«Лимонка» и пять «лимонов» (СИ) - Волознев Игорь Валентинович - Страница 20

Первым бросился за ними Дауд.

— Держите их! — орал он. — Не дайте им уйти!

По тёмному саду бегали какие-то люди, то тут, то там звучали автоматные очереди и одиночные выстрелы.

Дауд и его бойцы, убедившись, что в доме никого нет, кроме полуживой от страха Оксаны, выбежали в сад. Хлопенкова под диваном они не заметили.

У Оксаны, едва державшейся на ногах, уже не было сил кричать.

— Тихо! — вдруг услышала она рядом с собой.

Её ладонь оказалась зажата чьей-то рукой.

— Никола… — Она почти свалилась на руки к Хлопенкову.

— Дёргать надо, — шептал он ей в ухо. — Дёргать, а то пригнобят нас…

— Там людей поубивали, — она показывала куда-то в темноту. — Вон там лежат… Я сама видела…

— Смываемся через окно!

— Там стреляют…

— Здесь нас быстрее замочат. Пошли.

В коридоре горел ворох бумаг. Сквозняк разносил пламя, и пятна красного света плескались по полу и по стенам.

— Пожар! — шепнул Хлопенков и с силой встряхнул её.

Это слово как будто привело Оксану в чувство. Она заметалась по тёмной комнате. Подбежала к шкафу, достала платье и куртку, потом вытащила что-то из тумбочки. Хлопенков выглядывал в освещённый пламенем коридор. Кавказцы, похоже, покинули дом. Основное сражение кипело во дворе. Но они могли в любую минуту вернуться…

Хлопенков схватил Оксану под руку и почти поволок за собой. Она тащила ворох платьев, шуб, сумок, каких-то коробок.

— Брось всё! — раздражённо шипел зек. — Будет у тебя шмотьё какое хочешь, и шубы будут… А сейчас надо живыми отсюда убираться, поняла, дура набитая?

В коридоре они обошли стороной загоревшиеся половицы и вышли на веранду. Пол здесь был засыпан битым стеклом. Пока Оксана, по требованию Хлопенкова, складывала шубы и сумки в угол, он осторожно подобрался к окну и выглянул во двор. Тёмные фигуры сгрудились за яблонями. Там, кажется, кого-то поймали. Несколько человек пробежало за забором.

Хлопенков присел на корточки и знаком велел присесть Оксане.

— А теперь иди, — прошептал он и начал подталкивать женщину к выходу.

— Куда?

— К кустам, там темнее. И быстрей, пока никого нет!

Оксана в полусогнутом положении выбралась на крыльцо, огляделась и, замирая от страха, устремилась к кустам. Хлопенков побежал за ней, согнувшись в три погибели.

Андрей вскочил на ноги, но чеченец успел дотянуться до его куртки и снова повалил на землю.

— Сюда! Ко мне! — голосил Шамиль.

— Заткнись! — Андрей принялся молотить его кулаками.

Снова плеснула молния, и Игнатов, разглядев, наконец, противника, нанёс ребром ладони точный удар по шее. Шамиль изогнулся от болевого шока. Его пальцы разжались.

Отползая от него, Андрей задел коленом что-то твёрдое. Он пошарил в темноте рукой и нащупал пистолет. Сердце его гулко забилось, когда он сжал в руке холодную рукоятку. Кажется, появился шанс вырваться из передряги!

Он огляделся и нырнул за ближайшую яблоню. Совсем рядом, пригибаясь, пробежали два молодчика. Молния на мгновение выхватила из мрака их кожаные куртки и бритые головы. Игнатов терялся в догадках. На милиционеров молодчики не похожи, хотя сейчас такие стражи порядка, что внешне их невозможно отличить от братков. Как бы там ни было, но ему крупно повезло, что этот невесть откуда взявшийся отряд появился в тот самый момент, когда кавказцы уже готовились войти в дом!

Андрей перебежал к соседней яблоне, а оттуда к поленнице у сарая.

Справа кто-то засвистел условным свистом. Точно такой же свист раздался слева. И как бы в ответ застрочил автомат.

В окнах дома, только что тёмных, показались сполохи красноватого света.

— Захар! Захар! — вопили за забором, перекрывая треск автоматных очередей.

