Лекс Раут. Императорский ловец (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 3

Одри покачала головой.

— Напротив… я в этом уверена. Мой избранник… он идеален, — Одри вздохнула. — Понимаете, хранительница, Армон… так его зовут, он лучший мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. Он добрый, заботливый, сильный… И, кажется, он любит меня… понимаете? Он просто идеален. Он тот, о ком я мечтала всю жизнь! Богиня, да он просто подарок, посланный мне небом! А я…

— Ты?

— Я… — Одри запнулась. Нахмурилась. — Я… — слова застревали в горле, и выдавить их из себя было неимоверно трудно. — Я, кажется…

— Что? — наставница нетерпеливо смахнула с лица капли, что сыпались с веток.

— Я думаю о другом мужчине. — Одри зажмурилась. Но слова уже повисли в воздухе, и дышать стало легче. — Я постоянно о нем думаю, хранительница! Не могу освободиться. Не могу забыть! Он словно наваждение, понимаете?

Она в отчаянии прижала ледяные ладони к пылающим щекам.

— Я не знаю, что мне делать, хранительница, не знаю, как успокоиться и забыть его!

Настоятельница поджала губы.

— Ты разделила постель с этим мужчиной?

Одри покаянно кивнула.

— Я не хотела… То есть… хотела. То есть… я совсем запуталась! Я думала, что помогаю, я хотела спасти своего друга Дориана, понимаете? Я думала, что просто помогу его спасти! Я не желала зла! Но все вышло просто ужасно! Лекс, его хотели убить! А я… виновата! И он не простит меня, понимаете? А я… я ведь…

— О, так тебя мучает чувство вины? — настоятельница свела кустистые темные брови.

— И это тоже. Да, я чувствую себя виноватой перед Лексом. Но не только это. О, хранительница! Я совсем потеряла равновесие! И не могу обрести его, как ни стараюсь!

— Дитя, — настоятельница сложила ладони у подбородка. — Тебе надо лишь попросить прощения. У этого человека… Лекса. Пусть он простит тебя, и твоя душа обретет покой. Чистосердечное прощение омывает сердце просящего целебным бальзамом, смывает горечь и боль вины. Прощать и просить прощения — вот наше…

— Это невозможно. — Одри была так расстроена, что перебила светлую хранительницу, чего никогда себе не позволяла. — Совсем-совсем невозможно. Лекс никогда меня не простит. К тому же, он пропал. И он чернокнижник.

— Что?! — вопль хранительницы разорвал благостную тишину сада и заставил возмущенно закаркать залетевшую ворону. — Ты сошла с ума, Одрианна? Ты… ты связалась с темным? И даже… разделила с ним ложе? О, Богиня, это отвратительно! — настоятельница торопливо забормотала воззвание к Богине, раз за разом рисуя у груди око небесной покровительницы и изображая чашу равновесия. Потом резко прервалась и уставилась на бывшую воспитанницу гневным взглядом. — Это просто непозволительная, вопиющая, ужасающая новость, Одрианна! Ты меня разочаровала. У меня нет слов.

Девушка вздохнула. Конечно, чего еще она ожидала от наставницы?

Понимания. Она желала его. Но, увы. Жрицы Богини никогда не примут связь с чернокнижником, для них это то же самое, что связь с самим демоном Изнанки.

— Одрианна, — наставница взяла себя в руки и снова вздохнула, всем своим видом выражая вселенскую скорбь. И указала на беседку в глубине сада. — Присядем. Кажется, нам надо поговорить.

В алькове было тепло от жар-камня, стоявшего в углу, и женщины присели на деревянную скамью с резной спинкой. Одри сложила руки на коленях. Когда-то она любила этот сад и эту беседку. Она пряталась в самой глубине, и сюда не долетали шум монастыря и песнопения. Здесь всегда было очень тихо, и маленькая девочка могла побыть наедине с собой и своими мыслями.

Настоятельница тронула ладонь Одри.

— Ты вспоминаешь детство? — спросила она, словно прочитав мысли бывшей воспитанницы. — Ты была особенным ребенком, Одрианна. Я до сих пор помню день, когда ты появилась у нас. Маленькая, заплаканная, в ореоле золотых волос… Ты казалась чудом, солнечным светом, что озарил тот зимний день. — Настоятельница помолчала. — А потом ты обернулась в какое-то чудовище. Создала иллюзию. Напугала всех хранительниц и девочек до истерики.

