Белые командиры Гражданской войны - Шишов Алексей Васильевич - Страница 23

С честными чехословаками, которые сдадут оружие и подчинятся советской власти, поступать как с братьями и оказывать им всяческое содействие. Им пойдем всевозможно навстречу. Всех железнодорожников поставить в известность, что ни один эшелон с чехословаками не должен продвинуться дальше на восток. Кто уступит насилию и будет содействовать чехословакам в их продвижении, будет строго наказан.

Настоящий приказ прочесть всем чехословацким эшелонам и сообщить всем железнодорожникам по месту нахождения чехословаков. Каждый военный комиссар должен об исполнении донести.

№ 377. Народный Комиссар по Военным Делам Л. Троцкий».

Этим приказом «военного министра» Л. Д. Троцкого советская власть в условиях начавшейся Гражданской войны объявляла вне закона каждого военнослужащего Чешско-Словацкого корпуса, уже части французской армии, имевшего при себе любое оружие. Ему грозил за то расстрел. Приказ требовал любой ценой остановить продвижение воинских эшелонов с легионерами на Владивосток, где находились суда Антанты для отправки бывших добровольцев Русской армии из числа чехов и словаков в Европу.

Гайде не пришлось по такому поводу выступать на солдатских митингах. Он понял, что перехваченный приказ Троцкого однозначно объявляет войну корпусу легионеров, и стал отдавать полкам и эшелонам приказы, чтобы «пробить» корпусу путь по Транссибирской железнодорожной магистрали к берегу Тихого океана. Всю ответственность за принимаемые решения Радола Гайда брал на себя.

В два часа дня того же 25 мая легионеры под командованием капитана Кадлеца занимают Мариинск. В ночь на 26-е Гайда берет Ново-Николаевск (Новониколаевск, ныне Новосибирск). В ночь на 27-е Войцеховский второй раз захватывает Челябинск, а Чечек в ходе упорного боя с местными красноармейцами стал обладателем Пензы. Всюду легионерам достались большие запасы оружия и боеприпасов, у них вновь появилась, пусть и в небольшом числе, артиллерия.

Так начался известный в отечественной истории «мятеж Чехословацкого корпуса». Спровоцирован же он был не белогвардейцами, а главой военного ведомства Совнаркома Троцким. По приказу из Москвы Чешско-Словацкий корпус сперва почти разоружили (лишив, в частности, всей артиллерии), изгнав из его рядов русских офицеров, затем в целях «безопасности» растянули его эшелоны по железной дороге на многие тысячи километров, и, наконец, террором решили покончить с ним как таковым.

Командиры легионеров на линии железной дороги – Гайда, Чечек, русский подполковник Войцеховский, Кадлец и другие отказались признать над собой власть как ЧСНС, так и командира корпуса генерала Шокорова, который продолжал подчиняться Национальному Совету. В начале тех событий Гайда и его соратники не стремились свергать на местах советскую власть: ими владело желание скорее покинуть страну, объятую хаосом. «Мятежные» эшелоны не поворачивались на Москву, а шли на восход к солнцу, имея конечной целью достичь портового Владивостока.

На начало выступления реально у Гайды было всего около 4 тысяч человек: одиннадцать стрелковых рот, три артиллерийские батареи без орудий, а также три роты ударников под командованием русского подполковника Ушакова (он станет начальником штаба у Гайды), часть запасного полка, штаб и обоз 2-й дивизии корпуса.

Подполковник-фронтовик Ушаков со своими ударниками, тоже понюхавшими пороха в мировую войну, действовал не менее решительно, чем Гайда. В ночь на 29 мая он занял Канск, а потом и соседний Нижнеудинск, важные железнодорожные станции между Красноярском и Иркутском.

Еще три эшелона из группы Гайды находились на станции близ Иркутска. К ним не дошел приказ Гайды о выступлении. Здесь легионеры утром 26 мая были неожиданно атакованы красногвардейцами. Атаку отбили, но французский и американский консулы настояли на сдаче оружия. Разоруженные эшелоны иркутский Совет немедленно отправил во Владивосток.

