На железном троне (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 31

Дмитрий отвлекся от своих мыслей, поцеловал Анжелику в лоб и вновь прижал к себе. Пора было начинать день. Утренняя гигиена, комплекс физических упражнений и завтрак. А потом дела. Весь день. Перемежаемые двумя-тремя тренировками. Анжелика что-то недовольное пробурчала, когда он отстранился и пошел к выходу из комнаты. Но негромко и осторожно. Ей-то такие ранние подъемы совсем были не по душе. А ранний завтрак, так им любимый, откровенно злил. Однако она его не пропускала, как и все прочие приближенные «к телу» люди, если были в досягаемости монарха. Завтрак был для него этаким маркером допуска что ли…

12 апреля сентября 1621 года, Москва

Война, которая неизбежно приближалась, началась.

Император Руси сидел на своем коне и задумчиво смотрел на проходящие войска. Играла бодрая, в чем-то даже свирепая музыка. Везде довольные лица. Что горожан, что гостей. А Дмитрию было противно, хоть и сдерживался от демонстрации своих чувств. Коалиция из Габсбургов и Аббаса не мытьем, так катаньем умудрились склонить его к этому, в общем-то, бессмысленному делу…

Марина осторожно коснулась его ладони, привлекая внимание.

— Ты такой смурной…

— Эта война… она не нужна нам. Не лежит у меня сердце в ней участвовать.

— Но почему? — Неподдельно удивилась Марина. — Ведь благая цель — борьба с неверными!

— А Иисус Христос где-то бегал с мечом и убивал тех, кто в него не верит?

— Нет, — смутилась Марина.

— То, что христиане привыкли во имя Господа Бога творить беззакония — уже привычно. Во имя Бога сделано намного больше зла и различной мерзости, чем во имя чего бы то ни было еще. Я давно привык и смирился с этим вопиющим лицемерием. Или ты думаешь, Всевышний отвернулся от Царьграда просто так? Нет. За грехи их тяжкие и лицемерие византийцы были наказаны. Да и христиане в целом, ибо лишены Гроба Господня по той же причине. Переругались друг с другом словно собаки беспризорные. Но дело совсем в другом. Эта война нам не нужна по экономическим причинам.

— Не понимаю, — немного подумав, покачала головой Марина. — Мы ведь можем установить твою власть в Крыму.

— А оно нам сейчас надо? После того как я разбил степное войско под Серпуховым, Коломной и Тулой Крым стал легкой добычей. Запорожские казаки, вторгшиеся туда по договоренности со мной, опустошили там все невероятно. Помнишь сколько рабов освободили да нам пригнали? А сколько девиц молодых, оных я служилым своим в жены раздал? Людей в Крыму сейчас почитай, что и нет. Да и имущества тоже. Все либо разграбили, либо пожгли, либо порушили.

— Тебе не нравится, что не будет трофеев?

— И это — тоже. Но главное — сейчас Крым является головной болью для османов, которые вынуждены тратить весьма немалые ресурсы на удержание этого пустынного полуострова. Там ведь даже селян не осталось. Казаки подчистили и разогнали все. Гарнизоны в устье Днепра и Дона, на Перекопе, в Кафе и Керчи, в Балаклаве. Это все деньги и отвлечение немалых сил. Разбить их несложно, но уйдут они — зайти придется нам.

— Но ведь это Крым!

— Мне-то он зачем? Что я с ним делать буду? Вся степь северного Причерноморья пуста. Ни городов, ни сел, ни дорог. Я только-только создал условия для ее заселения. Пришлось выдумывать совершенно немыслимые условия, чтобы привлечь туда переселенцев из всех моих земель и от соседей[45]. И даже, несмотря на это, потребуются долгие годы, скорее всего два-три десятилетия, чтобы хоть немного нам освоиться в этой степи. А тут еще Крым. Поверь — он нам сейчас не так чтобы и нужен. Да, в перспективе без него не обойтись. Но не сейчас. Ну захватим мы его. Ну построим мы морской флот в Черном море, выкручивая и напрягая силы неимоверно. И что дальше то? Через Черноморские проливы ни нам не пройти, ни к нам. А торговать с османами мы толком не будем, что так, что этак. Пока во всяком случае. Да и не надежно это все. Любое напряжение в отношениях с потенциальным врагом — и все — торговле всей конец. В общем — та еще задачка.