Одри сдержала улыбку. Да, ее появление в этом месте было впечатляющим. Правда, тогда она еще не умела контролировать свой дар, и ее иллюзии появлялись спонтанно, независимо от желаний маленькой девочки.

Хранительница осуждающе покачала головой.

— Наша Богиня учит нас равновесию, Одрианна. Учит гармонии. И осуждает магию, ты знаешь это. Магия делает человека горделивым, она внушает ненужные мысли, иллюзию власти, желание сравняться способностями с Богиней. Да, мы терпимо относимся к магии Светлой. Она направлена на помощь людям, и наш император держит Гильдию Светлых в должной строгости. Но темные! — хранительница не сдержалась и вновь гневно поджала губы. — Да еще и их худшие представители — чернокнижники! Мудрая Богиня, это самое ужасное, что может случиться с женщиной!

Самое ужасное? Сильные руки, сжимающие ее тело… слишком умелые пальцы… Губы, что дразнят и мучают, вновь и вновь приближая ее к вершине блаженства… Его насмешки, от которых хочется смеяться… Нечаянная забота, от которой хочется плакать…

Одри вздрогнула и очнулась, покосилась виновато на хранительницу, радуясь, что та не может заглянуть ей в голову и увидеть эти крамольные мысли.

— Ты была особенной, милая, — хранительница улыбнулась. — В тебе была магия. Должна признаться, мы не хотели брать под свою опеку ребенка-иллюзиона. Это было слишком… опасно. Для других детей.

— Почему же взяли?

— Мы поняли, что твоя душа светла, и мы обязаны помочь ей обрести Богиню, — пафосно изрекла хранительница.

«Ну да, — сказал внутренний голос Одри, и почему-то он был пугающе похож на голос Лекса. — Обрести свет, как же! Просто Толстяк Гнидос вам хорошенько заплатил за возможность избавиться от обузы в виде нечаянно свалившейся на голову малолетней родственницы»

Девушка потрясла головой и заставила себя улыбнуться.

— Но в тебе всегда боролись свет и тьма, милая, — хранительница снова поджала губы. — Это магия, дорогая. Магия толкает тебя к тьме, не дает познать равновесие, искушает. Этот мужчина… — женщина скривилась, словно и говорить об этом ей было трудно. — Чернокнижник… он порочен?

— О, — Одри подавила неуместный смешок. — Он просто воплощение порока, хранительница.

— Ужасно! — женщина сложила ладони в молитвенном жесте, прося у Богини защиты. — Вопиюще и возмутительно! Но Богиня любит тебя, Одрианна, она посылает тебе надежду! Твой жених, ты ведь сама говоришь, что он порядочный человек, так?

— Да, он замечательный, — вздохнула девушка.

— Вот видишь! Он — твой шанс на спасение, милость Богини, что решила уберечь тебя от чернокнижника! Твой жених любит тебя?

— Я… я думаю, да…

— А ты его? Впрочем, это неважно, — хранительница взмахнула рукой, отметая нелепый вопрос. — С ним ты тоже разделила ложе? — наставница укоризненно поджала губы, показывая, что думает о поведение Одри. Впрочем, чего еще ожидать от мага- иллюзиона?

— Нет, — она опустила глаза. Под суровым взглядом хранительницы девушка всегда чувствовала себя виноватой. — Армон, он… он хочет подождать до обручения. Он дает мне время, чтобы я… была уверена. — Она снова тяжело вздохнула. — Я ведь говорю, он идеальный.

Только вот почему эта идеальность в самой Одри вызывает лишь глухую досаду? Вот Лекс ни за что не стал бы ждать… Но разве это не должно казаться ей ужасающей наглостью, а не достоинством?

— Я в смятении, хранительница, — пробормотала девушка.

— Вот видишь. Ты и сама все понимаешь, Одрианна. Твоя душа видит, кто действительно заботится о тебе, а кто лишь пользуется. Свет Богини все же коснулся твоей души и дал ей зрение! — хранительница поднялась, и девушка тоже встала. Женщина склонила голову, рассматривая воспитанницу блестящими карими глазами. — Порок притягателен, милая. Очень притягателен. Мы все знаем, что такое искушение. Но ты не должна поддаваться ему, делая выбор. Богиня дает тебе шанс стать счастливой и выбрать правильного мужчину, так не гневи ее. Следуй путем света и прими верное решение. Пусть твоя душа познает равновесие, Одрианна.