Звёздная дорога - Гамильтон Питер Ф. - Страница 4

Сид закрыл уши, чтобы приглушить новые взрывы дурацкого смеха.

В машине царило божественное тепло. Биойлевый топливный элемент производил достаточно излишнего тепла, которое система вентиляции жадно поглощала и равномерно перераспределяла по салону. Сид расстегнул куртку, бормоча инструкции элке, которая должна была открыть новое досье по групповому нападению. Вторичный дисплей в нижней части сетки, построенной смартклетками его радужки, показывал, как собираются данные.

– О да! – довольным голосом провозгласил Йен, усаживаясь на пассажирское сидение. – Я вижу цель, друг. Ты видел этих цыпочек? На все готовы, обе.

– Наша медицинская страховка не предусматривает неограниченный пенициллин[6], знаешь ли.

Йен тихонько рассмеялся.

– Ты в курсе, какой в этом мире самый крутой оксюморон?

– «Счастливый брак», – устало ответил Сид.

– В яблочко, приятель. В яблочко.

– Это дело – глухарь. Грабителем был Лорк Цзай… в двух экземплярах.

– Охренеть, парень на мелочи не разменивается. Кажись, это самая популярная ложная личность из всех, что сейчас есть.

Сид проверил время на дисплее. Одиннадцать тридцать восемь. Их смена заканчивалась в полночь.

– Сделаем ещё один круг – и на парковку.

Центральный полицейский участок Ньюкасла на Маркет-стрит располагался в неполных четырехстах метрах от них, но было бы некрасиво сразу направиться домой после инцидента, когда до конца смены оставалось ещё двадцать минут. Какой-нибудь городской бухгалтер не преминул бы поднять шум по этому поводу.

– Что они забрали? – спросил Йен.

– Ай-три тысячи восемьсот.

– Хорошая штучка. Продадут с рук на Последней Миле уже к обеду, помяни мое слово.

– Может быть, – согласился Сид.

В последнее время большинство мелких преступлений в городе совершали отчаявшиеся обнищавшие беженцы, собиравшиеся попасть на Сент-Либру через портал. Утром они будут шнырять по Последней Миле – огромному стихийному рынку, простиравшемуся до самого портала, где можно приобрести любую вещь, которая понадобилась бы для начала новой жизни в новом мире, – предлагая на обмен разные штуки, добытые за ночь. Такие инциденты и были причиной того, что уровень раскрываемости преступлений в Ньюкасле оставлял желать лучшего: через несколько часов после своих преступных выходок правонарушители сбегали в другой мир, где городская полиция не могла их достать.

Сид задним ходом отъехал от бордюра. Внезапно смартклетки его радужки вывели на сетку сообщение зелёного цвета, дубликат которого появился на лобовом стекле. Ушные смартклетки тоже принялись оповещать о происшествии.

– Два-ноль-пять? – недоверчиво повторил Йен. – Эй, у нас ведь осталось всего двадцать минут до финиша. Ну нельзя же так.

Сид на миг закрыл глаза; конечно, это не прогнало зелёный текст. Он знал, что ночь какая-то слишком уж тихая, всего лишь пара малозначимых происшествий за целых шесть часов. И теперь два-ноль-пять: труп, обнаруженный при подозрительных обстоятельствах. Подозрительным было только время… да и место, пожалуй: на Набережной, у старого моста Тысячелетия[7], в полукилометре от Сида и Йена. Согласно тексту уведомления, речная полиция подтвердила, что поднятый из реки объект – не что иное, как мёртвое тело. Кто-то где-то решил побыстрее занести инцидент в лог. И Сид оказался ближайшим старшим офицером на дежурстве.

– Ублюдки! – проворчал он.

– Добро пожаловать домой, ага, – согласился Йен.

Сид включил мигалку и сирену, приказал своей элке передать городскому ИИ, управлявшему дорожным движением, предписание освободить дорогу. Не то чтобы движение все ещё было оживленным – большей частью на дорогах оставались такси, развозившие по домам гуляк, нагрузившихся токсом сверх всякой меры.

