«Лимонка» и пять «лимонов» (СИ) - Волознев Игорь Валентинович - Страница 2

— Работать в ментовку не пойду, и конец! — перебил его Андрей. — Так и передай Михалычу!

— Речь не о работе, — Константин на том конце радиоволны тоже начал раздражаться. — Михалыч просит подсобить в одном деле. С милицией это не связано. Только подсобить, и всё. А бабки он платит крутые.

— Ну и сколько?

— Очень крутые, больше пока ничего не могу сказать. Дело срочное. Завтра — последний день. Если не дашь ответа — всё, облом. Несколько «штук» баксов медным тазом накроются, понял?

Андрей какое-то время раздумывал. Скорее всего, дело, которое предложит ему дядюшка, будет отдавать криминалом. Но если речь идёт о нескольких «штуках» баксов… Может, всё-таки съездить к полковнику? Михалыч вряд ли будет рисковать своим высоким положением, предлагая что-то ненадёжное.

Константин словно читал его мысли.

— Никакого риска, вдвоём управимся за пару часов. Конечно, малость придётся попотеть, не без этого, зато бабки какие! Ты на том паршивом рынке за год столько не заработал бы!

Замешательство Андрея было недолгим.

— Нет, — решительно ответил он. — В ментовские дела соваться не хочу, так и скажи ему. Ещё вопросы будут?

— Ты кретин! При чём тут ментовские дела?

Не дослушав его, Андрей выключил мобильник.

Первые две стопки водки он выпил залпом.

— Ещё, — хрипнул он.

— Не многовато ли? — Бармен — смуглый худощавый парень с аккуратными усиками и бакенбардами, почему-то оглянулся на двух дюжих охранников у входа.

Игнатов выложил деньги.

— Ничего, не многовато, — взял третью стопку и осушил её до дна, занюхав кулаком.

По телу растеклось приятное тепло, а потом так резко шибануло в голову, что Андрей схватился за стойку, чтобы не потерять равновесие. Чувствовал он себя, однако, весьма уверенно. Увереннее, чем полчаса назад. Переведя дыхание, он оторвался от стойки и нетвёрдым шагом направился к выходу из бара.

Перед его мысленным взором стояло сияющее лицо Марины. Но её улыбка предназначалась не ему, а вертлявому солисту в глянцевых штанах, которого Андрей ненавидел. «Конечно, я для неё никто, — бормотал он себе под нос. — Безработный, неудачник, а этот хмырь поёт козлиным голосом, крутые бабки заколачивает. А что он из себя представляет? Ничего! Его только пальцем ткни, и запищит со страху. Он ведь тряпка, фуфло, поганка занюханная… И она променяла меня на него… На него…»

Он вошёл в зал. Только что закончилось первое отделение и в зале горел верхний свет. Сцена пустовала. Зрители сидели или бесцельно слонялись.

Несколько минут Андрей бродил, задевая присутствующих локтями и озираясь в поисках Марины. Её нигде не было. Оказавшись у входа за кулису, он заметил в сумеречной глубине коридора одного из участников рок-группы, и с ним какую-то девушку. Андрей раздражённо засопел, поднялся по ступенькам и решительно двинулся в служебные помещения. Навстречу шагнул охранник, но Игнатов его с силой отпихнул. Парень опрокинулся, вцепившись в пыльный занавес и едва не порвав его. Андрей шёл туда, откуда слышались громкие голоса и смех. Этот смех казался ему невыносимо нахальным. Лично он не видел никаких причин для веселья.

Шум доносился из-за двери, на которой висела табличка «Соблюдайте тишину». Андрей распахнул дверь.

В небольшой накуренной комнате, среди электроаппаратуры и старых фанерных декораций, сидели рок-музыканты. Тут же стоял стол с бутылками и закусками. При появлении Андрея все замолчали и уставились на него. Андрей обвёл присутствующих тяжёлым взглядом. Общество музыкантам составляли полуголые девицы. Андрей начал багроветь, увидев на краю дивана Марину. Когда он вошёл, солист обнимал её за талию.

При виде Игнатова Марина слабо ойкнула и отодвинулась от своего кавалера. Андрей шагнул к ней, схватил за руку и сорвал с дивана.

— Тебя ждут дома, — процедил он сквозь зубы. — Пошли!

