Сапоги — лицо офицера - Кондырев Виктор Леонидович - Страница 24

Выручил командир роты Вольнов.

— Вам не угодишь, товарищ капитан! — досадливо сказал он. — Хватит с нас складчин! В прошлом месяце уже скидывались по двадцать копеек на «Суворовский натиск»… По уставу не положено!..

Сейчас Пустовойт конспектировал лекцию.

— Слабость американской армии, — говорил приезжий полковник, — в их технике. Техника новейшая и имеется в изобилии, но без нее они шагу не хотят ступить. Как показал опыт войны во Вьетнаме, американский солдат будет день, не двигаясь, сидеть в болоте, ожидая поддержки, например, с воздуха. Я бы сказал, он избалован. Это не значит, что он слаб, но слишком рассчитывает на технику, осторожен и поэтому малоинициативен в бою. Но американская армия имеет одно важное преимущество — она обстреляна. За последние годы около миллиона солдат приняло участие в боевых действиях. Чего нельзя сказать о наших военнослужащих. По оценке экспертов, американская армия занимает первое место. На втором Япония, затем ФРГ и Израиль.

— А Китай? — спросили из зала.

— Колоссальные людские ресурсы и авантюристическая политика руководителей ставят Китай на первое место среди наших потенциальных противников. Следует внушать нашим солдатам, что не Америка, не Япония, а Китай является нашим врагом № 1. Именно со стороны Китая надо ожидать нападения. Необходимо воспитывать в солдатах ненависть к маоизму. Именно маоисты могут отдать преступный приказ о начале войны, а одурманенные пропагандой солдаты выполнят этот приказ… Вопросы есть, товарищи?

Поднялся Балу.

— Как узнать, товарищ полковник, преступный приказ или нет? Или если глупый? Что я должен делать, если получу преступный приказ? Не могу же я быть соучастником преступления…

Полковник улыбнулся.

— Приказ надо выполнять, лейтенант! Это потом вы его обжалуете, если считаете, что он преступный. Военный должен выполнить любой приказ. Вам он может показаться глупым, это не страшно, отвечает тот, кто отдал приказ, а не кто выполнил…

Мало того, что офицеры должны и по субботам томиться в казармах, — командир полка измучил всех ежевечерними совещаниями. А приказ Министра обороны о восьмичасовом рабочем дне для офицеров? Побоку, что ли?

Первое время открыто не возмущались, ворчали по каптеркам и в столовых. Потом стесняться перестали, вслух, в штабе, высказывали недовольство, громко спрашивали, в котором часу сегодня будем нарушать приказ Министра, когда же повышать свой культурно-идеологический уровень, сидишь от зари до зари в казарме, надо жаловаться, в конце концов, офицеры тоже люди…

Белоус сдался.

На последнем партсобрании, по словам Тимохи, сказал:

— Я жалоб не боюсь. Офицерам лучше по вечерам в штабе сидеть, чем водку пить. Но раз коммунисты настаивают, совещания теперь будут раз в неделю. Два выходных? Я не против. Посмотрим, что получится.

Получалось прекрасно.

С утра все были на реке, рядом, сразу за последними бараками.

В самом глубоком месте река была по пояс, купальщики стояли на коленях, окуная голову навстречу быстрому течению.

Стало очень жарко, все перебрались в тень, под сосны. Лежали, рассеянно разглядывали яркую зелень на другом берегу, плещущихся женщин, суетящихся под соснами бурундуков. Многие заплатили бы большие деньги, чтоб увидеть эту красоту, провести отпуск, половить рыбу, воздухом понаслаждаться, да если б приехать сюда отдохнуть на месяц-другой, всю жизнь бы вспоминал…

— До сих пор в этом раю не хватало змея-искусителя, — сказал лейтенант Горченко. — Но на небесах спохватились и послали нам эту тварь в образе Пети Кушника. Посмотрите…

Капитан Кушник шел безукоризненно твердым шагом между деревьями, глядя прямо перед собой, с непроницаемым лицом, но сильно размахивая, как конькобежец на старте, правой рукой.

— Петя, друг человека! — позвал Горченко. — Иди к нам! Ты где это, милый, насосался? Утром в магазине ничего не было…

Пьяный Кушник расплылся в улыбке.

