Цветок моей души (СИ) - Мендельштам Аделаида - Страница 30

Лианг лежал на земле и хватал воздух ртом. Удар, и Лианг опять скорчился от боли, на крик не хватило дыхания. «Смотрите внимательно, солдаты! Ваши враги не будут ждать, пока вы очнетесь, не будут смотреть, пока вы подберете оружие. Вы или нападаете, или умираете.»

Палка вновь свистнула, рассекая пыль. Лианг чудом успел откатиться и встать. И тут же покатился от тычка в грудь. Вновь он задыхается от боли и нехватки воздуха. Смешки утихли.

«Вставай, Лианг-черепаха. За это время тебя уже десять раз убили».

Лианг еле поднялся и тут же вновь упал от нового тычка. Изо рта пошла кровь, начальник стражи расплывался в глазах. Он рванулся к нему с палкой и Лианг перекатился. Палка ударила по тому месту, где он только что лежал. Лианг вскочил и сам атаковал. Палки встретились с сухим стуком. Через несколько мгновений Лианг вновь оказался на земле в этот раз от подсечки. Он попытался с земли блокировать летящий на него удар, но не успел. Удар пришелся по голове, легкий шлем немного смягчил боль, но все равно, Лиангу показалось, что его пнула лошадь по макушке. Но короткое время он потерял сознание, а когда очнулся, увидел удаляющуюся фигуру Чонгана.

- Что это было, Первый? – Шен смотрел на Лианга, который встал на четвереньки, зашатался и вновь упал. Чонган не ответил, желваки ходили под кожей. - На миг мне показалось, ты его убьешь.

Чонган встретил взгляд Хенга и опустил взгляд. Он резко развернулся и пошел прочь. Хенг вздохнул. Тэньфей и Шен переглянулись и подхватили Хенга под руки.

- Расскажи-ка нам, старичок, что случилось у вас в поездке, - обманчиво ласково попросил Шен.

На следующее утро Гиде проснулась с улыбкой. Вскоре должен был прийти Лианг и от этого ей хотелось петь. Она закружилась по спальне в одной рубашке, напевая песенку про малиновку в кустах и стиснула вошедшую Лалу в крепких объятиях. «Отпустииии», - канючила девочка, брыкаясь изо всех сил. Гиде вместе с ней повалилась на постель и там стала щекотать ей ступни. Лала визжала, смеялась и пиналась. Наконец, обессиленная Гиде и Лала успокоились.

- Чаю будешь, госпожа? – лениво спросила девочка.

- Не хочу я чаю, хочу быть сегодня самой красивой. Вставай, будем выбирать наряд! – девушка хлопнула в ладошки и с энтузиазмом побежала в гардеробную комнату.

- Ты и так самая красивая, - вздохнула Лала для вида. Она любила наблюдать как наряжается Гиде. Как хмурится, продумывая наряд. Замирала, когда пальцы порхали вдоль стоек с ханьфу, или погружались в шкатулки с украшениями и лентами. Она могла сочетать несочетаемое: нежно-лазоревое платье с головным украшением с камнями ярко-алого цвета. Или одевала кафтан глубокого синего цвета с темно-зеленым платьем, ещё и сверху нежно-голубой платок – все вместе создавало волшебное ощущение гармонии, будто оперение павлина. Гиде учила её подсматривать за природой, чтобы найти красивое сочетание цветов. Они даже придумали игру – Лала должна была угадать, чему подражает на этот раз Гиде. – Кем сегодня будешь?

- Угадай, - лукаво улыбнулась она.

- Ну, лиловое платье, желтый пояс, немного темно-красного, немного горчичного… не знаю, - Лала нахмурилась. Она только два раза выигрывала в этой игре.

- Ты поразительна глуха к живописи, надо чаще тренироваться. Какие ты будешь рисовать картины своему будущему мужу, если не знаешь сочетания цветов? – Гиде чмокнула в нос, затем подхватила платье и вновь закружилась по комнате.

- Это…цветок?

- Угадала. А какой?

- Какой-то яркий… зачем мужу мои картины? Ему что, придворных художников не хватит?

- Глупышка, - Гиде остановилась, чтобы рассказать о тонкости художественного восприятия, но махнула рукой, – потом узнаешь. Помоги это одеть, хочу сходить к пруду, посмотреть, как распускаются цветы на деревьях.

Оживленные и веселые они вышли за дверь.

