Право на месть (Страх - 2) - Константинов Владимир - Страница 12
- Предыдущая
- 12/68
- Следующая
- В таком случае, начните с самого начала.
Самохвалов вновь надолго задумался. Затем пожал неопределено плечами.
- Начну, пожалуй, с предыстории всего этого... К концу семидесятых началу восьмидесятых годов экономика Советского Союза стала явно пробуксовывать, прирост национального дохода с восьми - десяти снизился до двух и восьми десятых процента, да и то обеспечивался исключительно экспортом нефти и газа. Машиностроение и приборостроение, которые бы обеспечивали в дальнейшем прорыв в промышленности, были в полнейшем загоне. Исключение из плановых показателей предприятий снижение себестоимости продукции привело к резкому сокращению производства и дефициту большинства товаров. Многие понимали, что нужно срочно что-то предпринимать. Тогда-то и появилась группа видных ученых экономистов и промышленников, выдвинувшая концепцию перехода экономики страны на рыночные отношения. Среди них был и Петр Эдуардович Потаев.
- Нынешний олигарх?
- Да. Концепция эта вовсе не отменяла плановость экономики, потому как рыночные отношения и планирование производства не исключают, а дополняют друг друга. В странах с развитой экономикой об этом знает каждый мало-мальски грамотный человек. По данной концепции коренным образом менялся лишь сам подход к оценке деятельности любого предприятия и организации. Предлагалось оценивать их деятельность по конечному результату. То-есть, сдал объект, продал продукцию - получай денежки. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее получишь прибыль. Чем ниже будет себестоимость продукции, тем больше будет эта прибыль. Это бы побуждало предприятия к здоровой конкуренции, а их руководжителей - искать пути повышения качества продукции и снижения её себестоимости. Все это неизбежно привело бы к созданию современных технологических линий, сверхточных станков и оборудования. Однако данная концепция вопреки логике и здравому смыслу у тогдашнего руководства страны не нашла поддержки. Оказывается уже тогда в партии и правительстве созрело мощное лобби, для которого чем хуже обстояли дела в экономике страны, тем было лучше. Именно они в конце шестидесятых убедили Косыгина оказаться от такого основополагающего показателя деятельности преприятий, как снижение плановой себестоимости продукции. Что привело в дельнейшем к непоправимым последствиям. Они стремились довести ситуацию до абсурда, вызвать недовольство людей, чтобы однажды прибрать все к своим рукам. С приходом к власти Горбачева и его команды они поняли, что их час настал. Ельцин же стал иструментом в их руках. Эконмика страны рухнула и тотальное разграбление страны и ограбление народа началось, причем в невиданных доселе масштабах...
Все, что говорил Самохвалов мне было отчасти уже известно. Поэтому я не выдержал и перебил его:
- Все это конечно интересно, но, Петр Осипович, нельзя ли ближе к делу.
- Да-да, - закивал он. - Я уже подошел к самой сути. Потаев и его сторонники быстро поняли, что в стране совершилась криминальная революция, к власти пришли так называемы "демократы" - люди алчные, беспринципные, превыше всего ставящие достижение своекорыстых интересов и прикрывающие свою суть дешевыми популистскими лозунгами о свободе слова, личности и тому подобное. Потаев понял, что если не принять срочных мер, то эти господа окончательно порушат экономику страны, вывезут все ценное на Запад, отведя России лишь роль сырьевого придатка. Бороться с ними честными и открытыми методами в начале девяностых было бы самоубийством. Потаев очень даже хорошо это понимал. Потому-то и было принято решение действовать теми же методами. Как говорится: "С волками жить - по волчьи выть". Верно?
- Каким образом вы попали во внешние управлющие Электродного завода?
- Дело в том, что в руки Потаева попал так называемый "список Чубайса" - перечень предпирятий, подлежащих приватизации в первую очередь. Предприятия эти составляли основу экономики страны. Потаев предпринял меры, чтобы во главе ряда этих предприятий стали его люди. Так я и оказался внешним управляющим Электродного завода.
- За время вашего правления вы привели завод к фактическому банкротству. Ведь так?