Остановить его никто не пытался. «Слабаки, — мысленно усмехнулся Игнатов. — Трусы и слабаки. В армии они бы у меня туалет круглыми сутками драили…»

— Я тебя совсем не просила… — покрасневшая Марина слабо сопротивлялась. — Ну что ты вмешиваешься в мою жизнь? — шептала она. — Ты кто мне — брат, отец?… Отпусти немедленно…

Но Игнатов упрямо тянул её к выходу. В дверях появились два запыхавшихся охранника, и среди них — тот, которого Андрей оставил барахтаться в занавесе. Увидев их, музыканты осмелели.

— Чего тебе надо, ты? — писклявым голосом заверещал солист, вскакивая на ноги. — Отцепись от неё!

— Вали отсюда! — подхватили парни и девушки.

Охранники без лишних слов набросились на Игнатова, схватили, но он неожиданно вывернулся, сделал одному из них подсечку, свалив на пол, и ринулся на солиста. У того глаза выкатились из орбит, когда кулак Игнатова дотянулся до его живота. Солист откинулся на спинку дивана. Андрей навалился на него, схватил за горло и начал трясти.

— Пидор, козёл вонючий! — кричал он. — Я те покажу, как клеить чужих баб!

Тут на Андрея насели всем скопом, даже разгневанная Марина колотила его кулачком по спине. Вырываясь, он опрокинул стол. На пол с грохотом посыпались бутылки и стаканы. Девицы завизжали. Андрею заломили руки, но он пытался дотянуться до солиста ногой. Вскоре его уже держали за руки и за ноги. Ему оставалось только плеваться. Несколько плевков получились довольно меткими, один даже угодил в напомаженную рожу солиста.

Игнатова выволокли в коридор. Он брыкался, бился руками и ногами, как пойманный заяц, в какой-то момент высвободился было, но на него снова набросились, отвесили несколько чувствительных ударов, связали верёвками и втолкнули в какую-то комнатушку.

Дальнейшее он помнил смутно. В памяти остались облупленные зелёные стены и матово-белая лампа под потолком, которая, если смотреть на неё пристально, раздваивалась, а иногда разчетверялась. В голове у Андрея шумело, к горлу подкатывала тошнота.

Очнулся он в «обезьяннике» отделения милиции. Как его сюда доставили — не помнил, хоть убей.

«Ни фига себе… — сквозь тупую боль в голове подумал Андрей. — Я в ментуре?…»

В окнах брезжил серенький тусклый рассвет. Андрей привычно вскинул руку, чтобы посмотреть на часы, но часов не было. Он похлопал себя по карманам. Карманы были пусты. Он с усилием поднялся и спустил ноги с топчана. Боль из затылка сразу расползлась по всей голове. Перед глазами запорхала чёрная мошкара. Игнатов осмотрел карманы тщательнее. Так и есть. Пропали и паспорт, и мобильник, и деньги. Даже сигарет с зажигалкой не было. Где он мог всё это посеять? Неужели в клубе, во время драки?… Майка и штаны были в чём-то испачканы. Ему потребовалось основательно напрячь мозги, чтобы догадаться: одежда испачкана блевотиной.

Справа от Андрея, на соседнем топчане, свернувшись калачиком и подняв воротник обтрёпанного пиджака, спал какой-то мужичок. Слева сидели два угрюмых подростка с разбитыми носами, а по ту сторону решётки, в небольшом полутёмном помещении, сидел милиционер. Его круглое деревенское лицо показалось Андрею добродушным, и он, встав с топчана, приблизился к решётке.

— Товарищ милиционер, дайте покурить. А то не могу, голова раскалывается. Курить охота…

Страж порядка просунул ему сквозь решётку сигарету. Андрей сунул её в рот, прикурил от огонька зажигалки.

— Большое спасибо, — Андрей помолчал, затягиваясь. — Понимаете, у меня паспорт пропал…

— Здесь твой паспорт, не волнуйся, — ответил милиционер. — Получишь, когда отпустят. А вот ты мне скажи, с чего это ты вчера драку затеял? Музыканту синяк под глаз поставил.

— Не помню, — соврал Игнатов. — Драку совсем не помню… Выпил, наверно, много…

— Скажи спасибо, что он заявление на тебя не стал писать, а то пошёл бы сейчас по статье. А так — отсидишь семь суток и выпустят.

— Спасибо, — с тяжёлым вздохом отозвался Андрей и вернулся к топчану.

Он лёг и снова закрыл глаза.

Ему показалось, что он спал не больше минуты, но когда его растолкали, за окном уже вовсю сияло солнце. День был в разгаре. Какой-то другой милиционер — толстый, с квадратной челюстью, — отпер дверь «обезьянника». Андрей по его приказу вышел оттуда и направился в соседнее помещение.