Безумное притяжение (СИ) - Караюз Алина - Страница 3

— Бля, парни! Да она голая! — заржал второй. — Готовая для нас.

— Вау! Цыпа, я первый! — еще один навис над Мирославой, подавляя своим весом, дернул за ворот футболки, и ткань затрещала. — Иди ко мне, детка.

Девушка закричала, но в ту же минуту чья-то потная ладонь закрыла ей рот.

Их было пятеро. Пятеро против ее одной. Что она могла сделать?

Долгие раздумья не в правилах лугару. Это удел людей. Волком движет инстинкт.

Огромный зверь бесшумно вырос в ночи. Скользнул, будто тень, одним махом покрывая пространство в десяток шагов. И мягко опустился на лапы между девушкой и парнями.

В свете единственного фонаря блеснул волчий оскал. Низкий рык заставил Мирославу оцепенеть и вжаться в решетку. Волчий зад, покрытый жесткой серебристой шерстью и украшенный коротким хвостом, уперся ей в живот.

А потом животное, которое она приняла за большую собаку, совершило прыжок. И тишину разорвали крики боли и ужаса. А еще — запах крови.

Упав на колени, Мирослава сжалась в комок. Ее безудержно рвало, выворачивало наизнанку, но в пустом желудке не было ничего, кроме желчи. Грязные волосы облепили лицо, закрывая обзор. Да смотреть-то и не хотелось. На что? На то, как эта зверюга режет людей, будто овец?

Это какой-то бешеный пес, обитающий здесь, на помойке, — билась в мозгу истеричная мысль. Вот, сейчас он с ними покончит, и примется за нее…

Девушка была в полуобмороке, когда он к ней подошел. Приблизился осторожно, чувствуя исходящие от нее волны удушающей паники. Ткнулся носом в плечо.

Маленькая, худенькая, похожая на взъерошенного волчонка, который в первый раз встал на лапы. В одной рваной футболке, не скрывающей исцарапанных рук и ног.

Он фыркнул, чувствуя, как внутри появляется комок всепоглощающей, неконтролируемой похоти. Такую похоть лугару испытывают лишь к своим истинным парам.

Взять. Здесь. Сейчас.

Распластать на грязной земле, среди этих отбросов. Войти в ее тело одним ударом. Вбиваться в нее, пока не накроет безумие. Пока не помутится рассудок.

Такое с ним уже было, когда-то. Неужели судьба дала ему еще один шанс?

Нет, было бы слишком просто поверить в это. Чудес не бывает. Он-то в этом уже убедился на собственной шкуре.

Огромный волк принюхался и угрожающе зарычал. От спасенной девчонки пахло людьми и чужим самцом.

Запах людей быстро выветривался, забиваемый вонью отбросов. А вот запах другого самца исчезать и не думал. Он въелся в ее кожу, в ее волосы. Он наполнял ее тело.

Кто-то другой, мощный и темный, не так недавно сделал ее своей. Кто-то другой не так давно имел это тело!

Волна ярости затопила его, затмевая рассудок. Ярости и желания. Безумная смесь огненным смерчем промчалась по венам, напрочь снося хрупкий налет человечности.

Кому она отдавалась? Кто посмел ее взять?

Она его! И только его! Он ее никому не отдаст!

С глухим рыком волк подался вперед, повел мокрым носом по узкому плечику, с которого свалилась футболка. Втянул запах ключицы. От ее кожи исходил одуряющий аромат.

Девушка задрожала, сжалась сильнее, почти перестала дышать. Вот, сейчас, еще пару секунд — и она ощутит клыки зверя, вспарывающие ее плоть…

Он чувствовал безотчетный ужас, бившийся в ее венах. Он его раздражал, отвлекал. Мешал сделать ее своей. Тем более все его существо требовало взять ее прямо сейчас. Кровь отдавалась в висках тяжелым набатом, в паху все горело.

Острое, почти болезненное желание заставило зверя изогнуться и клацнуть зубами. Все, о чем он мог думать сейчас — это горячая, влажная плоть, от которой так сладко пахнет…

Плоть его самки, созданной для него. Его пары.

Утробно зарычав, огромный волк завис над сжавшимся в комок женским телом.

Девушка вскрикнула, вскинула руки. Маленькие ладошки уперлись в мохнатые волчьи плечи.

Она что, думает таким образом справиться с ним? Наивная. Это же зверь!

Вся жизнь пролетела перед глазами. Нет, не так Мирослава думала умирать. Не так. Не здесь. Не сейчас.

Огромный серебристый волк нагнул лобастую голову. Прижал уши. Теперь он смотрел ей прямо в глаза. И этот звериный взгляд, в котором читался человеческий разум, был ей очень знаком. Кто-то уже смотрел на нее именно так… Кто-то очень плохой.

— Нет! — выдохнула она непослушными губами, когда волк с рычанием подался вперед, почти подминая ее под себя. — Только не так!

Хищник замер. Точно слабый женский голос прозвучал для него, как приказ. В ее голосе, в ее взгляде был такой всепоглощающий ужас, что зверь отступил. Сбитый с толку, мотнул головой, коротко заскулил и вдруг сел на задние лапы, не спуская с девушки умных глаз.

Мирослава ждала прыжка. Но волк просто сидел и смотрел на нее. Да, теперь она поняла, никакая это не собака, собаки просто не могут быть такими огромными. В холке он доходил ей почти до груди. Вот он открыл пасть, полную острых зубов, и свесил язык. Розовый, влажный. Зевнул, всем своим видом показывая, что безобиден.

Он не хочет ее больше есть?

Идиотская мысль!

Мысленно перекрестившись, Мирослава начала отползать, не вставая на ноги. Ползла задом, почти распластавшись по земле и не спуская с животного напряженного взгляда. Сантиметр за сантиметром отвоевывая шанс на спасение.

Волк взрыкнул и припал к земле. Его шкура подернулась легким золотистым свечением, и в этом свечении Мирослава увидела странные метаморфозы. Тело хищника изгибалось, ломалось, вытягивалось и плавилось у нее на глазах.

И когда он вдруг поднялся на задние ноги, одинокий фонарь, раскачивавшийся над мусорными контейнерами, осветил человека.

Мужчину.

Очень высокого, мускулистого, с мощным торсом и узкими бедрами. С длинными пепельными волосами, небрежно разметавшимися по плечам. И абсолютно нагого…

Он шагнул к Мирославе, протягивая ей руку.

Это было уже чересчур. Тихо охнув, она потеряла сознание…

Северин застыл, не решаясь дотронуться до нее. Вот она, рядом. Только протяни руку — и она будет твоя. Но теперь, в человеческой ипостаси, инстинкты отступили, давая место холодному рассудку. И сразу возникли вопросы.

Кто она? Откуда? Как здесь оказалась?

А главное, что происходит с ним самим? Почему он вдруг решил, что она его пара? Почему воспылал такой похотью к незнакомой волчице. Да и волчице ли?