Чужими глазами - Кинг Стивен - Страница 1

• 1/3
• Следующая

Стивен Кинг

Чужими глазами

Мы с Ричардом сидели на крыльце моего дома и любовались песчаными дюнами и заливом. Дым от его сигары клубился над нами, заставляя москитов держатся на расстоянии. Залив был нежнозеленоватого цвета, небо темносинего. Приятное сочетание.

- Ты их окно в мир, - задумчиво повторил Ричард. - Ну а если ты никого не убивал? Если это тебе приснилось?

- Не приснилось. Только мальчика убил не я. Повторяю: это они. Я их окно в мир.

Ричард вздохнул:

- Ты его закопал?

- Да.

- Где, помнишь?

- Да. - Я нашарил сигарету в нагрудном кармане. Сделать это было непросто с забинтованными руками. Чесались они нестерпимо. - Если хочешь убедиться, приезжай на вездеходе. Эта штуковина, - я показал на инвалидное кресло, - по песку не проедет.

Говоря о вездеходе, я имел в виду его "фольксваген" модели 1959 года со специальными шинами. Он пользовался им, когда собирал на отмели деревянные обломки. Выйдя на пенсию и перестав заниматься делами о недвижимости в Мэриленде, он перебрался в Ки Кэролайн и принялся изготовлять деревянные скульптуры, которые зимой загонял туристам по баснословной цене.

Ричард подымил сигаретой, глядя на залив.

- Это точно. Расскажи-ка еще раз, как все было.

Я вздохнул и завозился со спичками. Он забрал их у меня и помог закурить. Я сделал две глубокие затяжки. Зуд в пальцах сводил меня с ума.

- Ладно. Вчера в семь вечера я вот так же сидел здесь с сигаретой и...

- Нет, раньше, - попросил он.

- Раньше?

- Начни с полета.

Я покачал головой:

- Слушай, сколько можно. Я же больше ничего...

- Вдруг вспомнишь, - перебил он. Его лицо, все в морщинах, казалось таким же загадочным, как его скульптуры. - Именно сейчас.

- Думаешь?

- Попробуй. А потом поищем могилу.

- Могилу, - повторил я. Слово прозвучало, словно из черной ямы черней, чем межпланетная пустыня, сквозь которую мы с Кори неслись пять лет назад. Кромешная тьма.

Под бинтами мои новые глаза силились что-то разглядеть в темноте. И сводили меня с ума этим зудом.

Нас с Кори вывел на орбиту ракетоноситель "Сатурн-16", телекомментаторы

называли его не иначе как Эмпайр Стэт Билдинг. Да, махина, скажу я вам. Для взлета ей потребовалась пусковая шахта глубиной в двести футов - 14 в противном случае она бы разворотила половину мыса Кеннеди. Рядом с ней старенький "Сатурн-16" показался бы игрушкой.

Мы облетели Землю, проверили бортовые системы, а затем взяли курс на Венеру. А в Сенате тем временем разгорелись нешуточные дебаты вокруг дополнительных ассигнований на освоение глубокого космоса, и руководство НАСА готово было на нас молиться, чтобы мы вернулись не с пустыми руками.

- Все, что угодно, - говорил после третьего бокала Дон Ловингер, тайный вдохновитель программы "Зевс". - Ваш корабль нафарширован аппаратурой. Телекамеры, уникальный телескоп. Найдите нам золото или платину. А еще лучше - каких нибудь симпатичных синих человечков, которых мы бы потом изучали, как козявок, с чувством собственного превосходства. Что угодно. Даже тень отца Гамлета сойдет для начала.

Кто бы возражал, только не мы с Кори. Но пока дальняя космическая разведка не приносила желаемых результатов. Шестьдесят восьмой: экипаж Бормана, Андреев и Ловелла, достигнув Луны, обнаружил пустой и бесприютный мир, напоминавший наши грязные песчаные пряжи. Семьдесят девятый: Маркхен и Джеке высадились на Марсе, где не росло ничего, кроме чахлого лишайника. Миллионы, пущенные на ветер. Плюс человеческие жертвы. Педерсен с Ледекером до сих пор болтаются вокруг Солнца в результате аварии на предпоследнем "Аполлоне". Джону Дэвису тоже не повезло - осколок метеорита пробил его орбитальную обсерваторию. Нет, что ни говори, а космическая программа не приносила никакой отдачи. Похоже, не хватало только экспедиции к Венере, чтобы окончательно в этом убедиться.

