Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова - Дружников Юрий - Страница 7

• Предыдущая
• 7/44
• Следующая

Так или иначе, Трофим ушел от Татьяны перед ссорой со старшим сыном и имел две семьи. Единственное упоминание о разводе отца с матерью, буйной свадьбе с новой женой и гулянке, продолжавшейся неделю, имеется в книге Соломеина "В кулацком гнезде". После этого пресса о разводе резонно умалчивала. Жил Трофим то у сестер, то у новой тещи и домой возвращался все реже. Факт, что Трофим ушел из семьи, - невероятный. Крестьяне от жен не уходили. И если он это сделал - поступок такой говорит о многом и не в пользу его первой жены. Соломеин, который не раз останавливался в доме Татьяны Морозовой, вспоминает (запись осталась в его блокноте и не вошла ни в книгу, ни в статьи): "Неряха. В доме грязно. Не подбирает. Это результат российской некультурности. За это не любил ее Трофим, бил".

Когда читаешь книги о драме в деревне Герасимовке, остается непонятной причина, побудившая мальчика донести на отца. "Отец из семьи ушел, вспоминает одноклассник Павлика Дмитрий Прокопенко. - Лошадь и корову надо было кормить, убирать навоз, заготовлять дрова - все это легло на старшего. Мать - плохая помощница, братья малы. Павлику было физически тяжело без отца. И когда возник шанс вернуть его страхом наказания, они с матерью попробовали это сделать".

"Мать толкала сына предать отца, - сказала нам 50 лет спустя учительница Кабина. - Она, темная женщина, досаждала мужу как могла, когда он ее бросил. Она Павлика подучила донести, думала, Трофим испугается и вернется в семью". Родственники Морозова тоже считают, что так оно и было. Сама же Татьяна Морозова, отвечая на наш вопрос, отрицала свое участие в доносе: "Павлик надумал, я не знала, он со мной не советовался". Между тем на суде, как утверждают очевидцы, Трофим Морозов заявил, что это Татьяна подучила сына донести. "Скажу так, - резюмировал Прокопенко. - Не уйди Трофим из семьи - ни доноса бы не было, ни убийства, и героизм Павлика неоткуда взять. Но этого печатать нельзя!"

Советские писатели, игнорируя реальные факты, подменили конфликт между супругами Морозовыми политической борьбой. Это важно иметь в виду, переходя к подробностям первого героического поступка Павлика - доноса на отца.

Процесс подготовки к доносу, то есть сбора сыном компрометирующих сведений об отце, подробно описан в литературе. Отец, председатель сельсовета, приходил домой поздно, выпивал с родственниками, иногда вечером работал дома. По описанию журналиста Соломеина, все получилось так: когда Трофим дома, то и Павел тут. Глянул осторожно в дверную щелку горницы, где сидел отец, и замер. Отец пересчитывал деньги. Павлик ничего не сказал матери. Только решил наблюдать за отцом. Но ведь в действительности такая слежка была невозможна. Трофим не жил в доме. Чтобы "исправить историю", Соломеин сдвигает уход отца от матери на время после доноса сына, а при переиздании книги развод родителей убирает совсем.

Трофим работал, читаем мы в книге Соломеина "Павка-коммунист". "Тихо-тихо, стараясь даже не дышать, Павка встал и на цыпочках подошел к двери. Из горницы доносились приглушенные голоса. Павка прильнул к замочной скважине".

Сын хочет выяснить, откуда у отца деньги, и догадывается, что они "от классовых врагов". Из-за ночных бдений пионер начинает плохо учиться, позорит свой отряд, но ему не до этого. Он весь - в шпионаже. У поэтессы Хоринской в стихотворной биографии Морозова, когда Павлик прислоняет ухо к замочной скважине, слушает и запоминает, ночная сцена приобретает еще более драматический характер. Просыпается мать, осознающая государственную важность деятельности сына. Она говорит в рифму: "Опять не спишь, сынок? Скоро полночь ступит на порог". А сын поясняет читателям: "Врагом стал отец мой, ребята, не мог я отца укрывать!".

В чем же, по словам писателей, вина отца Павлика? Трофим Морозов, председатель сельсовета, давал справки ссыльным крестьянам, чтобы, пользуясь этими документами, они могли вернуться на родину. Крестьян этих раскулачили в основном на Кубани и привезли в ссылку на Северный Урал, на лесозаготовки. Писатель Губарев привел в газете "Пионерская правда" в 1933 году полный текст документа.

