Обсидиановый храм (ЛП) - Чайлд Линкольн - Страница 71

Под ним ничего не было. Ее длинное, бледное тело, стройное, но чувственное и подтянутое было похоже на видение.

Она слегка качнула головой, распуская волосы.

Диоген не мог пошевелиться. Она медленно приблизилась к нему, и ее лицо замерло в нескольких дюймах от его. Медленно и осторожно она начала расстегивать его рубашку, и он заметил, как часто она дышит. Ее грудь вздымалась от волнения, а ее лицо раскраснелось. Это было невероятно: изменение, которое совершил с ней эликсир, нельзя было назвать не чем иным, кроме как чудом.

Также медленно, едва касаясь его, она сняла с него рубашку, а затем, опустившись на колени, сняла его туфли и расстегнула брюки. Через несколько мгновений они — совершенно голые — стояли в нескольких дюймах друг от друга, погруженные в полумрак обсидианового храма. Только тогда она потянулась и прильнула к нему, подарив долгий, нежный, восхитительный поцелуй, прежде чем слегка толкнуть и опрокинуть его на диван.

В тот же день темная фигура, управляющая аэролодкой, продвигалась по Национальному Заповеднику дикой природы Грейт-Уайт-Херон, успешно минуя последнюю группу небольших остроконечных островков, препятствовавших ее пути к более крупной суше, обозначенной на карте прибрежного района как Халсион-Ки. Двигатель работал на низких оборотах, чтобы не привлекать лишнего внимания. Это было трудное путешествие — мелководья и лабиринты каналов были едва ли пригодны для судоходства даже при свете дня — но осадка у аэролодки практически отсутствовала, что значительно упрощало дело. Теперь же она направилась вдоль длинного пирса. Рядом с ним был пришвартован гоночный катер: винтажная деревянная моторная лодка под названием «Феникс».

Флавия Грейлинг заглушила двигатель своего воздушного катера, позволила ему проскользнуть мимо пирса и остановиться у длинного песчаного пляжа, который с обеих сторон обрывался скоплением мангровых зарослей. Флавия вышла из лодки и затащила ее под пирс, хруст песка под ее ногами был едва различим среди шороха ветра, гуляющего в листьях пальм. Затем, прокравшись к маленькой беседке в конце пирса, она провела разведку.

На верху небольшого блефа она увидела линию крыши большого дома, окруженного королевскими пальмами. Недалеко от него она рассмотрела строение поменьше, напоминавшее дом для прислуги, наполовину скрытый мангровыми зарослями.

На Флавии сидели тактические военные ботинки, рекомендованные «SEAL»[172]. Девушка облачилась во все черное, включая тонкие итальянские кожаные перчатки. Свою синюю поясную сумку она сменила на такую же, только цвета эбенового дерева. Она не стала гримировать лицо и красить свои светлые волосы в черный цвет, как чаше всего поступала в других подобных миссиях: в конце концов, сейчас ее ждало дело другого рода.

Крадучись, словно кошка, она двинулась вперед, направившись к краю низкого блефа. Здесь она достала из своей поясной сумки маленький монокуляр и осмотрела дом и окрестности. Все казалось тихим. Горело только несколько огней — судя по их мерцающему свету, на газовых или, возможно, керосиновых лампах. В остальном на острове не наблюдалось никакой активности.

Флавия вернула монокуляр в свою сумку и закрыла ее.

Она была вне себя от ярости, когда Питер оставил ее в том гостиничном номере в Майами. Она даже не могла припомнить, когда последний раз была настолько зла. И дело было не только в том, что он утаивал от нее часть своей жизни, но и в том, что он сначала попытался ее похвалить, а затем откупиться деньгами. После чего он ушел. Как будто деньги могли как-то компенсировать все то время, что они провели вместе, и все то, что она сделала для него! Как будто она для него была какой-то дешевой шлюхой! И хотя за все это время Питер так и не разделил с нею постель, она знала, что возбуждала его. Она видела, как он смотрел на нее.

