Алхимик (СИ) - Гайдукова Людмила - Страница 27

Оми сидел, изумлённо моргая: вот оно - то недостающее звено цепочки загадок, которые Вайсс разгадывали здесь, тренируясь перед предстоящей миссией! Теперь, наконец, можно сказать, что их небольшое расследование окончательно завершено. Но кто бы мог подумать, что именно у юного музыканта окажется столь важный ключ? Может быть, Мики знает что-то ещё? Например, то, зачем нужна вся эта игра? За что сражаются дуэлянты на Дуэльной Арене?

- А где он сейчас, этот учёный? Он жив?

Оми показалось, что при этих словах в глазах друга засияли звёзды.

- Жив. Он совершил ещё одно открытие и ушёл из Академии. Я тоже когда-нибудь уйду отсюда в большой мир, где живёте вы, и Содзи... Я ещё не готов, но когда-нибудь это обязательно случится. Пока я сражаюсь на дуэлях, чтобы обрести себя, лучше понять свои желания и узнать свою душу. Все мы сражаемся за это! Но рано или поздно дуэлянты обретают силу Революции - силу изменить мир, и здесь им становится тесно...

Оми был потрясён и растроган. Хотя на Дуэльной Арене не льётся кровь, и дуэлянтам не приходится каждый день рисковать своей жизнью, но эта игра не менее серьёзна, чем та, в которую сами Вайсс играют за стенами Академии. И ставка в ней та же - идеалы и честь. Потому для каждого из игроков вера, дружба и поддержка близких людей жизненно необходима. Пожалуй, они с Мики похожи даже больше, чем кажется на первый взгляд...

Тепло улыбнувшись, Оми вдруг сказал:

- Мики, за стенами Академии много зла, там приходится быть жёстким и быстро учиться жить по закону джунглей. Но знаешь, как мало там тех, кто ценит настоящую дружбу? Я не хочу, чтобы ты забывал нас! И не хочу прощаться! Мы же встретимся ещё? Скажи мне, что встретимся!

Сидя за столиком, на котором в белых чашках плескался ароматный чай, они смотрели друг другу в глаза. За окном весело и беззаботно плясали по зелёным листьям деревьев яркие лучи, прекрасные розы подставляли солнцу свои головки, слышалась музыка и смех учеников. В Академии Отори начинался новый, совершенно обычный день.

- Спасибо, Рекс. Вы так заботитесь обо мне.

Молодая секретарша поставила поднос с чайным прибором на стол и легко, едва заметно улыбнувшись, ответила:

- Это моя обязанность. Но вы так много работаете, господин Мамору, что опять пропустили конец рабочего дня! Сегодня утром вы просили подать к этому времени чай и отменить все вечерние встречи.

На подносе, в самом деле, стояли две чашки, а не одна, как обычно, и за огромным окном кабинета директора цветочной корпорации Такатори расплескался огнями вечерний Токио.

- Рекс, вы - бесценный человек! И, как всегда, правы, - с улыбкой глядя на секретаршу, ответил Мамору. - Спасибо большое, на сегодня вы свободны.

Поклонившись, девушка вышла. Но едва за ней закрылась дверь, как улыбка тут же исчезла с лица юного директора.

- Выходите, Наги. Я знаю, что вы здесь.

Возникнув из вечерних сумерек, в полумраке кабинета появился юноша, - лицо его было непроницаемым, а глаза печальными. Хрупкая фигура, длинная чёлка, скрывающая острый взгляд - да, он такой, младший Шварц, в совершенстве овладевший телекинезом. Наверное, Мамору никогда не узнает, почему Наоэ Наги вызвался помогать ему, ведь Шварц невозможно сманить к себе на службу ни деньгами, ни уговорами. Но, как бы то ни было, сейчас его помощь совершенно незаменима.

- Надеетесь его найти? - произнёс паранорм голосом, в котором не отразилось никаких эмоций.

Переведя взгляд с лица гостя на собственную руку, безотчётно скользнувшую по рамке с фотографией четвёрки Вайсс, Мамору невесело усмехнулся:

- Было бы неплохо... Присядьте, Наги. Чаю?

- Не откажусь.

Значит, нужная информация добыта. Отлично! За годы вражды они научились понимать друг друга с полуслова и сейчас могли бы, если потребуется, разговаривать жестами. И всё же, почему гений телекинеза сейчас здесь?..

- По-прежнему Оми, не правда ли? - негромко спросил Шварц. Вытащив из кармана сложенный листок, он положил его на стол и выжидающе накрыл ладонью.

- Цукиёно Оми - моё единственное настоящее имя. Вы же не думаете, что я мог бы отказаться от него в сложившихся обстоятельствах? - Улыбнувшись сдержанно, но открыто, Мамору посмотрел прямо в глаза собеседнику, сидящему в кресле с другой стороны стола. Тот усмехнулся несколько странно, совершенно для себя нехарактерно, молча подвинул записку и принялся беззаботно размешивать в чае кусочки сахара.

На листке был написан адрес. Внимательно прочтя, Оми чиркнул зажигалкой.

- Престижный район, - заметил он, задумчиво наблюдая за огоньком в пепельнице. - А что говорят соседи?

- Они практически не общаются с соседями, живут очень замкнуто. Господин Нэмуро работает в небольшом научно-исследовательском институте лаборантом, госпожа Тида, по всей видимости, берёт подработку на дом: что-то связанное с перепечаткой бумаг. Но они никогда не отлучаются вместе, вероятно, чтобы не оставлять мальчика одного. У госпожи Тида есть брат, подросток, он не выходит за пределы усадьбы. Соседи видят его иногда играющим в саду.

Оми едва заметно качнул головой: вероятно, этот факт был ему известен. Наги продолжил:

- Коллеги очень уважают господина Нэмуро, говорят о нём, как об ответственном человеке, хорошо знающем своё дело. Начальство не раз предлагало ему повышение в должности, но он отказывался. По характеру замкнут и молчалив, в общении вежливо доброжелателен, но без особой сердечности. С коллегами по работе держит дистанцию, а друзей, по всей видимости, у него нет.

Повернувшись вполоборота к окну, Оми бросил взгляд на город. Привычный шум, яркие огни делового центра, много лжи, стекла и бетона, боль и кровь, нервная и короткая радость... Сейчас кажется, что замкнутый мир Академии Отори, наполненный розами, просто приснился ему. Нет никакого профессора Нэмуро - гениального учёного, друга музыканта Мики. И благородных развалин Мемориального Зала тоже нет. Ничего этого не было никогда. События последней миссии полностью смешали в голове реальность и вымысел; лишь иногда яркой вспышкой счастливого сна плыла перед глазами картина: солнечный свет, птичий щебет за окном, две белые чашки, наполненные ароматным чаем, и напротив - огромные голубые глаза, ясные, вместившие в себя всё то прощальное утро. «Мики, не забывай! Не забывай! Почему мне кажется, что до тех пор, пока ты помнишь нас, мы будем живы? Все! И Ая...»