Муж мой - шеф мой? или История Мэри Блинчиковой, родившейся под знаком Тельца - Ларина Елена - Страница 49

Телефон у Беседовского звонил беспрерывно, так что я могла спокойно наслаждаться московскими пейзажами за стеной ливня и комедией «Кин-дза-дза» в телевизорчике. С Сашкой мы смотрели ее несколько раз и всегда хохотали до коликов, но сегодня картина мало меня забавляла.

Нереальность происходящего на экране была сродни моему вполне отчаянному положению: что я делаю в чужом городе с почти незнакомым мужиком? От подобных мыслей в голове начинало тоненько звенеть и спина холодела, но я изо всех сил гнала дурные мысли прочь. Ну в конце концов, самое худшее, что может случиться — увольнение, и не съест же меня Большой Босс! Ну выгонит с работы, попрошусь к Сашке в фирму, полы мыть.

О моей поездке знала только Аришка. Перед очередным отъездом на отдых она примчалась ко мне, вывалила кучу «полезной ерунды» — «то, что под руку подвернулось», и до ночи давала ценные указания. «Под руку» Аришке попался непременный флакон духов, благополучно забытый в суматохе сборов, воздушный розовый шарфик и дорожная малюсенькая сумочка.

— Куда мы едем? — между трелями его мобильного я все же успела задать вопрос.

— В «Восточный атриум», — бросил мне Босс так, будто я знала наперечет все рестораны столицы (с другой стороны, сама же спросила!), и затем снова в трубку: — Да, Игореша, я прибыл, можем через… — он взглянул на часы: — Через два часа, где обычно…

Ресторан «Восточный атриум» размещался внутри огромного современного здания и действительно был устроен по древнеримскому подобию. Второй и третий этажи по периметру огибали внутренний дворик, декорированный, как объяснил Беседовский мимоходом, в японском стиле.

Ливень переплавился в мелкий дождь, охрана чинно довела нас до дверей. Мы вошли внутрь, и нас окутало экзотическое царство. Внутри было тепло, светло и так мило, что сразу хотелось остаться здесь навсегда. У входа нас поджидал невысокий лысый тип в черном кожаном пальто.

Лысый мне не понравился сразу же, но не оттого, что был некрасив. Черты лица его были какие-то смазанные, нечитаемые, а рыбьи глаза веяли холодом и мраком, от них хотелось бежать куда глаза глядят. Лысый скользнул по мне равнодушным серым взглядом и отвернулся. Да, усмехнулась я про себя: тяжела бизнесменская доля, с кем только не приходится общаться!

— Крошка, ты ведь не очень хочешь есть? — спросил Беседовский и, не дожидаясь ответа, велел: — У нас важный разговор, можешь подождать там, наверху, я тебя позову, — и, положив толстую лапу на плечо лысому, ушел внутрь зала.

В самолете мы летели бизнес-классом, и я успела перекусить и даже глотнула немного шампанского — для храбрости. Беседовский ел и пил за троих и беспрестанно шумел: то громко рассказывал анекдоты, то просил добавки, то приставал к стюардессам — в общем, скучать не давал никому. Со мной Босс обращался как с говорящей куклой, которая всегда под рукой и которую иногда можно о чем-то спросить и даже получить ответ. Впрочем, особенно ломать голову не приходилось, как правило, томной улыбки вместо исчерпывающего ответа Беседовскому было достаточно.

Не спеша прогуливаясь по галерее, я рассеянно глазела по сторонам. Замысловатые картины на стенах, выдержанные в духе неомодернизма — Сашке бы понравилось, сплошь какие-то ромбы да квадраты, — не радовали глаз. В просторных нишах на возвышении стояли со вкусом подобранные икебаны. На противоположной стороне призывно сверкали огни бутиков, но я не хотела, чтобы Беседовский видел меня разглядывающей роскошные витрины. Еще решит, что я что-нибудь присмотрела, и захочет купить…

Но похоже, мне здесь еще долго придется гулять… Выйти на улицу, в дождь, и подышать столичным воздухом? Может, московский дух авантюризма вдохнет в меня уверенности и бесстрашия? Что-то подсказывало, что эти качества скоро очень мне понадобятся…

Случайно я бросила взгляд вниз и не увидела Беседовского. Наверно, вышел в туалет. Пора бы подумать, как я буду выкручиваться из щекотливой ситуации. Окажется ли Большой Босс настолько благородным, что не станет силой принуждать заниматься с ним любовью? Будет ли информация, которую я собираюсь ему выложить, стоить моего трехдневного пребывания в гостинице? Я решила надеяться на лучшее и уже было направилась к выходу, как вдруг еще раз посмотрела вниз.