- А где Лианг? – спросила удивленная Лала у низкорослого и кривоногого стражника, вытянувшегося перед наложницей. – Разве сегодня не его смена?

- Он у целителя, - гаркнул Тачжу, с немногословным стражником они познакомились ещё вчера. – Ранен.

- Что случилось? – казалось, Гиде упадет в обморок, так сильно она побледнела, – он сильно ранен? Как это произошло?

- Ничего страшного, просто во время тренировки немного поранился, - Тачжу поклонился, – в следующую смену уже выйдет.

Лала удивленно смотрела на свою хозяйку: Гиде кусала губы, пальцы бездумно теребили край платья, которое выбирала так долго, тщательно отбирая украшения в тон. Лала потянула её к беседке на пруду, куда они и шли изначально. Гиде грустно смотрела на водяную гладь, но, Лала могла бы поклясться, не замечала ни пруда, ни что-либо ещё. Всё оживление исчезло, уголки губ опустились вниз.

- Хочешь, я узнаю, что с ним? – сжалилась она над хозяйкой. Гиде вскинула глаза, полные слёз и кивнула.

Лала побежала к своему приятелю, отчаянно храброму поваренку. Время от времени, тот оказывал ей разного рода услуги: подслушивал разговоры, воровал нужные вещи, дрался, когда кому-нибудь из замковых детей приходила мысль её побить. За серебряную монету он пообещал все разузнать. Поваренок вернулся довольно быстро, прошептал новости на ухо Лале, получил свою плату и двинулся в кухню медленной походкой – предстояла выволочка за долгий прогул, но монетка стоила порки.

 Гиде неподвижно сидела в беседка в той же позе, в какой её оставила Лала. Увидев малышку она встрепенулась, вся подалась вперёд.

- Жив Лианг, даже здоров. Ничего не сломано, хотя и в синяках. Целитель говорит ушибся головой и велел пока не тренироваться. Пару дней полежит и оклемается.

- Как же так получилось?

- Его господин Чонган избил, разозлился, что Лианг до сих пор плохо владеет палкой.

- Никогда не замечала в нём жестокости, как сильно я ошибалась. Разве можно так, Лала? Разве за это надо убивать? Не знает – научи. Ведь для этого и даются тренировки.

- Я тебе всегда говорила, что начальник стражи – страшный человек. Не человек, а пантера в обличии человека.

- Как же ты была права, Лала. Я… я ненавижу господина Чонгана, лучше бы он не попадался на глаза, иначе боюсь не сдержусь, – Гиде стукнула кулачком по резным деревянным балясинам беседки. Резко развернулась и быстро пошла к своему дому. Полы ее бархатного кафтана разъехались, тонкая лиловая ткань затрепетала на ветру, каблучки сердито стучали по каменным плитам дорожки.

Тачжу пялился на наложницу, спешившую домой. «Что в ней особенного?» - думал он. «Маленькая, худая, грудь даже не видно, вечно насупленная. В замке столько красивых девок, а князь вцепился в неё клещом. Может, и вправду приворожила?» - Гиде ожгла взглядом зеленых глаз и скользнула за дверь. «Милосердная Прийя, защити от сглаза, проклятия и приворота» - стражник зашептал молитву, уверенный, что колдовка-наложница услышала его мысли.

Гиде металась по дому, всё валилось из рук, мыслями она была далеко, там, где валялся избитый, раненный Лианг. Хотелось немедленно бежать, своими глазами убедиться, что он жив, не страдает. О чем она? Конечно же, он страдает. Ему плохо, никто за ним не ухаживает, даже воды не подадут – кому нужен простой солдат? Воображение нарисовало лицо бледное Лианга с ввалившимися глазами, с заостренными скулами, похудевший, измученный. Может, попробовать дать денег целителю? Опасно, он может доложить обо всем князю или Чонгану. Боги, как она ненавидит этих двоих. Впервые, она пожелала людям плохого, да простит милосердная Прийя.

Напряжение достигла предела, и она велела Лале собираться. «Одним глазком и назад», - пообещала она себе. Придумав, что сильно мучит головная боль, она направилась к маленькому домику, в которой князь устроил больницу для обитателей замка. Сердце колотилось от страха, сзади бесшумно следовал Тачжу, давя своим присутствием. Она остро ощущала запах его пота, слышала тихий лязг оружия даже сквозь болтовню Лалы. Ладони были мокрые, и Гиде незаметно вытирала их об платье.