Обсидиановый храм (ЛП) - Чайлд Линкольн - Страница 47

Перелет первым классом в Майами прошел легко. Благодаря реалистичности, и не вызывающей сомнений достоверности его личности Петру Люпея не было необходимо в том, чтобы «менять этот образ» для перелета. Все шло по плану. Но все же, глядя на Констанс, он чувствовал беспокойство. Под шляпой и за солнцезащитными очками «Булгари» было невозможно рассмотреть выражение ее лица, но неподвижность всего ее тела, то, как она отрешенно смотрела на море и еще нетронутый напиток, напомнили ему всеобъемлющее спокойствие, которое он заметил, когда наблюдал за тем, как она паковала вещи, собираясь окончательно покинуть особняк 891 по Риверсайд-Драйв.

Глядя на нее, Диоген усомнился, был ли Саус-Бич правильным выбором, чтобы остановиться здесь на время сбора «конского хвоста». После ее ужасного, бедного детства она жила в пределах особняка Риверсайд-Драйв, отгородившись от всего мира. Даже после того, как его брат взял ее под свое крыло, она едва ли решилась взглянуть на мир: всего несколько мест Нью-Йорка, Италия, Англия, Новый Орлеан и прибрежные районы Массачусетса. Кричащие и яркие пейзажи Оушен-Драйв — все в стиле неон ретро-шик и деко, разбавленные дешевым нарциссизмом — были, вероятно, еще более шокирующими, чем в Лас-Вегасе. Скрываться на виду в такой ультрасовременной атмосфере стало частью прикрытия, которое он выбрал для них. Но теперь он задался вопросом: мог ли подобный культурный шок, приходящийся на момент глобальных перемен жизни Констанс, быть для нее болезненным?

Констанс сделала глоток лимонада.

— Констанс? — позвал он ее мягко.

В ответ она повернулась, и взглянула на него.

— Не согласишься ли ты ненадолго войти внутрь? Я подумал, что было бы неплохо оповестить тебя о мероприятиях, которые запланированы на следующие несколько дней.

Через мгновение она встала. Сначала показалось, что Констанс нетвердо стоит на ногах, потому что она ненадолго ухватилась рукой за шезлонг, как будто в поисках равновесия, прежде чем отправиться в гостиную. Присев на мягкий диван, она сняла шляпу, положила ее на бортик дивана, затем сняла солнцезащитные очки и провела рукой по лбу.

Диоген был потрясен. Внутри, без яркого солнечного света, ее лицо выглядело бледным и изможденным, а глаза казались темными, даже слегка болезненными. Могло ли это явиться результатом перелета или потрясения от того, что она не покидала свой дом на протяжении многих лет? Нет: эти симптомы выглядели системными, а не эмоциональными. Возможно ли, что теперь она больше не сомневается в физических проявлениях, вызванных несовершенным эликсиром Ленга, и начинает поддаваться его побочным эффектам? Пока он зрительно оценивал ее, внутри него боль и сочувствие смешивались с любовью.

— С тобой все в порядке? — спросил он, прежде чем продолжить разговор.

Она отмахнулась от него небрежным жестом руки.

— Небольшая головная боль. Это пройдет.

Он сел на стул напротив нее.

— Вот что произойдет дальше. Завтра Люциус Гарей должен умереть в девять часов вечера в тюрьме города Пахоки штат Флорида, примерно в девяноста милях к северо-западу отсюда. Смертельный приговор вынесен и отмене не подлежит. Я займу место судмедэксперта, который в последнюю минуту внезапно заболеет — ничего серьезного, уверяю тебя, но его самочувствие не позволит ему выполнить свои обязанности. Тело должно быть доставлено в офис судмедэксперта около десяти часов. Я немедленно извлеку и законсервирую cauda equina. Затем я проведу обследование тела, как того и требует закон. Также я должен буду подготовить отчет и заполнить документы, чтобы передать тело ближайшим родственникам. Разрез, который я сделаю в нижней части его спины, будет небольшим, и мой отчет даст медицинское объяснение его наличия. Никто не станет заострять на нем внимание. Все будет сделано по учебнику. Мое удостоверение личности, диплом и моя лицензия на проведение подобной практики также пройдут проверку.

Он обвел рукой комнату.