— Хм… — задумчиво произнесла Марина. — Тогда почему ты дал себя уговорить?

— Потому что союз со Священной Римской Империей и Персией для меня выгоден. Очень. Тут и экономические интересы. Не забывай, они покупают у меня две трети всей промышленной продукции и особенно оружие. Особенно персы, которые реэкспортируют ее в Индию. А это — слишком большие деньги, чтобы ими рисковать. Да и политическая конфигурация сейчас такова, что османы попросту не рискнут воевать с кем-либо из нас. И не только османы. Священная Римская Империя надежно прикрыта на своих западных рубежах от происков Франции и Англии, которые просто боятся связываться с ТАКОЙ мощью. Да и испанцы относительно прикрыты в Европе. Вся эта борьба за Нидерланды притихла. Я не хочу терять столь удобную и спокойную для нас конфигурацию. Никто, ни одна собака не посмеет в здравом уме на нас напасть. Если, конечно, ум у нее есть. Именно по этой причине я максимально аккуратно тянул время. Все эти верфи в Смоленске да Воронеже. Дороги до них. Проблемы с вооружением и так далее. Именно по этой причине я позволял голландцам массово продавать, закупаемые у меня ружья и пушки османам. Контрабандно, разумеется. Но и я, и голландские дельцы имели договоренности, и они тщательно блюдут приличия. Им тоже эта война не нужна. Поэтому Вена регулярно узнавала о том, что Стамбул вновь получил партию контрабанды в несколько тысяч ружей или сколько пушек, закупая у меня еще дабы не дать османам достигнуть паритета…

— Ты последние годы стал каким-то другим, — после долгого размышления произнесла Марина.

— Я просто устал от войн…. Надоело.

— Ой ли? — Усмехнулась бывшая супруга.

— Я боюсь того размаха, с которым действую. Я боюсь, что снова увлекусь и чего-то там назахватываю лишнего. И так уже держава какая-то необъятная. Что мне с ней делать? Такой махиной очень непросто управлять. Конечно, Чингиз-хан как-то умудрялся. Но я-то не потрясатель Вселенной.

— Ходят слухи… — едко усмехнулась Марина Георгиевна, не договаривая.

— Каких только слухов не ходит, — тяжело вздохнув, произнес Дмитрий и замолчал.

Марина тоже не стала продолжать беседу.

Они оба устремили свой взор в проходящие колонны войск. Под музыку. Весело. Казалось, что солдаты даже радуются началу этой войны. А уж какой ажиотаж среди обычных обывателей, которым нет нужды сражаться лично!

Над Стамбулом стремительно сгущались тучи.

На юг уходило пять из девяти легионов, развернутых к 1621 году. Плюс кое-какие части усиления. А также два отдельных кавалерийских полка и девять отдельных конных дивизионов. Если легионы идут к Смоленску и Воронежу, чтобы погрузиться там на речной флот Днепра и Дона, то кавалерия должна двигаться своим ходом. Частью к Бессарабии, дабы обозначить присутствие, частью на Кубань, дабы умиротворять черкессов, ногайцев и прочих, не достаточно умиротворенных.

Легионы вновь обновились. Как, впрочем, и перед каждой новой войной. Дмитрий активно их преображал, переделывая под новые технические и организационные возможности.

Теперь они имели в своем составе два полка пехоты двухбатальонного состава, полк полевой артиллерии, дивизион рейтар, роту егерей, штурмовую роту, инженерно-саперную роту и прочее. Причем егерей ввели вновь, превратив из метких стрелков в, фактически, пеших разведчиков.

В каждом пехотном батальоне было по три стрелковые роты и одна — гренадеров, у которых осталось всего шесть ручных мортир. Правда, преображенных. Они окончательно «скатились» к миномету схемы «мнимый треугольник», стреляющему чугунной оперенной гранатой. Дымный порох, как в начинке, так и в вышибном заряде. Капсюль в примитивном инерционном взрывателе и такой же — в донном инициаторе. Кое-как наладив выпуск инициирующих веществ Дмитрий сразу же стал изготавливать капсюли и внедрять их в армии. И если для стрелкового вооружения пока было рано — не хватало объемов производства, то для артиллерии — самое то.