Власть любви (СИ) - Караюз Алина - Страница 2

Это было жестоко.

Если бы лугару могли размножаться, как люди, они бы уже давно вышли из тени забвения, в которой вынуждены были существовать тысячи лет. Они бы открыто заявили о себе. Взяли власть в свои руки. Указали человечеству, где его место.

Но это были только мечты.

Огромный волк серебристо-пепельного окраса задрал морду вверх и издал глухой вой, на который никто не откликнулся. Вой перешел в поскуливание и оборвался на самой тоскливой ноте. В ответ откуда-то издалека донесся захлебывающийся от ужаса лай собак. Волк немного постоял, прислушиваясь к собачьему лаю, потом презрительно фыркнул и потрусил вдоль дороги, стараясь держаться в тени деревьев.

Сегодня должно все решиться.

Дорога воняла, даже покрытая толстым слоем снега. Егор ощущал смрад асфальта, в который ее закатали люди, и эта вонь раздражала его обоняние. Даже в человеческой ипостаси он не терпел резких запахов, а уж когда был в волчьей шкуре… И как только у людей получается портить все, к чему они прикасаются?

Они размножаются, как саранча, захватывают все новые и новые земли, строят гигантские мегаполисы, вырубают леса, затевают масштабные войны. А лугару в это время пытаются выжить и пополнить свою популяцию, стараясь сохранить в тайне само свое существование. Это несправедливо.

Егор приостановился, внюхиваясь в морозный воздух.

Скоро, уже очень скоро.

По заснеженной дороге медленно клубился туман, неся с собой шум приближающейся машины. Она была еще далеко, за несколько километров. Волк огляделся, выбирая идеальное место для будущего маневра. Он все продумал, осечек быть не должно.

Таких, как он, во всем мире осталось не больше десятка. Их называли Древними — тех, кто был прямым потомком родоначальников первых кланов, наводнивших Европу вместе с римскими легионами. Именно они дали начало всем европейским стаям, от многих из которых теперь остались только воспоминания. Как и от стаи Егора. Почти триста лет он был альфой лугару, осевших в сибирской тайге. А теперь просто волк-одиночка, терзаемый жаждой мести. И он хорошо знал, кому мстить за свое одиночество.

Дом Егора остался в разоренной таежной деревне, почти за четыре тысячи километров отсюда. В глухом медвежьем углу, о котором знали лишь местные жители. Два месяца назад он вынужден был покинуть родные места, и на это была причина.

Много лет его соплеменники старались как можно меньше общаться с людьми, старались держаться подальше от «цивилизации», но однажды пришлось с ней столкнуться. Люди напали жестоко, исподтишка. Стреляли на поражение, не щадя никого. Ни самок, ни щенков. Те, кто принес с собой смерть, называли себя чистильщиками. Говорили, что пришли очистить землю от скверны. От созданий, чье существование противно Церкви и богу.

Лугару оказались не готовы к облаве, потому что никогда не конфликтовали с людьми. Жили обособленно в своем поселении, почти в двухстах километрах от ближайшего человеческого жилья. Тайга их взрастила, тайга давала им пищу и кров. Но она не смогла их спасти.

Они защищались. Но когти и клыки оказались бесполезными против разрывных пуль и гранат, заряженных нитратом серебра. Это вещество, которое лугару между собой называли адским камнем, оставляло на их шкуре незаживающие черные раны, ожоги, против которых была бессильна хваленая волчья регенерация.

Егор оказался единственным, кто сумел выжить в этом аду. Его трехсотлетняя кровь дала ему еще один шанс, и теперь он готов был пожертвовать жизнью ради возможности увидеть трупы своих врагов.

Когда охотники ушли, оставив после себя только растерзанных волков и багровый от крови снег, он поклялся, что отомстит. Но прошло больше двух месяцев, прежде чем он смог оправиться от ран и выйти на след убийц. Он прошел четыре тысячи километров, чтобы их найти. Он много дней за ними следил. Изучал их привычки, распорядок дня, окружение… Пока не понял, что подобраться к охотникам практически невозможно. Те были слишком хитры, слишком опытны, чтобы их можно было застать врасплох. И за ними стояла некая организация, снабжавшая их оружием и боеприпасами. Да и вступать в схватку один на один никто из них даже не собирался. Оставалось только одно: захватить их обманом по одному. И начать Егор решил с их бригадира. Ударить по самому дорогому, что может быть у него.

