Диктофон, фата и два кольца, или История Валерии Стрелкиной, родившейся под знаком Льва - Ларина Елена - Страница 15

День был довольно прохладный, осень уже вовсю вступила в свои права, но дождя сегодня не ожидалось. Об этом радостном событии бодрым тоном сообщил диктор радио, когда я уже почти въезжала в город. И вот передо мной возникли первые дома. Это были унылые, удручающего вида многоэтажки, стоящие вдоль улицы. Кое-где торчали одинокие деревья, являвшие собой воистину жалкое зрелище. Голые ветви с сиротливо желтеющими последними листьями выглядели так, будто сделаны из дешевого папье-маше. Я решила не судить город по первому впечатлению — это ведь только окраина, типовая застройка, одинаковая во всех городах независимо от их местоположения. Нельзя же ожидать, что прямо при въезде тебя встретит картинка средневекового города. Поэтому прочь из этих кварталов и быстрее бы добраться до центра!

Центр действительно встретил меня во всем своем великолепии. Было такое чувство, будто я попала на съемочную площадку, где снимают картину о рыцарях. И если бы не горожане в современных одеждах, я вполне бы могла подумать, что переместилась во времени. Припарковав машину, я пошла пешком.

Я бродила по старинным мощеным улочкам с весьма странным чувством, ощущая некое раздвоение личности. Одна часть меня наслаждалась видами города, а другая… Другая старалась вытеснить из головы лицо вчерашнего незнакомца. В его внешности не было ничего примечательного, да и видела я его не более нескольких минут, но почему-то упорно возвращалась мыслями к этому человеку. Отчего его лицо кажется мне не просто знакомым, но и едва ли не близким? Где же пересекались наши пути? Разобраться в этой загадке мне не удалось. И я подумала, что если есть вопрос, то будет обязательно и ответ и, наверное, довольно скоро я пойму, отчего меня так волнует этот мужчина. Ведь не влюбилась же я в него с первого взгляда? Такое бывает лишь в кино, а со мной, вполне трезвомыслящей и современной женщиной, подобное не может произойти по определению.

Тем временем стало смеркаться. И я поняла, насколько голодна. Весь день, осматривая красоты города, я даже не вспоминала о еде. Теперь же мне казалось, что я на грани голодного обморока и если срочно что-то не съем, то свалюсь прямо на этих мощеных улицах. На самом деле такого поворота событий, конечно, не предвиделось. Проблем, где поесть, в Выборге нет. Я увидела вывеску «Бильярдная» и решила остановиться на этом заведении, тем более что здесь можно будет совместить приятное с полезным. Не только поужинать, но еще и сыграть партию в бильярд.

Я вошла и, оглядевшись, разочарованно вздохнула. Большие претензии на столичный лоск, но в действительности кафешка ничем не отличается от обычной забегаловки. Здесь было два помещения. В одном — столики для посетителей, желающих поесть, а в другом находилась бильярдная. Я заказала мясо по-французски и кофе. Должна признаться, что кухня здесь была отменная. Покончив с ужином, я пошла в бильярдную. Там почти никого не было. Видимо, еще слишком рано для настоящей игры. Ну что ж… Я любила играть одна и разыгрывать новые партии. Заплатив за час игры, я взял кий, высыпала шары и приступила. Не прошло и двадцати минут, как сзади меня раздались аплодисменты и смутно знакомый голос произнес: «Браво! Браво! Да вы прекрасный игрок!»

Я обернулась. Передо мной стоял Дима. Он улыбался так, будто всю жизнь мечтал о нашей встрече.

— Сразимся? — спросил он.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, спасибо. Сегодня я не в настроении играть с кем-либо.

— Тогда, может быть, в нашем баре в поселке? Ах, да! — он шутливо хлопнул себя по лбу. — Вы ведь его еще не видели. Смею заверить, он нисколько не хуже.

Я молчала, не зная соглашаться или нет. Тем временем Дима подошел ко мне и взял кий.

— Там тоже есть американский бильярд. А может быть… — он запнулся.

— Что?

— У меня здесь встреча. Исключительно деловая, — зачем-то объяснил он. — Так, может, вы пока поиграете, а потом вместе поедем в поселок? Я вас отвезу.

— Спасибо, но я на машине.

— Понятно. Опять мимо. Ох уж эти современные женщины. Даже проводить их стало проблематично.

Он выглядел таким откровенно расстроенным, что мне стало его жалко.

— Не расстраивайтесь, — утешила я. — Сразимся завтра в вашем баре.

— Серьезно?

Я кивнула.

— В восемь вас устроит?

— Вполне.

— Тогда до встречи, — радостно сказал Дима. — А проигравшему обязательно будет утешительный приз.