Прошло шестнадцать дней - мы съели не одну банку концентратов, сыграли не одну партию в джин и успели наградить друг друга насморком, но, с практической точки зрения, дело шло ни шатко ни валко. На третий день мы потеряли увлажнитель воздуха, достали запасной - вот, собственно, и все "успехи". Ну а затем мы вошли в атмосферные слои Венеры. На наших глазах она превратилась из звезды в четвертак, из четвертака в хрустальный шар молочной белизны. Мы обменивались шутками с центром управления полетами, слушали записи Вагнера и "Битлз", проводили различные эксперименты в автоматическом режиме. Мы сделали две промежуточные коррекции орбиты, практически не показавшие никаких отклонений, "~ и на девятый день полета Кори вышел в открытый космос, чтобы постучать по ДЭЗЕ, решившей вдруг забарахлить. В остальном все было в норме...

- Что это - ДЭЗА? - поинтересовался Ричард.

- Этот эксперимент провалился. НАСА делала ставку на галаантенну: мы передавали программные команды на коротких волнах - вдруг кто-нибудь услышит? - Я почесал пальцы о брюки, но стало только хуже. - Вроде этого радиотелескопа в Западной Вирджинии, который ловит сигналы из космоса. Они слушают, а мы передавали, в основном на далекие планеты - Юпитер, Сатурн, Уран. Если там и была разумная жизнь, она отсыпалась...

- В открытый космос выходил один Кори?

- Да. И если он подхватил какую-то межзвездную заразу, телеметрия ничего не показала.

- Но...

- Это все неважно, - возразил я, мрачнея. - Важно то, что происходит здесь и сейчас. Вчера они убили мальчика. Понимаешь, каково это было видеть? Тем более в этом участвовать. Его голова... разлетелась на мелкие осколки. Точно внутри разорвалась ручная граната.

- Рассказывай дальше, - попросил он.

Я невесело рассмеялся.

- Да, что рассказывать?

Мы вращались вокруг планеты по эксцентрической орбите. Семьдесят шесть в апогее, двадцать три в перигее - первый виток. На втором витке орбита еще более вытянулась. За четыре витка мы хорошо ее разглядели. Сделали шестьсот снимков, а сколько метров пленки накрутили - это одному Богу известно.

Облако состоит из метана, аммиака, пыли и всякой дряни. Планета похожа на Большой Каньон, по которому гуляет ветер. Кори прикинул: шестьсот миль в час. Наш бур, все время сигналя, сел на поверхность и с визгом принялся за дело. Растительности или иных признаков жизни мы не обнаружили. Спектроскоп отметил лишь залежи ценных минералов. Вот вам и Венера. Казалось бы, пусто и пусто, но у меня душа ушла в пятки. Это было все равно, что кружить над домом с привидениями. Понимаю ненаучность такого сравнения, а только пока мы не повернули обратно, я чуть не рехнулся. Еще немного, и горло бы себе перерезал. Это вам не Луна. Луна пустынная, но, я бы сказал, стерильно чистая. То, что мы увидели здесь, было за гранью. Спасибо еще, эта облачная пелена. Представьте себе совершенно лысый череп - точнее образа не подберу.

На обратном пути мы узнаем: сенат проголосовал за то, чтобы урезать фонды на

освоение космоса вдвое. Кори прокомментировал это решение примерно так: "Ну что, Арти, возвращаемся к метеоспутникам?" Я же, признаться, был даже доволен. Нечего нам соваться во все дыры.

Через двенадцать дней Кори погиб, а я стал на всю жизнь инвалидом. Как говорится, мягкой посадки. Ну не ирония судьбы? Провести месяц в космосе, вернуться из немыслимой дали и так кончить... а все потому, что какой-то тип ушел попить кофейку и не проверил какое-то реле.

Мы шмякнулись будь здоров. Один из вертолетчиков сказал потом, что это было похоже на летящего к земле гигантского младенца с развевающейся пуповиной. При ударе оземь я потерял сознание.

В себя я пришел уже на палубе авианосца "Портленд". Вместо красной ковровой дорожки меня ждали носилки. Впрочем, красного цвета хватало. Я был весь в крови.

- Я провел два года в Вифезде. Получил медаль, кучу денег и это инвалидное кресло. А потом перебрался сюда. Люблю смотреть, как взлетают ракеты.

• 1/3
• Следующая