Он замер на обочине, следя, чтобы лес укрывал его от случайных глаз. Машина была уже совсем близко. Звук мотора почти оглушал. Оставалась лишь пара мгновений…

Два ослепительно-ярких луча вылетели из-за поворота. Рассекли зимние сумерки, разрывая их пополам. Ударили огромного зверя по глазам.

Жажда крови горячей волной прошлась по мощному телу, поднимая шерсть на загривке. Волк застыл, готовясь к прыжку. Готовясь остановить машину любой ценой. Заставить водителя ударить по тормозам, запаниковать, всего на миг потерять управление. Сделать его легкой добычей. Он уже почти чувствовал вкус его крови. Уже представлял, как будет клыками рвать его горло и наслаждаться видом поверженного врага…

Только одна попытка!

Прищурившись, он прыгнул вперед, наперерез мчавшемуся автомобилю. Раздался визг тормозов, и темно-зеленый «Ниссан» налетел на препятствие.

Сила удара отбросила Егора в сторону на несколько метров. Упав, он тут же сгруппировался, возвращая на место выбитые суставы. Хрустнули, срастаясь, сломанные кости, и волк застыл, напряженно следя за автомобилем. Машина после столкновения развернулась на сто восемьдесят градусов и юзом пошла вдоль дороги, взрыхляя укатанный снег. Испуганный женский крик заставил волка насторожиться.

Он не ошибся. Это она. Дочь Степана Ермилова. Его план сработал. Осталось дождаться, пока девчонка остановит машину. Водит она, судя по всему, довольно неплохо, должна справиться с управлением. А если и нет… Что ж, одним человеком больше, одним меньше — для Егора не было разницы. Хотя, убивать девчонку здесь не было смысла. Он придумает для нее особую роль: если ее отец хочет, чтобы она жила, то пусть в обмен на дочь отдаст свою жизнь.

Егор был согласен на этот обмен.

«Ниссан» пролетел несколько метров и остановился, ткнувшись задом в бетонный столб. Пару минут ничего не происходило. Егор уже собирался подойти посмотреть, в чем там дело, как вдруг распахнулась дверца со стороны водительского сиденья, и из салона вывалилась человеческая фигурка в белом заячьем полушубке.

Порыв ветра взметнул ее волосы, и едва ощутимый аромат коснулся обоняния волка.

Время словно застыло. Замер ветер, перестал падать снег, исчезли звуки и запахи. Окружающий мир превратился в немое кино. И только одинокий женский силуэт, как яркая пульсирующая звезда, выделялся на фоне этой черно-белой картины.

Это была ОНА.

Он узнал ее моментально. Ошибки быть не могло. В таком волки не ошибаются.

Осознание истины накрыло леденящей волной. Пронзило насквозь тысячью ядовитых иголок, заставляя сжаться сердце и разум. Это было сродни тому, что он почувствовал, оставшись без стаи. Безысходность. Отчаяние. Обреченность. Сильнейшая боль, от которой мутится рассудок.

Судьба оказалась коварнее, чем он мог представить. Та, которую он только что едва не убил, та, отцу которой поклялся отомстить за гибель стаи, та, что стояла сейчас перед ним на дрожащих ногах — была его парой.

Его единственная — человек. Существо, которое он презирает всем сердцем.

Как теперь с этим жить?

Он силой воли заставил себя остаться на месте, когда она сделала шаг в его сторону. Ветер трепал ее волосы, разносил по округе дурманящий аромат, от которого у волка сбилось дыхание. Егор лихорадочно соображал, не зная, что делать дальше.

Девчонка выглядела напуганной, но целой и невредимой, по крайней мере, на первый взгляд. Он внимательно ее осмотрел, пока она, присев на корточки, разглядывала его. В ее серо-зеленых глазах отразился его силуэт, распластанный на снегу. Вот она подняла руку, зачем-то прикоснулась к губам, словно раздумывая над дальнейшими действиями, а потом потянулась к нему.