— В течение следующих тридцати шести часов, пока меня не будет с тобой, и я настоятельно прошу тебя оставаться в этих апартаментах. Чем меньше мы себя показываем на публике, тем лучше. Я подготовил все возможное, чтобы сделать мое отсутствие удобным для тебя. Выбери любую из трех спален, какая тебе больше всего понравится. В твоем распоряжении книги, музыка и видеотека: я, кстати, добавил в комплект полное собрание работ Ясудзиро Одзу[123] и рекомендую их просмотреть, если ты еще не знакома с его фильмографией. Конечно, в твоем распоряжении здесь круглосуточное обслуживание горничной и дворецким, а также полное меню для апартаментов. Ты найдешь холодильник с минеральной водой, фруктовыми соками и «Дон Периньон».

Он указал на мобильный телефон, который лежал на стеклянной столешнице между ними и добавил.

— Если тебе что-нибудь понадобится, звони мне в любое время.

Он поднялся.

— Я планирую вернуться послезавтра рано утром. Моя яхта пришвартована в гавани Саус-Бич. В тот же вечер мы доберемся до Халсиона. Я синтезирую эликсир, и ты окажешься на пути к выздоровлению, — он взглянул на часы. — Мне нужно уйти через пару минут. Есть ли что-нибудь еще, что я могу сделать для тебя, чтобы ты чувствовала себя более комфортно в мое отсутствие?

— Нет, спасибо.

— Тебе не нужны лекарства? Мышечные релаксанты? Стимуляторы?

Она покачала головой. Внезапно, поддавшись порыву, он опустился перед ней на колени и взял ее за руку.

— Констанс, я даю тебе торжественное обещание: через пару дней мы уже начнем новую жизнь на моем частном острове. Нашем частном острове. И я полностью посвящу себя твоему здоровью и счастью.

Он осторожно перевернул ее руку и поцеловал ее ладонь. Констанс улыбнулась, и он снова поднялся.

— Помни: звони мне в любое время. Я люблю тебя.

После этого он отвернулся, поднял элегантную трость из ротанга Петру Люпея и молча вышел из гостиничного номера.

Пока Диоген покидал гостиничный номер, Алоизий Пендергаст — все еще одетый в ветровку ФБР, порванную рубашку и брюки — входил в свой особняк 891 по Риверсайд-Драйв. Проигнорировав ленту, обозначавшую место преступления и пересекающую приемный зал, он зашел за ограждение и — после беглого осмотра, миновав ярлыки, обозначавшие обнаруженные улики и остатки порошка для снятия отпечатков пальцев — направился в библиотеку.

Здесь ничто не показалось ему неуместным, за исключением письма, которое лежало на столе. Письмо написала миссис Траск, и было оно адресовано Проктору.

Пендергаст вскрыл конверт. В письме говорилось, что из-за состояния здоровья сестры миссис Траск будет вынуждена задержаться в Олбани на одну или даже на две недели. Она извинялась, но также выражала уверенность, что уход за Констанс не доставит Проктору много беспокойства.

Пендергаст отложил письмо. На несколько мгновений он замер, прислушиваясь к пустому дому. Затем, покинув библиотеку, он быстро прошел по верхнему этажу особняка, остановившись сначала в комнатах Проктора, а затем — более подробно — в комнатах Констанс.

Дом казался покинутым. Проктор оставил много признаков, указывающих на то, что он очень спешил, и, судя по очень слабому налету пыли на поверхности мебели, он покинул дом девять или десять дней назад. Его дорожная сумка на случай чрезвычайных ситуаций также отсутствовала.

Казалось, что комнаты Констанс в последнее время вообще пустовали, но явно носили следы поспешного сбора вещей.

Стоя в темноте комнаты, Пендергаст извлек из кармана мобильный телефон и набрал номер в Ривер-Поинт, небольшом городке в пригороде Кливленда. Ответ прозвучал после третьего гудка. Пендергасту пришлось ждать в тишине еще пятнадцать секунд, пока был завершен процесс идентификации.

— Неужели это сам Мистер Секретный агент? — в трубке наконец-то раздался знакомый, хрипловатый голос, доносившийся из комнаты, освещенной только светом компьютерных мониторов и единственной свечой, горевшей во фронтонном окне. — Кажется, вы сменили номер. И телефон: iPhone 6s, если верить внутреннему хэштегу. Очень мило.