Белые командиры Гражданской войны - Шишов Алексей Васильевич - Страница 18

«На огромной занятой войсками территории Юга России власть фактически отсутствовала. Неспособный справиться с выпавшей на его долю огромной государственной задачей, не доверяя ближайшим помощникам, не имея сил разобраться в умело плетущейся вокруг его сети политических интриг, генерал Деникин выпустил эту власть из своих рук. Страна управлялась целым рядом сатрапов, начиная от губернатора и кончая любым войсковым начальником, комендантом и контрразведчиком…

Понятие о законности совершенно отсутствовало…

Каждый действовал по своему усмотрению, действовал к тому же в полном сознании своей безнаказанности…

Хищения и мздоимство глубоко проникли во все отрасли управления».

Деникин пытался спасти Добровольческую армию от полного поражения сменой ее командующего. 26 ноября генерал-лейтенант П. Н. Врангель сменяет на посту ее командующего генерала Май-Маевского, передав командование Кавказской армией генералу Покровскому.

Тем временем в деникинском тылу, в Екатеринодаре, назревали достаточно странные для Гражданской войны события. Кубанская рада, говоря о «кубанской демократии», стала заявлять о «самостийности» области. Когда делегация ее членов в Париже заключила, по сути дела, предательский договор с правительством несуществующей «Горской Республики», терпение второго по счету Верховного правителя России генерала А. И. Деникина кончилось. Выполняя его приказ, Врангель и Покровский разогнали Кубанскую раду, предав военно-полевому суду двенадцать депутатов-«самостийников». Глава «парижской делегации» А. И. Калабухов был публично повешен в Екатеринодаре.

Добровольческая армия не смогла удержать Ростов. Она была обескровлена и потеряла большую часть своего состава. Деникин приказал переформировать ее в корпус во главе с генералом А. П. Кутеповым и подчинить командующему Донской армией генерал-лейтенанту В. И. Сидорину. Барон Врангель оказался не у дел.

Вскоре Деникин поручил ему сформировать на Кубани и Тереке свежую конницу. Но там уже такое же задание исполнял генерал Шкуро. Барон делает главнокомандующему доклад, предлагая центр тяжести борьбы Белого дела перенести на запад, где, по его мнению, следовало организовать против большевиков фронт от берега Балтийского моря до берега Черного моря вместе с поляками, болгарами и сербами. Деникин оставил доклад без ответа, понимая все его несоответствие действительности.

Врангель получает приказание заняться укреплением Новороссийского района, куда предполагалось отступать. В это время стали распространяться слухи о том, что Врангель собирается совершить против Деникина военный переворот. Тот переадресовывает поручение, связанное с Новороссийском, генералу Лукомскому.

Врангель получает предложение генерала Шиллинга, оборонявшего Одессу, стать его помощником по военной части. Но Одесса, последний клочок территории Малороссии у белых, была сдана красным еще до того, как барон принял решение. Деникин поручает Шиллингу оборону Крыма с сокращением должности его помощника по военной части. 27 января 1920 года Врангель подает заявление об отставке.

8 февраля Деникин своим приказом увольняет от службы Врангеля и его сторонников в высшем эшелоне военной власти – генералов Лукомского и Шатилова, адмиралов Ненюкова и Бубнова. Оскорбленный Врангель с семьей перебирается в Константинополь (с последующим следованием в Сербию), откуда он пишет А. И. Деникину резкое письмо, в котором были и такие слова:

«…Если мое пребывание на Родине может сколько-нибудь повредить Вам защитить ее и спасти тех, кто Вам доверился, я, ни на минуту не колеблясь, оставляю Россию».

Деникин не оставил письмо без должного ответа, который барон Врангель получил на берегах Босфора:

«…Для подрыва власти и развала Вы делаете все, что можете…

Когда-то, во время тяжелой болезни, постигшей Вас, Вы говорили Юзефовичу, что Бог карает Вас за непомерное честолюбие…

Пусть Он и теперь простит Вас за сделанное Вами русскому делу зло…»

Деникин был надломлен неудачной двухлетней борьбой против большевизма, провалом «похода на Москву». Он потерял веру в дальнейшее успешное командование силами Белого дела на Юге России, объявив своему окружению о сложении с себя полномочий главнокомандующего. Новую кандидатуру на этот пост должен был назвать Военный совет, собираемый под председательством генерала А. М. Драгомирова в Крыму.

