Куриный бульон для души. 101 история о счастье - Хансен Марк Виктор - Страница 4

Энджела Сэйерс

Мы с моей подругой Мэрилин только-только устроились в кабинке в излюбленном нами кафе.

– В следующем месяце ко мне домой нагрянет «книжный клуб», – сказала я. – Так не хочется к этому готовиться.

– Понимаю, – ответила Мэрилин. – В феврале, когда была моя очередь, я целую неделю порядок наводила, не говоря уже о двух тортах.

– Не говоря уже о том, что это всего-то на пару часов. Столько трудов ради пары часов!

Мэрилин кивала, пока мы потягивали горячий латте.

– Мало того, – сказала я, вытирая пенку с верхней губы, – в этом году на День Благодарения ко мне приедет вся моя семья. Я их обожаю, но ты представляешь, что это означает?

– Ага. Придется готовить, убирать, стелить постели, гадать, чем кормить всю ораву за завтраком. У меня каждый год то же самое.

Колокольчик на двери звякнул, и в кафе вошла оборванка с двумя огромными баулами, полными всякой всячины. Седые завитки выбивались из-под жалкого платка на ее голове. Ее вещи совершенно не подходили друг другу, а из одной из черных холщовых кроссовок выглядывал палец ноги. Когда она прошла мимо нас, стало ясно, что она не мылась много дней.

– Ты только послушай, что мы несем, – прошептала я, краснея от стыда. – Две бессовестные ворчуньи!

– Бедняжке, наверное, не на что купить кофе.

– Думаешь, она бездомная? – спросила я.

Мэрилин пожала плечами. Потом схватила кошелек и направилась к кассе, где купила женщине кофе и яблочные оладьи. Женщина улыбнулась, обнажив гнилые зубы. Я услышала, как Мэрилин зовет ее сесть с нами, но женщина покачала головой и устроилась в мягком кресле в самом солнечном уголке кафе.

– Ты поступила правильно, – сказала я, когда Мэрилин снова скользнула в нашу кабинку.

Она закатила глаза:

– Я чувствовала себя виноватой.

Я грызла кусочек шоколадного бискотти.

– Знаешь, иногда я жалуюсь весь день напролет.

– И я.

– Взять, к примеру, «книжный клуб». Его участницы умные и веселые. Приглашение в их компанию – честь для меня. Жаловаться на то, что они придут ко мне домой на пару часов, – последнее дело.

Мэрилин взглянула на женщину, листающую потрепанный журнал «Пипл».

– И почему мне всегда кажется, что стакан наполовину пуст? – сказала она.

– Надо прекратить жаловаться, это дурная привычка, – мои слова прозвучали увереннее, чем я на самом деле думала.

В тот миг, когда Мэрилин поставила чашку на стол, ее лицо просияло, как тысячеваттная лампочка.

– Ты чего? – спросила я.

У Мэрилин всегда такой вид, если она придумала сногсшибательный план, – и этот план обычно требует моего участия.

– Мы и прекратим. Жаловаться. В честь Дня Благодарения.

– Ты имеешь в виду Великий пост? Он еще не скоро.

– Нет. Я имею в виду, что мы перестанем жаловаться и будем благодарны. В самый раз на День Благодарения. Чтобы отказаться от дурной привычки, нужен месяц, и еще один – чтобы выработать новую.

– Это твой план?

Мэрилин придвинулась ближе и скрестила руки.

– Это вызов. Мы будем вести дневник. Записывать каждую жалобу. А потом думать, за что мы благодарны, и записывать это тоже.

– А если не получится придумать, за что мы благодарны?

Мэрилин указала на женщину, задремавшую в кресле.

– Что-нибудь придумать можно всегда.

– А как узнать, что мы правдиво все записываем? Будет легко сжульничать.

Мэрилин оттопырила мизинец. Теперь уже я закатила глаза. Детская клятва. Мы так делаем со старших классов.

– Вызов принят, – сказала я.

До Дня Благодарения оставалось полтора месяца. Неужели мы сможем к тому времени избавиться от дурной привычки? И заменить ее новой?

На следующее утро я насыпала себе хлопьев и взяла пакет с молоком, который оказался пуст.

