Грета и Король Гоблинов (ЛП) - Джейкобс Хлоя - Страница 29

По его выражению лица она поняла, что он не поверил ей.

Да и она себе не верила.

Внезапно всего этого стало слишком много. Воспоминаний, дома, его посреди всего этого. Утешительная обстановка в доме ее детства была ловушкой. Он сверкал вокруг нее, как блестящий мыльный пузырь, который мог в любой момент лопнуть.

- Я хочу убраться отсюда, - потребовала она, схватив себя за горло. Сердце у нее колотилось и ее бил озноб. - Уходи, Айзек. Выпусти меня сейчас же!

- Все в порядке, - произнес он, тоном с мягким оттенком уверенности, соответственно словам. Она закрыла глаза и судорожно сглотнула.

- Ты можешь снова открыть глаза.

Когда она это сделала, то с облегчением увидела, что спальня исчезла, словно смытый слой краски с холста. Теперь они стояли снаружи под пологом вечнозеленых растений, покрытых снегом. Это все еще был ее сон, хотя бы потому, что она все еще была в человеческой одежде.

- Что мы здесь делаем? Это не то, чего я хотела, - запротестовала она.

- Тогда чего ты хочешь? Чего ты действительно хочешь? Скажи мне, - настаивал он. - Позволь мне исполнить твое желание.

Нет. Нет. Нет.

Чего он от нее хотел? Если бы она попросила пару приличных сапог, избавило бы это ее от него, или еще теснее привязало бы его к ней?

- Я ничего не хочу. Просто оставь меня в покое.

- Мне кажется, если бы ты действительно хотела избавиться от меня, то боролась бы сильнее.

- Поверь мне, я пытаюсь, - упорствовала она. Но сейчас она была не уверена. Ее уверенность казалась шаткой.

- Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? - спросил он низким глубоким голосом. - Ты и так - самая свободная душа на Милене. У тебя нет никаких эмоциональных связей. Ты не связана с землей или ее людьми, и ты не подчиняешься лунам и их притяжению.

Это из-за ревности его тон стал таким резким?

- Ты заставляешь это звучать так, словно у меня есть все, хотя на самом деле ничего у меня нет.

- Если бы между нами было доверие... - он остановился и сделал глубокий вдох. - У тебя был бы я.

У нее перехватило дыхание. У тебя был бы я. Каждая мышца ее тела дрожала. Надежда. Ожидание. Страх. Эти пять слов вызвали волну противоречивых эмоций, с которыми она просто не могла сейчас справиться. Она потратила так много времени, изолируя себя от других, защищаясь,... она не была готова ни к чему другому.

Трусиха. Вот кто она была. Слишком большая трусиха, чтобы открыться и рискнуть.

- Д-доверие? - ее пальцы дрожали на горле. Она говорила, что была умной. Было сложно понять, что задумал Айзек. Так трудно понимать, когда он был искренним, а когда действовал в собственных интересах. Когда он манипулировал ею, а когда на самом деле позволял видеть настоящие эмоции.

В действительности, она больше не доверяла себе или своим инстинктам. Грета совершила уже столько ошибок.

Если бы она не позволила Айзеку залезть себе в голову, никто бы не узнал ее секрет, и Люк был бы жив.

Если бы она не бросила Сиону в таверне, красавица-гоблин не была бы ранена.

Если бы она думала о ком-то, кроме себя... о, тогда... она могла бы помочь мальчикам раньше, а не сейчас, когда, вероятно, уже слишком поздно спасать их.

- Ты считаешь, я смогу доверять тебе, когда ты продолжаешь рыться в моей голове? Когда ты мучишь меня воспоминаниями о жизни, к которой я никогда не вернусь? - она подняла подбородок. - Ты только доказываешь, что я права все это время, не доверяя тебе.

Гоблин нахмурился. Было очевидно, что он видел, чем на самом деле было ее уклонение.

- После того, как я все тебе рассказал, ты должна понимать, что я не пытаюсь причинить тебе зло, - снова настойчиво повторил он, не собираясь прекращать это.