Можно сказать, что решение Военного совета было, по существу, предрешено, хотя часть его членов высказалась за то, чтобы А. И. Деникин оставался на своем посту. Первым из выступающих, кто назвал фамилию Врангеля, был капитан 1-го ранга Рябинин, которому никто не возразил.

Врангель, находившийся в Константинополе, получил телеграмму с приглашением прибыть на Военный совет. Вместе с тем англичане известили барона, что правительство Британии предлагает начать переговоры с большевиками об окончании Гражданской войны на условиях амнистии белогвардейцам. В противном случае Лондон отказывался помогать Белому движению. Стало известно, что деникинская армия в районе Новороссийска оказалась в безвыходном положении. Врангель без колебаний решил отправиться в Крым.

Новый белый главнокомандующий прибыл в Севастополь на английском дредноуте «Император Индии». Последние страницы Гражданской войны на Юге России стали в его жизни поистине «звездным часом», который «ушел» на удержание «последней пяди Русской земли», свободной от большевиков – Белого Крыма.

В Севастополе Врангеля встретил генерал С. Г. Улагай, который доложил ему о состоянии белых сил, оказавшихся в Крыму на тот день. Боеспособными можно было считать только корпус генерала Я. А. Слащёва (3,5 тысячи штыков и 2 тысячи сабель), который отстоял Перекоп и не позволил красным с налета ворваться на полуостров. Остальные войска – прибывшие на кораблях основные силы добровольцев, четверть Донской армии и небольшие силы кубанцев, деморализованные отступлением, в «себя еще не пришли».

Большая часть Вооруженных сил Юга России еще оставалась на черноморском побережье Кавказа в районе Туапсе – Сочи, ведя там бои. Это были: Кубанская армия численностью до 40 тысяч человек, 2-й и 4-й Донские корпуса общей численностью до 20 тысяч человек, другие воинские части. У белого командования имелись суда, на которых можно было перевезти большую часть этих сил в Крым, но оно надеялось, что остававшиеся там войска перейдут к успешным партизанским действиям.

Тем временем вокруг Крыма развернулась дипломатическая игра. 29 марта 1920 года английский министр иностранных дел Д. Н. Керзон предложил Москве начать переговоры с белыми о сдаче последних на условиях амнистии.

31-го числа красные войска предприняли неудачную попытку ворваться на полуостров.

1 апреля Москва ответила Лондону, что согласна разменять крымских белогвардейцев на венгерских заключенных, оказавшихся в тюрьмах после подавления революции в Венгрии в августе 1919 года.

3 апреля корпус генерал-лейтенанта Слащёва отразил новую попытку противника прорваться через Турецкий вал (Перекоп) на полуостров. Впоследствии советское командование высказало версию, что оно само прекратило наступление, ожидая обещанной сдачи белогвардейцев. В августе месяце «спаситель» Крыма Слащёв получил по врангелевскому приказу почетное проименование «Крымский».

6 апреля Керзон предупредил советское правительство, что если его войска не остановят наступления на Юг, то Британия пошлет военные корабли поддержать белых в Крыму. Фактически это был ультиматум.

9 апреля командующий английской эскадрой на Черном море адмирал Де-Ребек попросил Врангеля и его генералов «держаться».

16 апреля английский генерал Перси заявил барону Врангелю, что в случае продолжения Гражданской войны Лондон его не поддержит

15 апреля Москва, которая вела переговоры с Керзоном, подтвердила, что согласна на капитуляцию белых и выезд врангелевских войск из Крыма.

17 апреля в Крым из Парижа на имя барона П. Н. Врангеля пришло сообщение о том, что французское правительство отрицательно относится к соглашению белых с большевиками. После этого Врангель переориентировался с Англии на Францию, именно у нее ища поддержку.