Я улыбнулась. Дима заранее считал, что он выиграет. Ну что ж… Это мы еще посмотрим. Я помахала ему рукой, а он в ответ послал мне шутливый воздушный поцелуй. И я вернулась к прерванной партии.

Не буду скрывать, Дима оказался хорошим игроком. Вот только… Он, сам того не зная, подтвердил одну мою теорию. Человек в обычной жизни носит множество масок. Но как только он берет в руки кий, все — маски сорваны. Он предстает таким, каков он есть на самом деле. В своем истинном свете. Игра срывает все покровы и обнажает глубины характера и особенности темперамента. Вы сразу понимаете, кто перед вами: осторожный, тщательно все взвешивающий человек, не делающий ни одного невыверенного хода, или, наоборот, авантюрист, ставящий на везение, идущий ва-банк, не имея для этого ни единого шанса, а может быть, прагматик, с холодным профессионализмом следящий за вашими промахами.

Дима был не совсем обычным игроком. Начинал игру он вполне спокойно и рационально, а потом его заносило. Будто приоткрывалась некая дверца, за которой пряталась истинная сущность этого очень привлекательного мужчины. В нем была тщательно завуалированная бесшабашность, которая порой проявлялась в дерзких, но продуманных ходах, нечто, что было способно при определенных обстоятельствах перейти любые установленные рамки и пойти в своем желании выиграть до конца, невзирая ни на какие препоны. И оттого, что игроком он был сильным, эта бесшабашность, эта подспудная удаль делала его чрезвычайно опасным. Но в то же время в нем было и благородство, хорошо усвоенные понятия того, что спортивно, а что не спортивно. Он мог дать фору противнику, который проигрывал, лишь для того, чтобы поединок не был вялым и партнер мог получить еще шанс. Все это в Диме было перемешано спонтанно, хаотично и потому настораживало меня.

Может быть, именно из-за этих его качеств я вела себя с ним немного заторможенно. Мы встречались уже больше недели, но дальше партий в бильярд, в которых мы оба лидировали с переменным успехом, дело не двигалось. Дима несколько раз приглашал меня в усадьбу, а я, в свою очередь, под разными благовидными предлогами отказывалась. Почему? Этот вопрос я частенько сама себе задавала. Ведь для меня не было секретом, что я ему откровенно нравлюсь. Во всяком случае, показывал он это весьма недвусмысленно. Так что же? Хочу ли я сблизиться с ним? Скорее нет, чем да. Безусловно, Дима был очень мил и предупредителен. Иногда создавалось впечатление, что он само очарование. Но… В то же время что-то было в нем, что останавливало меня, и этому я пока не могла дать объяснения.

Хотя… Может быть, причина в другом? В таинственном незнакомце, которого я видела мельком, но чей образ не выходил у меня из головы. Нет, надо бы заняться делом, а то я и вправду придумаю себе со скуки романтическую любовь, прямо как юная школьница! Но… Мой внутренний голос неожиданно подал о себе весть. Он стал мне нашептывать, что настоящая любовь приходит по-разному. И нам не дано предугадать, когда и как именно… Например, Жан Рено увидел свою будущую жену на улице и остановился, сраженный той самой стрелой Амура… А потом опомнился, догнал красавицу, и познакомился, и даже с ходу сделал ей предложение.

И что из этого следует?

Не знаю, не знаю, — развязно ответил мой внутренний голос. — Не торопи событий, детка. Может быть, и ничего. А может быть, и что-то.

Вот и говори после этого сама с собой!

Вот так, развлекаясь мысленными диалогами, я перебирала платья в шкафу, раздумывая, что мне надеть на вечернее рандеву с Димой. Точнее, на деловую встречу. Вчера он сказал, что у него есть серьезный разговор, связанный с моей работой. Дескать, он давно ищет человека, который мог бы не только хорошо писать, но еще и обладал аналитическим складом ума. Он уверен, что пришло время прояснить некоторые моменты в истории усадьбы. Вот это, пожалуй, меня заинтересовало. Ведь журналистика — это не профессия, это, как сказал Женя, диагноз. И Дима запустил верную наживку. Дело в том, что сама усадьба привлекала меня необыкновенно. Да что там привлекала, она притягивала с невероятной силой, и я, точно старая гончая, почуявшая запах дичи, чувствовала, что там есть нечто, тщательно скрываемое до сих пор ее обитателями. В ней была тайна. И я до дрожи в коленях хотела ее раскрыть. Но в то же время мой внутренний голос, эдакий оплот благоразумия моего «Я», советовал мне держаться от этого дома как можно дальше. И ему в унисон вторил самый главный инстинкт. Инстинкт самосохранения.