Тоннельщики (СИ) - Сапегин Александр Павлович - Страница 9

— Сами, всё сами, — обломила с «поклёвкой» Катя. — Или…, - она хотела что-то добавить, оборвав себя на полуслове и как-то странно посмотрев на весёлого пассажира. — Мы пришли.

Повернувшись к стене, она коснулась пальчиком сенсорного считывателя отпечатков. Дверь номера «восемь-восемь», имитирующая цельное деревянное полотно, бесшумно отъехала в сторону.

— Спасибо, Катенька, вы мне очень помогли, — поставив сумку, улыбнулся во весь рот несостоявшийся Казанова.

— Пожалуйста.

Пригласив обращаться, если что, этажная, покачивая бедрами, вернулась на ресепшен.

— Хороша Маша, да не наша, — резюмировал оставленный в одиночестве пассажир, вваливаясь в номер. — Царские хоромы, надо чаще первым классом летать.

Хоромы и впрямь были царские, особенно для того, кто привык путешествовать в двухместных и четырёхместных каютах. Прихожая со встроенным шкафчиком под одежду и обувь, на второй стене зеркало от пола до потолка. Небольшая гостиная с ковром, диваном, журнальным столиком и двумя креслами. На отдельной стойке голопроектор последней модели. Главной изюминкой гостиной была закрытая портьерами имитация под панорамное окно. За иллюзорными створками открывался завораживающий вид на заснеженные горы, а воздухе витал запах альпийских лугов. Из невидимых вентиляционных щелей под потолком тянуло морозной свежестью. О картинах и встроенном холодильнике не стоит и упоминать. Вторая дверь в прихожей вела в санузел, состоящий из отдельной душевой с двумя режимами мытья: ионным и водяным, и унитаза. В душевой, как в настоящей гостинице, набор полотенец, мыльно-рыльные принадлежности и мягкий махровый халат. И, как апофеоз роскоши, в гостиной, за замаскированной под настенную панель дверью — спальня с широченной кроватью.

— Охренеть, — выдавил Богдан, на мгновение заглянув в последнее помещение. — Траходром.

Первым делом он разложил по полкам то, что можно разложить и повесил на плечики сорочки, брюки и спортивный костюм. Лететь, по корабельному времени около четырёх суток, так что стоит воспользоваться предоставляемым компанией комфортом.

После душа и приведения себя в порядок, Богдан связался с Региной, которая, как оказалось, давно закончила размещать девчонок, пришла к себе и только-только собралась ополоснуться. Невольный отрыв дамы от помывочных процедур преследовал цель договориться о совместном походе в ресторан. Ужин-то не за горами и провести его лучше в компании с красивой леди.

Вечер прошёл в соответствии с планом. Ресторан, приятная атмосфера, спокойная музыка, медленные танцы, лёгкий флирт и комплименты прекрасной даме. У двери под номером «восемь-восемь», Богдан поймал себя на мысли, что не хочет отпускать руку Регины, но, одарив его невесомым поцелуем в гладко выбритую щёку, леди ускользнула к себе.

— Облом, — тяжело вздохнул кавалер.

Сполоснувшись, Богдан накинул на плечи халат и пошёл в спальню. После выпитого вина его клонило в сон, но стоило оккупировать водяной матрас и расположиться на льняном постельном белье, как сон, словно рукой сняло. Ни читать, ни смотреть фильмы не хотелось. Раскинув руки в стороны, невольный полуночник принялся пересчитывать звёзды, мерцающие за панорамным «окном». Неожиданно в стене, смежной с соседней каютой, повернулась одна из панелей и в спальню шагнула Регина, закутанная в банный халат.

Felidae* (лат) — кошачьи.

— Рега…, - с натугой выдавил из себя Богдан, сглотнув неожиданно тугой комок слюны

— Т-с-с, — Регина приложила пальчик к губам, чуть поведя, крепкими, но такими соблазнительно покатыми плечиками. Тяжёлая белоснежная скань легко съехала вниз, мягкими складками упав к ногам женщины.

— П-ф-ф, — только и смог произнести Богдан, пялясь на обнажённую женщину. Ему казалось, что уже никаким космическим молотком не отколотить прикипевший к вздымающейся груди взгляд.

— Молчи.

