Поднимается буря - Бирюшев Руслан - Страница 11

– И сколько на это уйдет?

– Обещают четыре дня, если не будет задержек, – хмыкнула Настя, не отрывая взгляда от дирижабля. – Но задержки бывают всегда, так что я бы рассчитывала на пять-шесть. Минимум.

Они спешились, передали поводья солдату. Тот коротко отсалютовал и, не тратя времени, поскакал обратно – люди в штабе теперь были нужны как никогда. «Киров» тем временем прекратил снижаться. С его борта к самой земле опустили занятное приспособление – толстую цепь, на нижний конец которой были закреплены… обычные кавалерийские стремена. Еще несколько стремян крепились примерно на уровне лица человека среднего роста.

– Чего смотришь? Цепляйся. – Анастасия с усмешкой ткнула Дронова локтем под ребра и шагнула вперед. Встав одной ногой в свободное стремя, за другое, прикрепленное выше, она ухватилась обеими руками. Поняв, что надо делать, майор последовал ее примеру – и импровизированный лифт тут же пошел вверх. Вместе с кораблем: вбирая цепь, «Киров» одновременно отпускал якоря. Земля уходила вниз с пугающей скоростью. Никогда не боявшийся высоты Николай сглотнул и едва не зажмурился. Сохранить остатки достоинства офицеру удалось лишь благодаря тому, что спутница смотрела ему прямо в лицо с хитрой ухмылочкой. Малахитово-зеленые глаза за тонкими линзами очков смеялись, в них плясали озорные огоньки. Дронов в ответ кисло улыбнулся – и тут подъем кончился.

Они повисли на уровне мостков, опоясывающих выпуклое брюхо авианосца – прямо напротив проема в ограждении. Стоящий в проеме матрос подтянул цепь ближе длинным багром, снятым с обычного пожарного щита, подал Насте руку. Та приняла помощь, легко перескочила на шаткие с виду мостки, Дронов более осторожно перебрался следом.

– Вы, значит, наши пассажиры? – поинтересовался матрос, упирая багор тупым концом в пол.

– Да. Анастасия Егоровна Агафьева со спутником, – отрекомендовалась Настя, вытаскивая из-за пазухи бумагу с предписанием наземного штаба.

– Все так. Идемте, там почти готово.

Аэронавт провел их вглубь сложной паутины хлипких дорожек, где в самом ее центре на специальных крюках-зацепах майора и сыщицу поджидала пара двухмоторных самолетов. Это были массивные ширококрылые бипланы, предназначенные для дальней разведки, бомбежки или обеспечения фронтовой связи. Их фюзеляжи покрывала серебряная краска, крылья и хвостовое оперение – желтая. На плоскостях и киле красовались черные имперские орлы.

Для вылета, очевидно, готовился аэроплан, подвешенный ближе к носу корабля. Кожухи его двигателей были откинуты, в них возились механики, за работой которых присматривал тощий мужчина в кожаной летной куртке. Куртка была, к слову, точно такой же, как у Насти, только меньше истрепанной и со знаками различия лейтенанта от авиации на воротнике.

– Доброго дня, – приветствовал он пассажиров, кивком отпустив матроса. – Я – ваш пилот на сегодня. Мне велено не задавать никаких вопросов, а вот отвечать на ваши – настоятельно рекомендовано. Давайте сразу, пока я не занят: хотите что-то спросить?

– За сколько рассчитываете добраться до цели? – воспользовалась предложением Настя. – Мне говорили в штабе, но вашим цифрам я поверю больше.

– До темноты успеем, – передернул плечами летчик, сунув руки в карманы. – Прочее от ветра зависит. Если все – давайте внутрь. Барышня – первая.

Самолет буквально висел под ногами у людей, работающих на мостках, – так, что верхнее крыло приходилось вровень с полом. Попасть на борт сверху можно было через два круглых люка. Один располагался над кабиной пилотов, второй – почти в центре фюзеляжа. Именно на него и указал лейтенант. Анастасию упрашивать не пришлось. Сняв с плеча ранец, она зашвырнула его внутрь и ловко, ногами вперед, скользнула следом. Майор же вновь проявил осторожность. Дело было даже не в том, что двухмоторник болтался на крюках над десятками метров пустоты – Николай попросту боялся застрять. И без того узкий люк опоясывала кольцевая установка для пулеметной турели. Установка позволяла верхнему стрелку вести огонь не только назад, но и по курсу самолета, однако Дронов живо себе представил, как ее стальное кольцо заклинивает на его плечах и он проваливается в салон, выломав кусок обшивки… Подобного, к счастью, не случилось – внутрь аэроплана офицер попал без приключений.

