Город - Константинов Владимир - Страница 28

• Предыдущая
• 28/90
• Следующая

- Не совершал этого, совершил другое, - философски изрек начальник тюрьмы, продолжая цвести и пахнуть сытостью и благополучием. - Я не встречал ещё человека, который бы ни разу в своей жизни не совершил какого-нибудь преступления.

- Впервые встречаю такого умного начальника тюрьмы, - улыбнулся Орлов.

Слова Григория очень понравилось начальнику тюрьмы. Он даже сощурился от удовольствия и совсем стал походить на разжиревшего и ленивого, гревшегося на солнце, котищу, Того и гляди вот-вот замурлыкает. Начальник тюрьмы долго аппетитно пережевывал слова, пока, наконец, не выпленул:

- Место здесь такое - располагает к философствованию.

- Тогда почему бы вам не пойти в добровольные напарники в мертвяку? Не подкрепить, так сказать, теорию практикой? Он, по всему, тоже большой философ.

Настроение начальника тюрьмы резко изменилось.

- И это все, что вы хотели мне сообщить? - проговорил он холодно. Повернулся к стражнику. - Увести!

Перспектива вернуться к зловонному трупу Орлова явно не прельщала. Нет. Хватит ереси и вольнодумства. Хватит. Пора становиться взрослым и законопослушным. Однако, как он себя не уговаривал, все же не упустил случая съязвить:

- По-моему, вы, господин начальник тюрьмы, сегодня недостаточно стояли на голове, потому и допускаете подобные решения.

Лицо шефа тюрьмы вновь стало багрово-красным, словно он послушался совета Орлова и тут же перевернулся, как песочные часы. Затем кожа лица сморщилась и стала благополучно стекать, как когда-то у шофера автобуса, к нему на колени. Начальник этого мрачного заведения тоже оказался куклявым.

- Вы его очень расстроили, господин шпион, - сказал стражник, равнодушно следя за происходящим.

- Что же делать?

- Скажите ему что-нибудь приятное.

Орлов решил воспользоваться советом стражника и, обращаясь к уже обнажавшемуся черепу, сказал:

- Вы меня не так поняли, господин начальник тюрьмы. Я хотел сказать, что готов дать признательные показания.

И действительно, начальник в одно мгновение стал прежним - реальным, благополучным и улыбающемся.

- Вы это серьезно? - с сомнением и надеждой спросил.

- Абсолютно!

- Чудесно! Великолепно! - воскликнул он, подскакивая в кресле от возбуждения. - Я вас слушаю, господин шпион.

- Я хотел бы изложить их письменно.

- Какие могут быть разговоры! Ноу проблем, господин шпион!

Начальник тюрьмы был сейчас сама любезность. Ему уже, как до него премьеру, рисовались радужные перспективы будущего. Орлов был для него тем единственным шансом в жизни, тем счастливым случаем, который выпадает только раз.

- Только мне нужны соответствующие условия.

- Создадим, - тут же заверил он.

- К тому же у меня кончились сигареты.

- Обеспечим.

- И еще. Когда я пишу, то обычно пью кофе.

- Какой предпочитаете? - угодливо по-лакейски спросил он. - В зернах? Растворимый?

- В принципе, все равно, лишь бы хороший.

- Банку "Фолджерса" господину шпиону из моих запасов! - приказал начальник тюрьмы стражнику.

- Слушаюсь, вашбродь! - заорал тот, вытянувшись.

- Да, и распорядитесь, чтобы мне в течении суток не мешали.

- Не извольте беспокоиться, господин шпион. - Начальник тюрьмы повернулся к стражнику, распорядился: - В камеру 13-бис господина шпиона.

- Слушаюсь, вашбродь!

- Это наша лучшая камера, - пояснил Григорию начальник тюрьмы, масляно улыбаясь. - Желаю плодотворно поработать!

Он сам проводил Орлова до двери и долго тискал ему на прощание руку своей пухлой и потной ладонью. Григорий невольно усмехънулся. Куклявый начальник тюрьмы был таким же непроходимим тупицей, как и его куклявые подчиненные и также, как они, наивен.

"Дай только срок, я тебе такое сочиню, что навек меня запонишь, философ ты втюрьмерощенный. Ничего другого, к сожалению, обещать не могу, но это я тебе устрою. Это точно!" - решил Орлов и бодро зашагал к выходу.

Камера 13-бис (Григорий про себя отметил, что ему здесь везет на тринадцатый номер) представляла собой обычную однокомнатную квартиру с ванной, туалетом и прочими удобствами. Еле слышно работал кондиционер, потому воздух был нежен и сладок, как Танин поцелуй. Как же узнать где она содержится? Милая, славная суперменша. Как же он, Орлов, по ней соскучился! Увидятся ли? В этом сумасшедшем городе ничего нельзя сказать определенно. Здесь все построено на абсурде и абсурдом погоняется. Здесь летают автобусы, а люди разлагаются прямо на глазах. Да и люди ли они? И вообще, откуда он взялся - этот город, набитый, как бочка селедкой, нечистью? Может быть он послан ему в наказание за прожитые, скажем прямо, не совсем праведно тридцать лет? За его безверье? Орлов не знал. Но только эти два дня заставили его о многом задуматься. Честно.

На письменном столе стоял термос с кипятком, банка кофе, чашка и ваза с печеньем, лежали пять пачек "Мальборо", аккуратная стопка писчей бумаги и две авторучки с черной и красной пастой.

Орлов с великим наслаждением выкушал чашку кофе, закурил, лег на диван, расслабился.

6. Второе Великое видение Максима.

И была площадь. И была толпа. Огромная. Притихшая. Благоговейно внимающая его слову. А слабый и немощный голос Максима каким-то волшебным образом был услышан каждым благодарным слушателем.

- Братья и сестры! - говорил он, - доколе будете вы пребывать в тенетах сатаны, веселить, радовать и ублажать его?! Очнитесь, сбросьте с себя сатанинские путы и обратите помыслы свои к Создателю, откройте ему свои заблудшие души. Ибо только в служении ему вы познаете истинную радость земного бытия, счастье приобщения в великому. Я послан Создателем, чтобы спасти ваши души, очистить их от скверны, наполнить любовью и смыслом и вывести вас на дорогу добра, справедливости и благочестия. Верите ли вы мне, братья и сестры?

- Да! - выдохнула толпа.

И забилось громовое эхо по улицам и закоулкам этого древнего южного города, вселяя в души обывателей тревогу и смятение. И взмыла в небо несметная стая встревоженных голубей.

Максим продолжал:

- Сатана, презрительно и высокомерно взирающий на вас, уже вершит тризну по вашим душам. Он пьет вашу кровь, братья и сестры, из страшного кубка, самодовольно хохочет и вопиет: "Конец пришел бессмертной душе! Алчная плоть сожрала её, сожрала без остатка!" Но только слишком рано князь тьмы празднует победу. Слишком рано! Поклянемся же, братья и сестры мои, защитить наши бессмертные настродавшиеся души, не отдать их на поругание поганым! Ответим же сатане нашим троекратным: клянемся!

• Предыдущая
• 28/90
• Следующая