— Пф, — о чём говорить? Слов не было, от слова совсем. Было другое, то, что случается между мужчиной и женщиной, которые неравнодушны друг другу…

— Я не могу представить…

— Носорог толстокожий, — сказала Регина, пристроив голову на плече Богдана. Пахнущие цветущим лугом волосы, приятно щекотали подбородок бывшего штурмовика, который до сих пор находился в некоторой прострации от произошедшего. Это было…, вихрем, огнём. Страстью. И вот, расслабленные и полные неги, они лежали на кровати и говорили обо всём. Что, как, почему и как они совместно докатились до такой жизни. Говорили о себе, о других, о жизни.

— Так ты, значит, Солнце моё, запугала всех девчонок в управлении и на вахте…

— Их запугаешь. Предупредила. Ласково, но с подробностями. Я ведь как в отставку вышла никак к гражданке не привыкну. Раньше мечтала, представляла, что будет так и так, а как откинулась на вольные хлеба, поняла, что для полного счастья не хватает команды «подъём» по утрам. В армии же как: параллельно, перпендикулярно, покрашено, побелено, посеяно песком, дорожки со стрелочками и светящимися полосочками. Захочешь, не заплутаешь. Секс только по команде «раздевайсь». Чуть что не так, сразу в рыло или на «кичу». Хотя кому это я говорю? Вот я им и нарисовала, самкам офисным, панораму в перспективе в чисто армейском стиле. Девочки вняли. Адреналиновых наркоманок, готовых рискнуть здоровьем и проверить, разойдутся ли у меня слова с делом, не нашлось, хотя… даже жаль, — состроив жалостливую мордашку, Регина притворно тяжело вздохнула и закинула на любовника правую ногу. Чуть повела ею, цепляя бархатной кожей внутренней части бедра «уставшее» мужское достоинство, и принялась выводить пальчиком на груди Богдана замысловатые фигуры, — были там охотницы… Сучки трусливые… Ходили кругами, как акулы, но тронуть не посмели, а я так мечтала размяться со спарринг-партнёршей.

— Я в ауте, Солнце. Такие страсти всплывают. Веришь, нет, я ведь ни сном, ни духом! То-то они целый год все шарахались от меня, как от прокажённого и ни одна коза не проболталась. Я уже и так, и эдак: ликёры, коньяки и шампанское, конфеты…, ухает всё как в чёрную дыру — девки топливо засасывают, а выхлопа с дюз никакого, приходилось на поверхности пар спускать. Мне уже мысли в голову стали лезть нехорошие, может, я что-то не так делаю, или пахнет от меня не так, мутация какую, может в пустоте подхватил, что бабы нос воротить стали? Вот чумичи, а тут вот оно как повернулось… Эх, Солнце, — Богдан приложился губами к макушке Регины.

— А что было делать, скажи на милость? Некоторые совсем не понимают намёков.

— Я… Я…, просто я боялся, что у тебя кто-то есть.

— Значит, ты просто боялся? Ай-я-яй! — тонкие, но такие сильные пальчики резво пробежались по боку Богдана до подмышки, тот ожидаемо дёрнулся от щекотки. — Ты гляди, ревнивый!

— Ай, ты что творишь, э-э, я не в том смысле!

— А в каком? — за щекоткой последовал укус за сосок.

— Ну, и боялся тоже, чего теперь греха таить, — обняв Регину, признался Богдан. Мелкие издевательства над ним тут же прекратились.

— Великая Пустота! Чего?! Чего ты испугался? — приподнявшись на левом локотке, Регина поймала взгляд любовника.

— Ну, подкатишь к тебе с предложением прогуляться на свидание, а ты карту с координатами пешеходного маршрута до Альфы-центавра выдашь. Шампанское в зад вколотишь, пробку нахрен и полетел кавалер на реактивной тяге до ближайшей пустотной базы. Кто ты, а кто я? Безвестный лейтенант и знаменитая «Пташка».

— Господи, космос безбрежный, я угодила в ловушку…, - бессильно рухнув на мужскую грудь, пробормотала Регина.

— Какую?

— Бабскую! Не замечал, что львиная доля первых красавиц, если копнуть поглубже, одиноки? Нет? А всё из-за того, что мужик нынче измельчал, боится проявить инициативу и к бабе подкатить, думает, волк облезлый, о наличии «хозяев» у красоты, а той и в помине нет. Вот и маются девки без сильного плеча.

— Ты, смотрю, решила не ждать милости от природы? — поддав ехидных ноток в голос, спросил Богдан, опасливо прикрывая локтём бок и подмышечную область.