Гайда, узнавший о событиях под Иркутском и трезво оценивая возможности своих сил, стал искать союзников для борьбы с большевиками. В Ново-Николаевске он установил связь с подпольной офицерской организацией поручика Лукина. С ее помощью и был взят этот город: казармы красногвардейцев забросали ручными гранатами, бой шел всего сорок минут, потери легионеров составили двое убитых и трое раненых.

Власть в Ново-Николаевске перешла в руки низложенной ранее городской думы. По улицам ходили патрули созданной белой Сибирской народной дружины с бело-зелеными повязками на рукавах (это были цвета Сибири). Дружина вскоре стала основой 1-го Новониколаевского стрелкового полка – первого полка Сибирской армии. В городах, захваченных легионерами, сразу же стали формироваться добровольческие воинские части тех, кто решил бороться против власти большевиков с оружием в руках.

Как командир корпусной группы, капитан Гайда оказался в сложном положении: между ним и Челябинском находился красный Омск, а от Кадлеца в Мариинске его отделяли красногвардейские отряды, стоявшие в Томске и на станции Тайга. Кадлеца от Ушакова отделяли отряды большевиков в Красноярске с его железнодорожным мостом через Енисей.

Успех зависел от решительности наступательных действий. 30 мая Гайда повел наступление на станцию Тайга, которую занял почти без сопротивления по той причине, что в соседнем Томске подпольная военная организация белых подняла восстание, и большевистский Совет бежал из города. Белые быстро сформировали Добровольческий батальон в 500 штыков. Во главе всех воинских формирований в Томске встал подполковник А. Н. Пепеляев, один из будущих колчаковских военачальников.

После этого успеха Гайда поспешил подать помощь эшелону капитана Кадлеца, который вел тяжелый бой в Мариинске с красногвардейцами шахтерского Анжеро-Судженска. В ночь на 1 июня туда, восстановив подорванное железнодорожное полотно, прорвался эшелон поручика Гусарека. Легионеры по пути заняли ряд станций.

Организацией борьбы против группировки капитана Гайды занимался Центральный исполнительный комитет Советов Сибири (Центросибирь), который обладал властью восточнее Ново-Николаевска. Будучи отрезан от Москвы, он предложил легионерам перемирие. Гайда, не веря в искренность такого желания, все же пошел на перемирие до 16 июня. За это время его легионеры успели занять Барнаул, а потом Бийск и Семипалатинск.

От Челябинской группы к Гайде шла помощь. Под Омском на станции Марьяновка произошел бой с местными красногвардейцами и в тот же день, 7 июня, город был занят с помощью местной организации Белого дела. Вскоре здесь было сформировано Временное Сибирское правительство, и Омск стал столицей белой Сибири. Гайда же соединился с «челябинцами» (эшелоном поручика Сырового) на станции Татарской.

В освобожденных легионерами районах власть могла быть только Белого движения. Омское правительство из добровольцев быстро формирует два корпуса: 1-й Средне-Сибирский подполковника А. Н. Пепеляева и 2-й Степной Сибирский полковника П. П. Иванова-Ринова. Первый из этих корпусов предназначался для действий вместе с войсками Гайды. Пепеляев имел четыре полка (пока по 300–400 штыков при нескольких пулеметах) белых добровольцев из Томска, два – из Ново-Николаевска, по одному из Барнаула и Красноярска. Корпусную артиллерию составляли 8 орудий – одна батарея.

Капитан Радола Гайда стал принимать политические решения. 21 июня он объявил по всем лагерям военнопленных, которых было немало в «его» зоне Транссиба, мобилизацию чехов и словаков в состав корпуса армии Французской республики. Призыв нашел желаемый отклик у военнопленных-славян, которые в Сибири работали под конвоем большей частью на лесоповале. Все горели естественным желанием побыстрее вернуться на родину.

С этого времени можно утвердительно сказать, что Чешско-Словацкий корпус занял свое историческое место в истории Гражданской войны в России. Он уже не мог просто так «укатить» во Владивосток по Транссибирской железнодорожной магистрали, на многих участках которой уже действовали красные партизанские отряды и отряды местных большевистских Советов. Но накал вооруженного противостояния был еще впереди.