Последний шаман Цитруса (СИ) - Вернер Тим - Страница 18

- А-а, - разочарованно протянула Гоша, - а я думала, он как-то героически...

- А он и героически! - воодушевленно ответил Зак. - Он же в этом кэриэре был. Который того… - Зак растопырил пальцы и сказал: “Пуф-ф!”, изображая взрыв. Хотя взрывалось оно, конечно, с совсем другими звуками.

Гоша задумалась, не забыв при этом скептически скривиться.

- А выжил он как? - спросил Снежок.

- Если выжил, то уже не герой, - подумав, отрезала Гоша. - Не считается.

- А его Рэй спас, - ответил Зак Снежку.

- Почему сразу Рэй? - удивилась Гоша.

- Да все говорят! - отмахнулся Зак.

- Подлизываются, - фыркнула Гоша. - Никто ж ничего не знает. Там их целая куча была, летали кругами, почему сразу Рэй?

- Не нравится он тебе, - хмыкнул Зак.

- А за что мне его любить? - ощерилась Гоша.

- Хватит шипеть, а? - миролюбиво предложил Зак. - Давай мыслить логически. Сейчас у Миста в распоряжении целая толпа людей. Ученых, администраторов, военных, так? Но рядом с ним всегда - кто? Почему именно Рэй? Он ведь обычный. Совершенно обычный, ничем не блещет, он даже на военного не похож. У него глаза добрые. И тем не менее, кто у нас второе лицо на Цитрусе?

- Героем хочется выставить, да? - сочувственно предположила Гоша. - Чтоб не стукачом?

- Может, они просто дружат? - предположил со своей стороны Снежок. - Рука руку моет и так далее…

- Узнаю Черноффские принципы, - усмехнулся Зак.

- Эй! - снова зашипела Гоша.

- Они были рядом, - сказал Зак Гоше, прерывая шипение. Очень твердо сказал, потому что ему надоели пустые споры, - летали там все, Гош, кругами, но по группам. Из группы Миста выжили только они. Значит, и кэриэром вместе били. А потом Рэй его спас.

- Может, они вообще под шумок свалили? Вдвоем? Крысы такие, - дернула острым плечом Гоша. - А Мист же у нас - сын наварха, вот и придумали, что он герой. И Цитрус ему отдали.

- А Чужих кто тогда выгнал? - спросил Снежок.

- А шаманы его, - кивнула Гоша на Зака. - Нашаманили какой-нибудь бабах, Чужие и бабахнули.

Заку вспоминать те бабахи было тяжело. Он и не помнил, но знал: бабахало все, кроме шаманов. Иначе отец бы об этом по десять раз на дню гордо повествовал.

- Чего ж тогда свалили все? - зло прищурился он. - Сидят сейчас на нормальных планетах и больше не рвутся шаманить.

- А выдохлись, - пожала плечами Гоша. - Исчерпали по-тен-ци-ал.

И перевела гордый взгляд со Снежка на Зака, мол, даже умное слово получилось выговорить. А потом с деланным сочувствием добавила:

- Придется теперь тебе принимать эстафету.

- Не надоело? - холодно спросил Зак и очень серьезно посмотрел ей в глаза. - Маргарита, я уеду. Я не буду шаманом. Я не буду сидеть тут по горло в песке, жечь костры и петь песни. Здесь погибла вся моя семья. И меня уже тошнит от оранжевого. Мне в зеркало тошно смотреть. И на вас. Довольна?

Гоша надулась, и губы у нее нехорошо задрожали.

- У тебя отец еще жив, - напомнил Снежок, шагнул вперед так, чтобы прикрыть собой Гошу. Защитник хренов. - И он здесь.

- Моего отца давно нет, - отрезал Зак. Поднялся и выдрал из рук Снежка борд. Выдрал не сразу - Снежок поначалу испуганно вцепился в него, и только потом понял, что это они меняются - отпустил.

- Поехали, - сказал Зак, бросив борд на песок, и нажал ногой кнопку запуска. На них не смотрел. И правда - надоели.

- Ты хоть на часы глянь сначала, Гагарин фигов, - фыркнула Гоша за спиной - ее уже отпустило. - Чтоб мы под бот не попали.

- Кто фигов? - не понял Снежок.

- Серьезно, - сказал Зак, коротко глянув на него через плечо, - из какого ты зоопарка?

Гоша заразительно расхохоталась, и Зак не видел, но знал, в красном свете лун сверкнули белые острые зубы. И это придало Гоше вдвойне зловещий вид. А она - и так не сахар.

