После возвращения домой на рождественские каникулы леди Рандольф была шокирована «громкими и вульгарными» речами сына¹⁹³. Дурное влияние Уинстона не замедлит распространиться и на младшего брата. Когда друг лорда Рандольфа сэр Генри Драммонд Чарльз Вольф (1830–1908) спросит Джека: