«Лимонка» и пять «лимонов» (СИ) - Волознев Игорь Валентинович - Страница 14

Он напрягал силы, стараясь удержать «милиционера» в своих объятиях и не дать ему нажать на крючок. Андрей кричал, зовя брата, и норовил ударить бандита прикладом.

На шум из сарая высунулся Хлопенков. Увидев Азизбека, он яростно заревел.

— Вот он, гнида! — Его лицо перекосилось от ненависти. — Тот самый черножопый! Попался!

Он схватил вилы, стоявшие в углу сарая. Оксана взвизгнула от ужаса.

— Что ты хочешь делать? — закричала она.

— Замочу его, падлу! Мне терять нечего!

— Лучше беги, пока они дерутся! — Оксана вцепилась в его локоть. — Беги, Никола, беги, такого случая больше не будет!

— Сука, уйди, а то и тебя зашибу! — И он отпихнул её так грубо, что она не удержалась на ногах.

Из дома выбежал встревоженный Константин, на ходу надевая куртку.

— А ну стоять! — заорал он. — Всем стоять, говорят!

Зек раньше него оказался возле дерущихся. Держать вилы ему было неудобно, сталь наручников впивалась в запястья, но разъяренный ревнивец не обращал внимание на боль.

— Будешь знать, как с чужими бабами спать! — с пеной у рта провопил он и обрушил вилы на ненавистного соперника.

Первый удар Азизбеку удалось отбить, подставив руку. Он перевернулся на спину и попытался вскочить на ноги, но не успел. Второй удар Хлопенков нанёс почти без замаха. Наверное, и сам зек не рассчитывал, что острия вил так глубоко войдут в грудь чеченца. Они почти пригвоздили его к земле. Тело Азизбека напряглось и задрожало, глаза выпучились.

Подбежавший Константин обрушил на Хлопенкова мощнейший удар кулаком, тот выпустил вилы и с приглушённым воплем повалился на порог сарая. Константин вырвал вилы из грудной клетки неудачливого оксаниного сожителя. Рубашка Азизбека и трава вокруг него окрасились кровью. Рядом, вытирая рассечённую губу, поднялся Андрей. Из двери сарая выглядывала бледная Оксана.

За этой сценой наблюдала ещё одна пара глаз, быстро удалявшаяся в заросли высоких сорняков у забора. Мусу никто не заметил, кроме дворового пса. Но тот был ленив и трусоват, и ограничился только тем, что пару раз гавкнул.

— Идиот! Что ты наделал! — набросился на зека Константин. — Сейчас их тут будет целая кодла!

Хлопенков всё ещё дрожал от возбуждения и тяжело переводил дыхание. Его руки тряслись, глаза, не отрываясь, следили за последними судорогами умирающего.

— А что, прощать я должен кобелю поганому, щенку черножопому? — Отдуваясь, он сел на порог сарая. — Чем глотку драть попусту, дал бы лучше закурить.

— Уезжаем отсюда немедленно! — гаркнул Константин. — Сию минуту!

— Нет, завтра утром, как договорились, — прорычал Хлопенков и вонзил в Константина свои глазки, ставшие вдруг колючими и холодными, как льдинки.

— Здесь оставаться нельзя, — настаивал Константин.

— Договорились уехать завтра — значит, завтра!

— А ну пошли в дом, — Константин почти силой поднял его и поволок к веранде. — Андрюха, ты пока останься здесь. Помоги Оксане убрать жмурика.

Они вошли в дом и вскоре до Андрея донеслись их голоса. Они спорили всё о том же. Константин требовал показать, где спрятаны деньги покойного «кореша». Зек всячески отговаривался.

«Хрен он вам с Михалычем чего покажет, держи карман, — вдруг со злостью подумал Андрей. — Этот Хлопенков не так прост, как вам кажется. Знает, что эти деньги — его последний шанс остаться в живых. Когда вы их найдёте, вы его замочите, как тех ментов на станции. Конечно, он будет тянуть резину!»

Азизбек перестал дёргаться. Его лицо стремительно залила бледность. Оксана вынесла из сарая какую-то тряпку и накрыла ею убитого.

— Затащим пока в сарай, — сказал Андрей. — А то здесь место открытое, могут увидеть.

Оксана раскрыла дверь сарая шире, Андрей взял убитого за ноги и втащил в постройку.

— Потом выроем для него яму, — прибавил он.

Оксана была подавлена и молчала, только согласно кивала головой.