Расстояние было небольшим, но до прибрежной зоны ехать пришлось по Дин-стрит, уходившей круто вниз, под древние арки железнодорожных мостов, и похожей на каньон из-за вздымавшихся по обеим сторонам темных каменных стен с пустыми окнами. Автопилот неустанно следил за тем, чтобы машина не вышла из-под контроля на предательском льду. Их дважды занесло, но двигатель сбавлял обороты, и зимние шины восстанавливали сцепление с дорогой. В самом низу высокие здания расступились, и показалась широкая дорожная развязка, за которой поперек реки лежал высокий Тайнский мост, местная достопримечательность. Арочная конструкция, освещенная мощными прожекторами, почти терялась в метели, превращаясь в причудливое светящееся пятно в форме полумесяца, повисшее в воздухе наперекор силе тяжести. Сид осторожно проехал мимо широкой каменной опоры и направил машину вдоль пустынной Набережной.

– Это просто издевательство какое-то, верно? – спросил Йен, когда они ехали мимо Верховного суда с его фасадом из стекла и колонн. – Ну как нас угораздило?

– «Подозрительные обстоятельства» не обязательно означают «преднамеренное убийство», – напомнил ему Сид. – А ночка нынче плохая. – Он ткнул пальцем в темную реку с другой стороны. – Если упасть туда сегодня, то умрешь. Быстро.

На развилке после правительственного здания они свернули направо. По этой пешеходной улице снегоуборщики перестали ездить ещё днём. Радар показывал, что на земле уже больше десяти сантиметров снега, а под ним – толстый слой льда. Сид снизил скорость, теперь они ползли. Впереди над рекой изгибались арки моста Тысячелетия, изящные, как лебединые шеи; недавно обновленная жемчужно-бледная поверхность верхней арки тускло сияла в беспокойных радужных огнях прожекторов. Мигалки на крышах двух патрульных машин и фургона коронёра мелькали сквозь метель. Сид остановился рядом с ними.

Выйдя из машины, он удивился царившей вокруг тишине. Несмотря на то что метрах в сорока на Набережной располагался прибрежный паб, не было никаких звуков, помимо невнятного шепота трех агентских констеблей, которые ждали возле перил на краю бульвара, поглядывая на полицейский катер внизу. Тот маневрировал, приближаясь к стене Набережной возле стеклянного сооружения у опоры моста, где располагался его поворотный механизм и гидравлическая система, которая вращала всю конструкцию, пропуская идущие по реке большие корабли. Ещё один констебль допрашивал в патрульной машине молодую пару.

Сид подождал, пока его телотрал подсоединится к кольцевому каналу связи, который создали констебли, и проверил, работает ли лог. С два-ноль-пять не шутят. Его элка идентифицировала и пометила всех присутствующих, включая дежурного коронёра-эксперта, который только что вышел из фургона.

– Итак, что у нас тут? – спросил он.

Тот, кого элка Сида пометила как «констебль Сальц», поймал швартовочный конец, брошенный вверх кем-то из команды катера.

– Ребята шли из клуба по мосту и заметили что-то, зацепившееся за направляющие, – сказал Сальц. – Решили, что оно похоже на тело, и сразу же сообщили о находке. Они просто дети, ничего подозрительного.

Сид подошел к перилам. Он бывал на прогулочной части Набережной сто раз. Она представляла собой череду старых и новых зданий, выстроившихся вдоль береговой линии, пропитанных деньгами и излучавших ту разновидность изящества и ауры богатства, какой в северной Англии не видели с той поры, как два века назад закончилась Викторианская эпоха. Этой части реки городской совет не позволил бы прийти в упадок; она представляла собой сердце города, экспонат, который воплощал в себе статус пятого богатейшего – на душу населения – города Европы, с его культовыми мостами и отметившей столетие культурной достопримечательностью с обтекаемыми стеклянными стенами – Сейджем[8].

Сегодня Сид не видел даже противоположный, гейтсхедский берег, где Сейдж возвышался над Тайном[9]. Он разглядел на черной реке только полицейский катер. По другую сторону от него, едва видимые, вздымались два ряда колонн, которые поддерживали направляющие глубокого фарватера: словно рельсы, лежащие прямо на воде, они обеспечивали большим кораблям проход прямо под центральной частью арок моста Тысячелетия, когда те были подняты до самой высокой точки.