Из-за веранды доносились крики по-чеченски…

Андрей с пистолетом в руке прополз вдоль стены сарая и свернул за угол. Он вздрогнул от неожиданности, наткнувшись в темноте на человека, который, видимо, тоже полз. Лишь какое-то шестое чувство не позволило Игнатову в первую же секунду нажать на крючок. Он стремительно отпрянул и наставил на незнакомца пистолет.

Человек, едва различимый в темноте, слабо шевелился и стонал. Рядом с ним лежал автомат. У Андрея перехватило дыхание, когда он узнал этот голос.

Блеск полыхнувшей зарницы подтвердил страшную догадку. Перед ним лежал Константин!

Брат был ещё жив, но его тело уже сотрясали предсмертные судороги. Андрей подполз к нему, дрожащей рукой достал зажигалку, щёлкнул и поднёс огонёк к его лицу. Он поразился: рот смертельно бледного умирающего Константина кривила его обычная, немного насмешливая улыбка! И только приглядевшись внимательнее, Андрей понял что это не улыбка, а гримаса боли.

— Костя, ты что, помирать собрался? — зашептал он в смятении. — Брось ты это…

Глаза Константина казались стеклянными. Однако в самый последний момент они неожиданно прояснились. Андрею показалось, что умирающий слегка повернул голову и посмотрел на него, а губы что-то прошептали.

В следующее мгновение Константин откинулся навзничь и перестал дышать.

Андрей целую минуту держал горящую зажигалку у его лица, не сводя с него глаз, забыв о том, что огонёк может привлечь внимание бандитов. В голове проносились обрывки детских воспоминаний. Они с братом морозным зимним вечером катаются на коньках в Парке Горького. Светло от развешенных повсюду цветных огней. Огромная ель сверкает электрическими лампочками. Константин, который катается гораздо лучше него, неожиданно прибавляет скорость и, к его ужасу, скрывается в толпе конькобежцев, оставляя его одного в незнакомом месте, среди совсем чужих взрослых людей… Это ему почему-то запомнилось навсегда. Видение мелькнуло и исчезло. Грохот от взрыва гранаты привел Игнатова в чувство. Он выключил зажигалку, поднялся на ноги, потом снова наклонился над убитым, закрыл ему глаза и торопливо обыскал его карманы. Вынул деньги, фальшивое милицейское удостоверение, дядюшкин аппарат. Не удержался, чтоб не нажать на кнопку и поводить аппаратом перед собой. На панели вспыхнула зелёная стрелка. Она показывала куда-то влево от дома. Но там, насколько мог судить Игнатов, должны были находиться кавказцы…

Он засунул вещицу в карман, метнулся к забору и прыжком перемахнул через него. Не успел он сделать и двух шагов, как кто-то бросился на него сзади. Андрей выстрелил не оборачиваясь, но, видимо, промахнулся, поскольку в следующий момент его сбили с ног сильным ударом. Он упал и покатился по траве.

Хлопенков и Оксана бежали между деревьями в почти кромешном мраке, то и дело спотыкаясь, падая, вставая и снова спотыкаясь. Зек старался не выпускать оксанину руку. От перепуганной женщины только и слышалось плаксивое: «Куда?… Погоди… Дай отдышаться…»

— После отдыхать будем, — отвечал уголовник и изрыгал выразительное словцо, в очередной раз задев корягу.

Позади остались дом с пылающими окнами и сад. Оттуда ещё доносилась стрельба, но уже значительно реже. Порывы ветра становились всё сильнее. Деревья гнулись под его натиском, скрипели стволами и шелестели листвой. Небо вспарывали молнии. Гром ворчал почти непрерывно. В блеске зарниц Хлопенков иногда замечал каких-то людей, которые спешили к дому или от дома, прятался от них, а потом снова бежал по тёмной роще, волоча за собой Оксану. Ему было всё равно, куда бежать, лишь бы подальше отсюда. Несмотря на пронизывающий ветер, он весь вспотел, дыхание было сухим и прерывистым.

Слева, переговариваясь по-чеченски, прошли двое. Хлопенков и Оксана сначала застыли, а когда те удалились, не заметив их в темноте, шарахнулись в противоположную сторону и вдруг оказались перед машинами. У дороги под елями стояли три иномарки и большой чёрный джип. В свете мелькнувшей молнии зек успел заметить, что людей возле машин не было, а у джипа приоткрыта дверь.

— Ну-ка, пойдём проверим… — И он двинулся к джипу, продолжая тащить за собой Оксану.