Ледянаая страна (ЛП) - Лёвенштейн Карола - Страница 3

Спустя полчаса я разочарованно сдалась. Либо моя бабушка очень хорошо умеет прятать от меня вещи, либо она хранит все действительно важные заклинания в памяти. Я считала, что она способна и на то, и на другое, хотя ещё точно помнила, что госпожа профессор Хенгстенберг, на своей последней лекции в прошлом семестре объясняла, что большие и важные заклинания всегда нужно записывать на бумаге, чтобы они не потерялись, а эту традицию бабушка безусловно не станет нарушать.

Возможно она забрала все свои важные записи с собой в Темллин, потому что боялась, что в противном случае, я самостоятельно научусь слишком многим, опасным заклинаниям. Да, подумала я, смирившись, это скорее подходит больше.

Я направилась в свою комнату. Мои ноги сами собой понесли меня в коридор. Взгляд остановился на белой двери, ведущей на верхний этаж. Там наверху я жила до четырёх лет вместе с моей семьёй. Бабушка заперла комнаты и запретила мне и себе когда-либо подниматься туда. Я нерешительно остановилась перед дверью, уставившись на вырезанные в раме лозы и дуги. Я не знала, готова ли окунуться в боль этих воспоминаний. Пальцем я провела по покрашенной белой краской арке. Гладкая, прохладная поверхность напомнила мне лёд и холод, которые ждали меня впереди. Мне понадобится любая, даже самая маленькая помощь.

Я решительно нажала на ручку, но дверь была заперта. В поисках я огляделась. Бабушка ведь не могла взять ключ в Темаллин? Эта глушь друидов была от Шёнефельде на расстояние в несколько часов полёта. У меня займёт уйму времени, пока я преодолею этот маршрут.

Я закрыла глаза и сосредоточилась, чтобы услышать звук металла. Это элемент земли, а звуки элементов я мола слышать, словно песню. Моменты, когда огонь и ветер застигали меня врасплох своими мелодиями и образами, умножились в последние недели. Уже несколько дней я воспринимала даже металлическое колебание и наконец поняла, что между тем моя связь с элементами была такой сильной, что я могла в любое время, если захочу, услышать и почувствовать их. Я закрыла глаза и навострила уши.

К моему удивлению я почувствовала холодную вибрацию недалеко от себя. Я поспешно открыла глаза и ощупала дверную раму. И действительно! Спрятанный на самом верхнем изгибе искусной резьбы, лежал ключ к этажу моих родителей. Когда я медленно открыла дверь, она громко заскрипела. Из-за высокого тона, у меня встали на руках волосы дыбом, а запах, повеявший мне навстречу, чуть не сбил с ног. В воздухе лежала пыльная сладость, которая внезапно вбила мне в голову образ матери, и я не смогла ничего противопоставить силе, связанной с ним боли.

Я так сильно любила её, что не хотела жить дальше, когда она бросила меня. Только благодаря Адаму и бабушке с её Клубневыми Ягодами, я смогла забыть на несколько лет боль, и вести нормальную жизнь.

Было сложно поднимать ноги и взбираться вверх по лестнице. То, что я так чувствовала, крылось не в усталости, а лишь в пробуждающихся воспоминаниях, которые парализовали меня. Спустя казалось целую вечность, я преодолела лестницу и стояла в круглом коридоре, из которого несколько дверей вели в другие комнаты. Мне не нужно было долго думать. По привычке я повернула направо и открыла дверь в мою старую детскую.

Комната была погружена в тот же золотисто-красный свет, как и студия моей бабушки. Но хотя цвет был тот же, я перенеслась в другое время. Кровать, прикроватная тумбочка и шкаф всё ещё стояли на тех же местах, что и пятнадцать лет назад. Здесь наверху ничего не изменилось. Только белые занавески пожелтели, а на всей мебели лежал тонкий слой пыли, словно серый снег.

Воспоминания пробегали перед внутренним взором, словно фильм. Я увидела маму, стоящую возле окна; рыжие волосы влажные после душа. Она смеялась, когда закрывала шторы и вытаскивала книгу, из которой читала мне каждый вечер.