— Уметь надо, твою мать дуплетом и за щеку! В Ледяной, у Оверьянихи вино есть. Гном там с утра отирается, хер ему в глазки! Жене помогает.

Лейтенанты переглянулись.

— Да! В такую жару неплохо выпить стакан теплой водки и залезть с толстой бабой под ватное одеяло, — сказал Батов. — Чего мы время теряем?..

За прилавком маленького магазинчика майор Оверьянов, наклонив железную бочку, наливал в большую банку вино. Жена майора, Катерина, разливала вино по стаканам. Магазинчик был полон.

— Я тебе, Катя, говорил, — добродушно засмеялся Оверьянов. — Не может такого быть, чтоб наши о вине не пронюхали. Пожалуйста, все в сборе! И кадровые лейтенанты не отстают! Я вижу, завязывается крепкая армейская дружба!

Катерина улыбалась.

Лейтенанты быстро взяли вино, пошли в сторону леса.

Сидели кружком на траве, передавали банки по кругу. Петя Кушник заснул в холодке.

— Жизнь все-таки чудесно-замечательна, — серьезно сказал Олег Сырец, командир первой роты. — Травка зеленая, птички поют, ноги не в сапогах… Чего еще, сидел бы так и сидел…

— Белоус как в воду глядел, знал, что первым делом мы око закапаем!

— Правильно, нам необходима умственная разрядка!

— Ты, Балу, не смеши людей! — сказал Казаков. — Меньше всего мы умственно напрягаемся! Лучше скажи, какое здесь развлечение, кроме водки?

— О чем ты говоришь! — загорячился Сырец. — А если бы мы жили, положим, в Хабаровске, мы что б, в оперу ходили или на встречи с писателями? А в Москве? В воскресенье первым делом в магазин бегут за водкой!

Возвращались напрямик, через лес, мимо одиноко стоящей на отшибе казармы бронепоезда.

Обычная танковая рота в случае войны должна поставить свои танки на железнодорожные платформы. Считалось, что такой состав надежно прикроет Транссибирскую магистраль на участке между Свободным и Шимановском. Танков еще не прислали, и танкисты коротали дни, занимаясь строевой подготовкой на небольшой поляне возле казармы.

Бредущая мимо гурьба привлекла интерес солдат.

Казаков и старший лейтенант-автомеханик, поотстав от приятелей, вели под руки засыпающего на ходу Кушника.

— Армия это не для меня… Ты знаешь, я специалист… Все-таки механик, это тебе не навоз по полям разбрасывать… Меня, я блядь — ты блядь, в любом колхозе на руках носить будут, ходи, как профессор, в белых перчатках на работу… А тут каждая свинья тобой распоряжается… Говорю, гипоидную смазку надо сменить, а он смотрит, как будто у меня хер на лбу вырос…

Кушник перестал передвигать ноги, стало тяжело, пришлось встряхнуть его.

Автомеханик загрустил.

— Но если тебя захомутали на двадцать пять лет, как ты вырвешься? Могут дембельнуть, если ты алкоголик… Но надо пить с умом, я блядь — ты блядь, чтоб под суд не попасть… Если командир понимающий попадется, можно и комиссоваться. Но дело это долгое, надо с головой… Глянь на Кушника, он, дурак, хуюжит по-черному, так только звездочку отберут и будет до пенсии лейтенантом…

Командир первой роты Сырец начал собирать компанию, играть в карты.

Сырец был самым азартным игроком. Почта каждое утро, после развода, он подходил к Коровину и округлял глаза:

— Что будем делать? Я сейчас отправлю роту в поле, освобожусь через полчаса. Зови пока братию…

Коровин шел упрашивать Курко. Тот побаивался своего насмешливого товарища и поэтому соглашался, хорошо, он проведет занятия с двумя взводами, но это в последний раз, Оверьянов узнает, раскричится и будет прав…

В хорошую погоду игроки шли в лес, садились на травке.

Сырец всегда рисковал чрезмерно, без нужды зарывался и часто проигрывал. Но когда везло, был откровенно счастлив, ерзал без конца и чесал голову. Он аккуратно записывал проигрыши — расплатится в получку. Поначалу партнеры беспокоились, уж больно много он проигрывает, как бы не получилось, что играют они на дым из трубы… Но Сырец оказался порядочным должником, в конце месяца без напоминаний отдал долг чести…