Удостоверение

Дано сие гражданину ..................... в том, что он действительно является жителем Герасимовского сельсовета Тавдинского района Уральской области и по своему желанию уезжает с места жительства. По социальному положению бедняк. Задолженности перед государством не имеет. Подписью и приложением печати вышеуказанное удостоверяется.

Председатель сельсовета Т.Морозов.

Документ этот с начала и до конца - сочинение самого Губарева. Через пятнадцать лет он переделал его в книге. В первом издании отец печатал справки на пишущей машинке в количестве пятидести копий. Позже пишущая машинка из жизнеописания Павлика исчезла. Выражение "жителем Герасимовского сельсовета" меняется на "жителем села Герасимовки". Район тогда назывался Верхнетавдинским. Губарев убирает фразу о задолженности и добавляет дату: 27 июля 1932 года. Эта дата вообще делает всю сцену абсурдной. Морозов-отец был к этому времени давно осужден и отправлен в лагерь.

Между тем Губарев рассказывает, как Павлик украл у отца такое удостоверение, чтобы отнести его куда следует. Если не для себя, а для дела коммунизма, то можно и украсть. Коллега Губарева - журналист Смирнов излагает эпизод иначе. Отец разорвал бракованную справку. "Не успели затихнуть во дворе шаги, как Павлик соскочил со своей постели и подобрал на полу клочки разорванной бумажки. Зажав их в кулаке, он быстро улегся". Утром Павел разжал руку и стал разбирать клочки бумаги, чтобы восстановить текст. В первых публикациях авторы писали, что Трофим брал за справки деньги. Позже слово "деньги" заменили на "толстые пачки денег".

Кому же и куда донес Павлик на отца?

Из многих лиц, которым мы задавали этот вопрос, ни один не сумел вспомнить что-либо. Все приводили сведения, взятые из опубликованных впоследствии книг. У разных авторов место это носит разные названия. Павлик сообщил: в милицию (Бюллютень ТАСС), членам сельсовета (писатель Коршунов в "Правде", 1962), представителю райкома партии (Второе издание БСЭ), представителю райкома Кучину, иногда именуемому Кочиным (буклет Свердловского музея), инспектору милиции Титову (во многих источниках).

По версии писателя Мусатова, мальчик сообщил директору школы, а тот уполномоченному по хлебозаготовкам (журнал "Вожатый", 1962). Возможен также уполномоченный Тавдинского райкома партии Дымов, который немедленно сообщил куда следует, и уполномоченный без фамилии, который "молод, плечист, в белой рубашке с расстегнутым воротом, в скрипучих сапогах" (Губарев, журнал "Пионер", 1940). Один и тот же следователь ОГПУ носит в разных изданиях фамилии Железнов, Самсонов, Зимин, Жаркий и др. Можно прочитать, что Павел сообщил в следственные органы (журнал "Пионер", 1933), в ЧК (газета "На смену", 1972). И еще два поздних варианта: Павлик рассказал людям ("Пионерская правда", 1982) и - рассказал всем (сборник "Подвигу жить!"). Речь, повторяем, идет об одном-единственном доносе.

Журналист Соломеин при переизданиях книг менял место доноса трижды. "Паша... пошел в Тавду и рассказал о проделках отца". Это была первая информация с места событий в газете. Его идею заимствовал поэт Боровин в книге "Морозов Павел", причем для операции им выбрана ночь:

Он спешит. Теперь он все расскажет.

Он бежит, спешит в райком.

И тайга теперь его не свяжет:

Он без отдыха бежит бегом.

Однако от сюжетного хода с Тавдой авторам пришлось отказаться. Дорога шла болотами, были броды через речки, а зимой дорогу заносило. К тому же туда и обратно около 120 километров - почти три марафонские дистанции. Пробежать их без отдыха трудно. Возможно, поэтому позже Соломеин в газете "Тавдинский рабочий" написал туманнее: "Павлик сообщил куда следует". А в книге Соломеина Павлик уже доносит на месте в деревне - приезжему: "Один из Тавды. Военный. С наганом. Товарищ Кучин".

Все фамилии сборщиков доносов, перечисленные выше, оказались вымышленными, кроме милиционера Титова. ЧК (Чрезвычайной комиссии) к тому времени в стране уже не существовало. Что касается работников ОГПУ, то они могли появляться в деревне под любыми названиями и чаще всего как уполномоченные райкома или райисполкома. Не случайно еще в 1932 году Соломеин записал в блокнот слова матери Павлика Татьяны Морозовой: "Когда приехал товарищ Гепеву (т.е. ОГПУ), Паша все сказал".

• Предыдущая
• 7/44
• Следующая