Я подошла к маленькому столику и провела пальцами по старому изданию "Сказки мира". Если захочу, то, наверное, вспомню ещё последнюю историю, которую она мне читала.

Но вместо того, чтобы начать листать книгу и всецело отдаться болезненному моменту, я взяла себя в руки и вышла из моей старой комнаты. Я продолжила поиски в комнате Лидии и Леандро. Двойняшкам было только два года, когда я видела их в последний раз. Я помнила пухленькие пальчики и смешной лепет неугомонных малышей.

Кровати были не убраны, погремушка и картонная книжка лежали рядом с подушкой Лидии. Я почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. Чуть ли не в панике я стала обыскивать полки, в поисках полезной книги или чего-то необычного. Но ни между ярких, детских книжек, ни в коробке полной игрушек, я не нашла ничего пригодного.

Смирившись, я вышла из яркой комнаты, от чьей радостной обстановки, медленно, но верно, меня начинало тошнить. Войдя в коридор, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Спальня моих родителей была маленькой комнатой, покрашенной в светло-голубой цвет. Я избегала взгляда на поспешно брошенные кровати и внезапно больше не могла винить бабушку в том, что она закрыла верхний этаж и больше не хотела сталкиваться с болью.

Что принесёт отчаяние, которому я подвергала себя здесь? Оно не вернёт время вспять, а оставаться в этом, похожем на шок оцепенении, не сделает жизнь легче.

Гостиная и кухня были совмещены и образовывали большую комнату, в которой проходила большая часть нашей жизни. На стенах, рядом с детскими фотографиями Лидии, Леандро и моими, весели фотографии моих родителей. Также я нашла там фотографию бабушки и дедушки с их друзьями. Должно быть её сняли в то время, когда они познакомились во время учёбы в университете Тенненбоде. Рука об руку, там стояли моя бабушка и Эдгар, с которым я никогда не была знакома, и молодой, темноволосый человек в очках. Они весело смеялись, так весело, как я ещё никогда не видела, чтобы смеялась моя бабушка.

Я прошла дальше. Диван в цветочек был любимым местом моей мамы, с которого она могла смотреть на кроны буков. Теперь, когда воспоминание о ней снова стало таким отчётливым, было намного тяжелее согласовать её с той женщиной, которая хотела поднять революцию в Соединённом Магическом Союзе.

Но оглядевшись, я поняла, что она боролась за все это, за свою семью и дом. Сенаторы хотели заставить ее бросить моего отца, потому что он не был патрицием, как моя мама. Но цена, которую она должна была заплатить за то, чтобы соблюсти законы Объединенного Магического Союза, была слишком высока.

Я осмотрела книжную полку и пришла к выводу, что мама явно не питала никакой слабости к произведениям о магическом мире. Все книги на полке можно было приобрести в небольшом книжном магазине господина Лилиенштейна, в который я наведывалась несколько дней назад в поисках укрепляющего средства. Но господин Лилиенштейн тоже не смог мне помочь. Даже он знал, что целебные растения были профессией моей бабушки.

Я в последний раз оглядела помещения, в которых провела счастливые годы со своей семьей. После чего, с ощущением пустоты в сердце, спустилась вниз по лестнице, закрыла дверь и оставила ключ там, куда его примерно пятнадцать лет назад, положила бабушка и больше к нему не притрагивалась.

По пути в комнату я заметила, что стемнело. В пустом доме тоже воцарилась мрачная атмосфера. Все-таки я провела наверху больше времени, чем предполагала.

Тихий стук в заднюю, кухонную дверь заставил мое сердце биться чаще, а охватившее меня мрачное настроение сменилось неистовой радостью. Я заставила себя идти нормальным шагом, но нетерпение оказалось сильнее. Я так быстро распахнула дверь, как будто моя жизнь зависела от этих нескольких секунд, которые отделяли меня от Адама.

- Привет! 

Он быстро зашел в дом и заключил меня в объятия.

- Мне тебя не хватало, - пробормотала я, уткнувшись в его черные волосы, впитывая тепло его объятий, как будто, если бы его не было, я бы вскоре замерзла. Именно так я и чувствовала себя там, наверху. Я всеми силами старалась прогнать мысли о моей прошлой жизни. Я хотела смотреть вперед и не позволяла себе впадать в грусть.