- Идите вы, - пробормотал Снежок и осторожно взялся за борд Зака.

- Идем медленно, - скомандовал Зак, - чтоб все успели подстроиться под новые доски. Гоша, не гони, ясно?

- Так и скажите, что летать до сих пор не научились, - прищурилась она и погнала. Зак осторожно пошел следом. Он знал: Гоша лихачит, но умеет остановиться, когда нужно. Например, на входе в Зону, которую контролируют боты. Дальше они пойдут по слепым зонам. Которые Заку еще предстоит просчитать.

- Эй, - Снежок догнал его. Он никуда не спешил - стоял на борде осторожно, прислушивался к ощущениям. - А что, у кэриэра один движок?

Зак вопросительно глянул на него.

- Ты сказал, что Мист шел на одном движке, - напомнил Снежок.

- Не, то другая история, - отмахнулся Зак. - Там он на подбитой цэшке шел. И двух Чужих снес.

- Так на чем он ходил? - растерялся Снежок.

- Да фиг его знает, - пожал плечами Зак. - На всем ходил. Как увижу, уточню.

- А мне можно его увидеть? - попросился Снежок.

- Нельзя, - наставительно сказал Зак. - Мист секретный. Как все его проекты. И Зоны. И башня. Скоро будет. А вот будешь хорошо учиться - тогда тебе Миста покажут.

- Жаль, - сказал Снежок, и Зак понял: учиться он не будет. Никак.

“Жаль”, - подумал Зак.

***

Он плохо помнил дни после Вторжения. Все его воспоминания о том времени были расплывшимся цветным пятном, всматриваться в которое совершенно не хотелось. Всё было смешано, и от всего было тошно.

Да он и не видел ничего - только в монитор, который принес отец. И слышал - из-за стен. Он лежал и молчал очень, очень долго.

Были торжественные похороны, хоть хоронить было нечего. Большая братская могила на весь поселок, и снова огни, и снова танцы и завывания, и снова песчаный ветер. Невнятные отголоски речей за стенами.

Был низкий рев - это прибыли прямо на похороны люди с оружием на своих машинах. Их выгнали.

Но они прилетали потом, снова и снова.

Отец злился, а Заку было страшно. Их всегда было много, их транспорт всегда рычал, оружие висело на поясах и за плечами. Да они были сплошь увешаны этим оружием. И наверное, от этого так тяжело ходили. Их ботинки вязли в песке, будто сам песок их останавливал. Так Заку казалось, или так говорил отец.

Откуда Заку было видеть их ботинки? Отец их ни к дому, ни тем более в дом не пускал. Каждый раз, как они появлялись на горизонте, говорил деревянным голосом:

- Жди внизу, мальчик, - и шел навстречу им.

Как будто Зак мог подняться!

Точнее, он-то мог, чисто физически - мог. У него ведь не болело ничего.

Он просто не хотел.

А отец выходил к ним и был очень маленьким, очень хрупким, стоя напротив десятка ревущих кораблей - Зак видел в монитор. И каждый раз ему казалось: сейчас они его раздавят. Но каждый раз он отстаивал свое право остаться здесь. Свое и Зака.

После их первого визита шаманов в поселке осталось трое: отец и еще два старика. После второго - остался лишь отец. И после третьего. И после четвертого.

Потом, наверное, все поняли, что ничего не получится у них с отцом.

А тот был очень горд собой и, выпивая понемногу запасы из погребов да раскуривая сушеные травы, которым было лет, наверное, по сто, говорил Заку:

- Понял, какой у тебя папка? С места не сдвинусь, даже если армия придет.

- Что стало с другими? - спрашивал Зак.

- Они нас предали, - отрезал отец.

- Но что с ними стало? - настаивал Зак.

- Улетели куда-то, - отмахивался отец, - но ты не бойся. Я не улечу. Никуда не денусь. Кто-то же должен слушать Цитрус.

От него несло спиртным и куревом. В доме было темно и душно.

И Зак впервые поднялся на ноги, потому что ему захотелось выйти из дома - подышать. Впервые после Вторжения ему захотелось дышать.

А потом, через несколько дней, сидя наверху подъемника, он начал думать. И первым делом всерьез задумываться над тем, действительно ли те люди на кораблях желали зла. Первым делом, стоило начать думать, Зак усомнился в отце и в его системе ценностей.

"Хороший сын, ничего не скажешь", - мысленно корил он себя. Но мысль уже появилась, и девать ее было некуда. Осталась.