Убранство ресторана согревало душу: пастельные естественные тона, официантки в национальной одежде, множество подушек на сиденьях и тихо льющаяся восточная музыка. Аришка рассказывала, что японцы едят палочками, вот бы попробовать! Столик бизнесменов находился в самом углу и почти целиком был закрыт легкой бамбуковой ширмой, покрытой иероглифами.

Лысый проделывал какие-то непонятные манипуляции с чашечками, и вдруг меня осенило. Я просто не верила своим глазам… Лысый, настороженно озираясь, сыпал что-то из облатки в чашку Большого Босса! В голове моей перещелкнулся какой-то невидимый рычажок, колесики зацепились за ролики, направив все мое существо в какое-то непривычное, незнакомое русло, и дальше я действовала, повинуясь не разуму, а инстинкту.

Позабыв присущие мне медлительность и неторопливость и едва сдерживая крик в груди, я повернулась и рванула по галерее назад, к лестнице. Где же она, господи? Только бы успеть, только бы не разминуться с Беседовским! На каблуках бежать было невозможно, я сдернула их на ходу и помчалась дальше, чуть не потеряв сумочку. Служащий в синей ливрее преградил мне дорогу, и я схватила его за грудки.

— Где туалет? Где у вас туалет?

Наверно, вид у меня был страшный и кричала я очень громко, потому что служащий почел за лучшее побыстрее отделаться от психованной девицы, отпихнул меня и рукой указал направление.

Я неслась по мраморному коридору, ноги в колготках проскальзывали по блестящему сверкающему полу. Наконец я достигла цели: две темного массива двери с одинаковыми рельефными фигурками в кимоно красовались передо мной.

Подскочив с лету к одной, я ввалилась внутрь: вертлявая тощая девица у зеркала пугливо обернулась. Издав вопль, я рванулась к другой двери, толкнула ее и — столкнулась лицом к лицу с Беседовским.

— Крошка, тебе уже не терпится? Ты решила поймать меня здесь?.. — Большой Босс был, похоже, приятно удивлен.

Я почти валилась с ног, и он втащил меня внутрь, в сияющее чистотой помещение. Темные веселые глаза изучали меня внимательно, Беседовскому явно нравился такой поворот событий.

— Дмитрий… Дмитрий… — я еле дышала и от волнения забыла отчество Босса. — А, черт с вами, тот, за столом — лысый, он…

Беседовский впился в меня толстыми, как две булки, ручищами и тряхнул:

— Да что с тобой, крошка?

— Он подсыпал вам что-то в чашку! — простонала я. — Мне больно, пустите!

Он сразу отпустил меня и смотрел, не отрываясь.

— Ты уверена? Ты понимаешь, что говоришь?

Голос из скабрезно-игривого превратился в железный. Он весь как-то подтянулся, постройнел и стал похож на льва в прерии, вышедшего на охоту.

— Почему ты босиком?

Я непонимающе поглядела на ноги, потом на туфли в руках и тут же закричала:

— Я бежала предупредить! Боялась, что не успею и вы…

Я уже не могла сдерживаться и завыла:

— Я сразу… сразу, как его уви-и…видела, поняла, что он что-то… замышл-я-яяет, — растирая слезы по лицу, рыдала я. — И побежа-ала к вам, а вы-ы-ы…

Беседовский повел себя странным образом. Взял туфли и Аришкину сумочку, бросил на пол, подвел к белоснежному рукомойнику и сам умыл мне лицо, затем промокнул его салфеткой. Мне было все равно, стук в груди не унимался, и я не понимала, отчего Беседовский так спокоен.

Дверь туалета растворилась, мелькнули чьи-то напуганные глаза, и дверь затворилась.

— Туфли надень.

Я надела.

— Говорить можешь? — оглядев меня, спросил Босс.

Я кивнула.

— Давай еще раз и — по порядку.

Я «дала», то есть повторила все, что видела, еще немного волнуясь и нервничая. А вдруг лысый, заподозрив неладное, уже крадется по коридору с пистолетом в кармане?

По виду Большого Босса никак нельзя было понять, о чем он думал. Он только сопел и пристально вглядывался в меня, как будто что-то прикидывал или в чем-то сомневался.