– Я не могу есть хлопья без молока, – проворчала я. И тут же поняла, что мои первые слова в тот день были жалобой.

– Восхитительно, – сказала я коту. – Даже начать день не могу нормально.

Вторая жалоба не заставила себя ждать.

– Это будет труднее, чем я думала, – сказала я, пытаясь найти на полке тетрадь. – Почему я никогда не могу отыскать то, что мне нужно?

Добро пожаловать в мой мир, третья и четвертая жалобы.

Я схватила телефон и набрала номер Мэрилин.

– Ну что? – спросила она, слишком бойко для раннего утра.

– Я проснулась пятнадцать минут назад и с тех пор только и делаю, что жалуюсь, – пожаловалась я. – Очень трудно!

– Понимаю. Джим забыл вчера включить кофемашину – а ведь это его забота, – и мне пришлось ждать кофе десять минут.

– Ты записала это?

Мэрилин засмеялась.

– Не могу найти тетрадку.

– Я тоже!

– Ладно, давай быстро – за что ты благодарна? – спросила она.

– Я говорю по телефону с лучшей подругой, а кот мурлычет у меня на коленях. А ты?

– Я пью кофе на теплой кухне и собираюсь идти на тренировку, – ответила Мэрилин. – Видишь? Не так уж это и трудно.

Но было трудно. Трудно поверить, как часто я жалуюсь по мелочам. Трудно поверить, что я не испытываю благодарности за свою семью, друзей и здоровье. Я снова и снова вспоминала бездомную женщину и ловила себя на том, что молюсь за нее.

«Книжный клуб» собрался у меня дома в первую неделю ноября. К их визиту я наводила порядок, готовила еду и жаловалась. Но и благодарила тоже: за мужа, который с радостью помог разместить в доме тридцать женщин; за чизкейк, который удался на славу; за то, что подруги из клуба похвалили мой прекрасный дом, – и я поняла, что они правы.

Время шло, и я стала замечать, что в моей тетради появляется больше благодарностей, чем жалоб. Мэрилин подтвердила этот феномен. Нельзя сказать, что мы совсем не жаловались – наоборот, еще как. Просто жалоб стало меньше. Может быть, их затмили радости.

В понедельник после Дня Благодарения мы с Мэрилин снова встретились в кафе, рассказали о том, как прошли выходные, и поделились записанным в тетрадях.

– Интересно, – сказала Мэрилин. – Теперь я жалуюсь меньше. А если и жалуюсь, то не ною впустую, а формулирую проблемы.

– Я тоже стала о себе лучшего мнения. И о жизни в целом, – я отхлебнула густого латте. – Наверное, мы должны быть очень благодарны той бездомной?

– Да, – сказала Мэрилин. – Это точно.

Рут Джонс

Признаюсь сразу: я растеряха. Мой тип вам знаком. Я из тех, кто уезжает с парковки ресторана, оставив купленный навынос обед на крыше машины. Из тех, кто забывает закрыть окна во время грозы. Из тех, у кого в каждом закутке дома припрятан дубликат ключей.

Я уже потеряла счет потерянным вещам.

Мне нравится оправдываться тем, что у меня шестеро детей. Или притворяться, что я все забываю, потому что устаю заниматься с детьми дома. Вдобавок на мне лежат обязанности пасторской жены. Это всё весомые причины, правда? Но, честно сказать, я была такой еще задолго до того, как вышла замуж, завела семью, стала женой пастора и решила перевести детей на домашнее обучение.

Увидев меня на улице, вы вряд ли подумаете, что я растяпа. Я хорошо притворяюсь. Но вполне возможно, что я оказалась в том месте, потому что забыла, куда шла.

Понимаете? У меня даже мысли теряются.

Таким, как я, нужно как-то бороться со своей забывчивостью, и я, что скромничать, отлично все продумала. Я не паникую из-за пропавшей вещи и никогда ее не ищу. По моей антинаучной теории, вещь находится сразу, как только перестанешь ее искать.

Библиотечные книжки, водительские права, ключи от машины, мобильный телефон, свидетельство о рождении, кошелек, билеты на самолет – назовите любую вещь, и я скажу, что теряла ее. И все это в конце концов попадалось мне на глаза. Правда, иногда приходилось ждать три года, но пропажи все-таки находились. Все до единой.