– Устраивайтесь поудобней. Лететь будем не один час, – посоветовал пилот. Он воспользовался передним люком, ведущим прямо в кабину, и сразу уселся в правое кресло. Левое оказалось занято его напарником. Ближе к середине салона размещался здоровенный пульт бортинженера – с великим множеством циферблатов, манометров, регулирующих рукоятей и клавиш. Наконец, за пультом, в самом хвосте, напротив друг друга к бортам крепились четыре откидных сиденья. – Вот на них садитесь, – указал лейтенант-летчик, перегнувшись через жесткую спинку своего кресла. – Нет, на разные стороны, так баланс лучше будет. Господин майор, вещи свои девушке отдайте, она даже с обеими сумками меньше вас весит… И сдвиньтесь на второе сиденье, к хвосту… Нет, вы-то сидите на первом. Вот! Так вам проще будет ноги вытянуть – затечь точно успеют. Ремни пристегните. Все? Отлично. – Тощий пилот переключился на инженера: – Васек, как там?

– Давление есть. Носитель скорость набирает. Минуты через три можно стартовать.

– «Киров» специально для вас сделает круг почета над городом, – опять обратился лейтенант к пассажирам. – Чтобы нам удобнее было взлетать. Мы же не мелюзга с верхней палубы, у нас разгон о-го-го какой нужен…

– Двигатели уже можно, – коротко бросил инженер.

– Ага. – Пилот высунулся в люк, рявкнул: – От винта! – Усевшись обратно, затянул ремни безопасности, махнул рукой инженеру: – Давай!

Летчик за пультом потянул на себя два больших медных рычага разом, не отводя глаз от одного из циферблатов. И через пару мгновений снаружи раздалось едва различимое пыхтение: «Пых-пых-пых». Оно было не только много тише гула корабельных двигателей, само звучание заметно отличалось. Если двигатель дирижабля издавал резонирующий рык, то авиационный мягко шептал. Хотя свист рассекающих воздух лопастей был одинаков и тут и там. Винты набирали обороты.

– Три… два… один… поехали! – Лейтенант показал через остекление кабины большой палец механику снаружи и тут же ухватился обеими руками за полуколесо штурвала. Механик глянул куда-то вверх, подал знак кому-то, невидимому из салона… и самолет рухнул в пустоту. Николай даже не услышал, как отцепляются крюки, – просто биплан провалился вниз, и в теле майора возникло странное чувство легкости. Длилось это долю секунды, затем двухмоторник выровнялся и прянул вперед, обгоняя корабль-носитель. Опутанное подвесными дорожками брюхо «Кирова» мелькнуло вверху и пропало из виду. Самолет перестал набирать скорость в падении и теперь выигрывал высоту метр за метром, задирая стеклянный нос. Из кабины не было видно ни земли, ни кораблей воздушного флота – только голубое небо и белые стайки кудрявых облаков.

– Как Боженька ладонь подставил и не дал упасть, а? – обнажая в широченной улыбке белые зубы, вновь обернулся к пассажирам худощавый пилот. – Вот за это и люблю.

Настя улыбнулась ему в ответ – милосердно, не разжимая губ. Дронов же сдавленно булькнул:

– Я… наверное… тоже буду любить… когда-нибудь…

К счастью, остальной полет прошел спокойно. Двухмоторник плавно скользил по воздуху под убаюкивающий шепот двигателей, не совершая резких маневров. Анастасия почти сразу задремала, крепко обняв лежащий на коленях рюкзак майора, туго набитый одеждой, а потому мягкий. Сам Дронов тоже был бы не прочь наверстать упущенные ночные часы, однако сон не шел. До самой посадки он просидел неподвижно, глядя на спутницу и слушая негромкие разговоры пилотов.

На станцию военной связи они прибыли засветло, хотя солнце уже клонилось к горизонту. Самолет опустился на ровную земляную площадку и затормозил точно напротив решетчатой вышки оптического телеграфа. Кроме вышки посреди голой степи высились домики обслуги, причальная мачта курьерского дирижабля, ангары для транспорта и установленные прямо на землю цистерны с жидким топливом. Николай повидал много таких станций в разных уголках Азии, все они выглядели совершенно одинаково. Снятые с колес железнодорожные цистерны сюда доставили воздухом, все остальные постройки были сборными. Инженерная рота могла возвести пункт связи за считаные часы.