Андрей вернулся в дом. Брат и Хлопенков сидели за столом, допивали остатки пива и хмуро глядели друг нам друга. Видно было, что оба недовольны.

— Через пару часов сматываем отсюда, — сказал Константин твёрдо, обращаясь не столько к Андрею, сколько к Хлопенкову. — И всё. Это моё последнее слово. Больше никаких разговоров на эту тему!

Зек промолчал.

Андрей, стоя в дверях, знаком подозвал брата.

— Значит, уходим? — тихо, чтоб не слышал Хлопенков, спросил он.

Константин утвердительно кивнул.

— Оставаться здесь опасно, сам понимаешь, — он сунул в рот сигарету и щёлкнул зажигалкой. — Через пару часов сюда подъедет Михалыч, сядем в его тачку и отчалим. Тебя высадим в Бронницах. Оттуда сам доберёшься до Москвы.

Андрей невесело усмехнулся.

— Интересно, — он посмотрел брату в глаза. — Ты так легко рассуждаешь, как будто я вернусь в Москву после турпохода, или прогулки по лесу. А вы с дядюшкой не подумали, что дома меня могут ждать менты, а? Мой портрет показали по ящику. Наверняка уже кто-нибудь узнал и стукнул в ментуру!

Константин не нашёлся, что ответить. Андрей взял его за ворот куртки и притянул к себе.

— Раз уж вы меня вмешали в это дерьмо, — проговорил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего, — то деньги вы с Михалычем должны выдать мне сегодня, понял? Пятьдесят тысяч баксов, как договаривались.

Константин отцепил от себя его руку.

— Что ты психуешь? Я не в лучшем положении!

— Так деньги сегодня будут, или нет? — настаивал Игнатов. — Говори прямо, не юли.

— Михалыч сказал, что бабки привезёт.

Андрей несколько секунд смотрел на него, а потом выдохнул и потянулся в карман за сигаретами.

— Ладно, — сказал он. — Подожду.

Хлопенков растянулся на кровати.

— До чего вы мне все надоели, — и он отвернулся к стене.

Андрей и Константин сидели у окон в разных концах комнаты и наблюдали за окрестностями дома. Сюда могли наведаться приятели убитого кавказца, поэтому приходилось быть настороже.

Из окон открывался вид на чахлый сад с покосившейся оградой, просёлочную дорогу, далёкие, едва заметные крыши деревенских домов.

Время шло. На дороге никто не показывался. Оксана, вернувшись из кухни, тоже легла спать. В доме окончательно установилась тишина.

Когда солнце опустилось ещё ниже и вечерние тени сделались гуще, со стороны дороги послышался шум автомобильного двигателя. Из-за деревьев, постепенно замедляя ход, выехала тёмно-синяя «Нива», проползла по ухабам и остановилась, как будто забуксовала в грязи. Андрей узнал машину полковника.

Константин оставил брата наблюдать за пленником, а сам вышел из дома. Андрей видел в окно, как тот подходит к машине, открывает переднюю дверь и залезает в кабину. Они с полковником говорили о чем-то минут пятнадцать, потом оба вылезли и направились к дому. Полковник, в свитере, неброской куртке и тёмных, спортивного покроя брюках, шёл озираясь по сторонам. Он выглядел обеспокоенным. Трусит, подумал Андрей.

Милицейский начальник сухо поздоровался с ним и направился в комнату взглянуть на Хлопенкова. Тот спал, раскинувшись на кровати, сложив на животе руки в наручниках. Из его полураскрытого рта вырывались равномерные хлюпающие звуки.

Полковник вернулся на веранду.

— Значит так, — деловито заговорил он, обращаясь к Андрею. — По моим сведениям, насчёт тебя на Петровку сигналов пока не поступало. По фотороботу тебя никто не узнал и, скорее всего, вообще не узнает. Фоторобот — штука ненадёжная, на практике редко когда удаётся найти по нему человека. Так что ты не слишком волнуйся.

— Ничего себе — не волнуйся, — буркнул Андрей.

— Пока у следствия на тебя ничего нет, — продолжал дядюшка, как будто не слыша его, — но всё-таки лучше, если ты на какое-то время уедешь из Москвы.

— Для этого мне нужны деньги. Вы должны были привезти их.

— Конечно, — Анатолий Михайлович достал пачку стодолларовых банкнот из одного внутреннего кармана, потом такую же пачку — из другого. — Здесь пять тысяч. Остальное получишь дня через три-четыре. Костя свяжется с тобой.