По-настоящему ее разозлило то, что он решил провести с ней тот же прием, что использовал при ней на других. Как мог он предположить, что она настолько доверчива и наивна, чтобы проглотить ту же самую наживку? Что ж, это говорило лишь о том, что он не доверял ей. А после всего случившегося и она — не доверяла ему. Флавии пришлось вновь выучить уже известный ей горький урок: если начиналась игра лжи и обмана, в нее всегда играли двое. И, если принимать это во внимание, то Питер сейчас не должен был быть настороже: нет, он был уверен, что добился желаемого! Он считал, что Флавия тратит его деньги в Копенгагене, как наивная дурочка, и ждет его звонка. Звонка, который никогда не раздастся. Но он не на ту напал! О, нет, Флавия не собиралась позволить ему так просто уйти. Поэтому она и прибыла сюда.

В отеле она разузнала номер его кредитной карты. Его было легко заполучить, так как они были зарегистрированы как муж и жена. Исходя из этого, она, не теряя времени, разузнала все о Петру Люпее. Это была следственная работа, которую она проделывала уже много раз. В таких делах она была профессионалом. Благодаря сочетанию социальной инженерии, примитивного взлома, поиска в общедоступных данных и получения платежного адреса с помощью номера кредитной карты, Флавия соединила все части мозаики.

Все началось с почтового ящика, который содержал несколько кусочков полезных данных. Использовав их и совершив несколько телефонных звонков в Городской публичный архив и в связанные с ним правительственные учреждения, Флавия подняла следы хлебных крошек, которые были непреднамеренно — или косвенно — оставлены Петру Люпеем. Это позволило ей проложить путь от одной фиктивной фирмы до другой и, наконец, завершить свой поиск в корпорации «Incitatus»[173] LLC[174], обладающей только одним активом: островом у южного побережья Флориды, который назывался Халсион-Ки и который был приобретен почти двадцать лет назад. До него из Майами был всего час езды на моторной лодке…

Стоя на темном пляже и осматривая дом, Флавия улыбалась. Питер, конечно же, знал, что она хороша как профессионал — он всегда выбирал только самое лучшее.

Там, в роскошном номере он ясно дал понять, что не питает к ней взаимных чувств… по крайней мере, пока. Но, так или иначе, он любил ее, в этом она была совершенно уверена. Она заставит и его увериться в этом.

Флавия узнала его секрет и раскрыла тайное убежище. Ведя свое расследование, она не раз задумывалась о том, не оставил ли он все эти хлебные крошки специально для нее? Не решил ли устроить ей еще одно испытание? Что ж, если так, она выдержала его с блеском, и теперь, когда она откроется ему, он поймет, насколько она умна и совершенна во всем. Она удивит его. Эта неожиданность, как она знала, вызовет повышенное уважение с его стороны, потому что Питер уважал людей, которые одерживали над ним победу. Точнее сказать, она станет первой, кого Питер будет уважать по-настоящему, потому что прежде никому не доводилось его победить, и это уважение породит в нем любовь. А это место, как нельзя кстати, располагало к зарождению любви. Это был настоящий рай, в котором Питеру будет легко осознать, насколько они с Флавией идеально подходят друг другу.

Совершенно бесшумно она поднялась на блеф и прошла по песку к дому, покрытому шифером и выглядящим почти эфирно в лунном свете. Она зашла на веранду, попробовала входную дверь и, обнаружив ее открытой, быстро вошла в дом, прикрыв ее за собой. Поначалу ее взволновало отсутствие охраны, но Флавия быстро поняла, что удаленность острова и его труднодоступность — и есть лучшая охрана, какую только можно вообразить.

На несколько минут Флавия осталась в прихожей, а затем, скрытая темнотой и тишиной, она провела быструю разведку: проходы слева и справа привели ее в библиотеку и гостиную соответственно, а широкая лестница, расположенная впереди, вела на второй этаж. Заинтригованная, она вошла в библиотеку. Поток лунного света, льющийся сквозь широкие окна, позволил рассмотреть, что это было двухэтажное помещение с дорогим ковром на полу и стенами, заставленными книгами и маленькими картинами в рамах. В дальнем углу стояло миниатюрное пианино, неизвестной модели.