- Да, - согласился Самохвалов. - Я это делал по заданию Потаева.
- Для чего?
- С тем, чтобы Потаев мог купить завод и принять меры к его возрождению.
- Странная у вас логика - окончательно добить завод, чтобы потом его возродить.
- В нашей стране все странно, Сергей Иванович. Но у нас не было другого выхода. Попав в "список Чубайса" завод был приговорен к банкротству.
- Но, насколько я понимаю, в последнее время у Потаева в отношении завода повились серьезные оппоненты?
- Да, очень серьезные. Сосновский, Чубайс и компания кажется стали догадываться об истинных целях Потаева, Калинина, Говоркяна и других и повели на них наступление по всем фронтам, Им удалось привести к власти своего президента и посадить карманное правительство. Начался второй передел собственности, который ознаменуется тем, что ими будут прибрано к рукам все, что ещё остается в полной или частичной собственности государства. Электродный завод входит в зону их интересов. С того времени, когда верным псам Сосновского братьям Темным удалось усадить здесь своего губернатора, на меня стало оказыываться колоссальное давление. Ряд убийств работников завода, я думаю, преследует цель окончательно запугать меня, показать, что если я буду несговорчивым, то меня ждет та же участь.
- Нет, здесь вы ошибаетесь. Причина их убийств совершенно иная.
- И какая же, позвольте полюбопытствовать?
- Они невольно стали обладателями информации, грозящей вашим оппонентам большими неприятностями.
- И что же это за информация?
- Я, Петр Осипович, сказал вам и так слишком много.
- Да-да, я понимаю. Извините... Так вот, я, Сергей Иванович, хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я вовсе не герой, и давно бы бросил все к чертовой матери и сбежал куда глаза глядят. Но предавать и бросать Петра Эдуардовича, особенно в столь трудное для него время, считаю в высшей степени непорядочно. Вот потому-то терплю и, как могу, борюсь.
Проводив Самохвалова, я остался один на один со своими мрачными мыслями. Как же муторно на душе! Так муторно, что хоть волком вой. Ага. А Самохвалов оказался совсем не тем, кем представлялся мне до допроса. Ему не позавидуешь. Точно. Но до чего же мы дожили, господа, если правые цели приходится вершить черными методами. И главное - иначе нельзя, иначе ты ничего не добьешься. Ситуация, блин! Нарошно не придумаешь. Но это облегчает Сосновскому и всей его камарильи задачу борьбы с инакомыслящими. Ведь Самохвалова уже сейчас можно заковывать в наручники и сажать. Формально в его действиях, если очень постараться, можно найти целый букет преступлений от злоупотребления служебным положением до хищений. Собственно этим продажная власть уже пользуется, переодически натравливая послушную Генеральную прокуратуру на инакомыслящих и особенно строптивых. Формально это называется "борьбой с коррупцией", а фактически является натуральным издевательством. Уж кому, как не мне, это знать. Потому-то я оттуда и слинял.
Душно! Подошел к окну, распахнул створки. В лицо пахнул сухой, прокаленный воздух с примесью выхлопных газом, запахами асфальта, жженной резины, машинного масла, гари и ещё чего-то столь же неприятного. У бани напротив окруженные толпой зевак дрались два подвыпивших мужика. Разборки на местном уровне. Везде одно и то же. Начиная с этих мужиков и кончая высшими эшелонами власти - сплошные разборки. Никак не живется людям мирно. Чем все это кончится? То, что ничем хорошим - у меня нет и тени сомнения. Как сказал бы наш общий друг Дима Беркутом - "кругом сплошной атас". Как он там? Жив ли? От этой мысли стало совсем невмоготу. Разве мог кто из нас лет десять-двенадцать назад подумать, что наступит время, когда будут похищать сотрудников милиции? Что называется - дожили, довыступались?!
Выпить что ли? Надо хоть как-то погасить эту ноющую боль в груди. Правду говорят, что, порой, физическую боль гораздо легче перенести, чем душевную. Точно. А вот у господ сосновских, лебедевых, чубайсов никогда, ничего не болит, так как болеть нечему. Ага.
- Предыдущая
- 12/68
- Следующая