Она отказывалась встречаться с ним взглядом, вместо этого предпочитая смотреть на линию его ключицы, широкие плечи и вдоль его рельефного тела. Она задержала дыхание, чтобы удержаться от стона. Почему, в дополнение ко всему, он должен быть практически голым?

- Я просто хочу показать тебе твое прошлое, чтобы ты смогла, наконец, оставить его позади и принять будущее, принять жизнь, которую тебе дали, принять мир, в котором ты сейчас находишься.

Он действительно заставил свои слова звучать заманчиво, но Грета не принадлежала Милене. Также как она не принадлежала той комнате маленькой девочки или своей старой школе. Она не принадлежала ни одному месту. Тем более с ним.

У тебя был бы я.

Как бы она хотела, чтобы это было правдой...

Она покачала головой. Конечно, Айзек вызывал в ней какие-то чувства. Но это была не «принадлежность». Если угодно, это было любопытство, трепет вызова. Да, это был он. Не более. За исключением, быть может, гораздо большего разочарования и раздражения.

И страх. Теперь она испытывала еще и страх. Не только за себя, но и за Вайата с мальчиками.

Она задавила все. Запихала чувства поглубже и молилась, чтобы он, черт побери, не смог прочитать то, что она сознательно скрывала от него. Она не знала, что сделал бы Айзек, узнай он о Вайате. Хотя, возможно, он попытался бы ей помочь, ведь он уже признался, что не выслеживает других людей, а она не знала, насколько близок он был к ее обнаружению.

Где он? В то время, как его разум переплелся с ее, мог ли он быть у самого их порога? Должен ли он спать, чтобы вот так встречаться с ней, или он может мучить ее и в то же время выслеживать ее?

- Знаешь ли ты о людях, которых держит в плену Аграмон - рабов, которые до смерти работают в его крепости?

Он выругался.

- Ты? Ты знал?

Его брови сошлись вместе. Он покачал головой, но она не верила ему.

- Я ничего не знал, пока Сиона не рассказала мне только сегодня. Она выпытала информацию у двух гномов, которые были задержаны в лесу гоблинов.

Где в лесу? Она не спросила, боясь, что он просто солжет ей.

- Грета, ты должна сказать мне, где ты.

- Где ты? - бросила она ему в ответ. - Прямо в данный момент, где ты?

- Мое физическое тело спит, как и ты спишь.

Она спрашивала не об этом.

- Где?

Он помолчал, и Грета поняла. Может и не точное его местоположение, но она поняла, что он приближается к ней.

- Не сомневайся, я найду тебя, - его исказившееся лицо выдало жесткую решимость. Почти незаметные морщинки собрались вокруг его глаз, исследуя ее, ища информацию, которая могла ее выдать.

- Зачем ты это делаешь?

Его сосредоточенный взгляд был похож на стремительный прилив, нахлынувший на ее чувства.

- Неважно кто ты или откуда ты, мы одинаковые. Нам суждено быть вместе, - он произнес это с такой уверенностью и категоричностью. - Это было написано в звездах и в нашей крови.

Она отпрянула и зажмурила глаза, не игнорируя ответный вздох своей души.

- Скажи мне что-то реальное, - прошептала она. - Что-то, что не является смесью безумного, поэтического дерьма.

- Тогда что насчет того, что ты бросаешь мне вызов? - сказал он. - Ты провоцируешь меня, волнуешь. Заставляешь меня думать о том, о чем я не должен думать, испытывать желания, которые я считал, будут невозможными, когда я стану королем.

Она взглянула на него. Ноющая боль поднималась и вилась в ее животе.

- И как оно - хорошо?

- Я не знаю, - признался он с печальной улыбкой. - Но ты тоже это чувствуешь. Ты знаешь, что между нами есть нечто бесспорное и мощное.

- Так ты говоришь, что хочешь быть друзьями? - спросила она, уже зная ответ. Айзек никогда не будет ей другом. Они оба легко могли сцепиться в вечной схватке ногтями и зубами. Они могли, в конечном счете, найти повод для смеха, и может быть, достигли бы определенного уровня доверия и понимания. Но это не делает их друзьями. В одном он прав: то, что происходило между ними, было слишком сильным, слишком изменчивым даже для таких простых отношений, как дружба.

Он преодолел расстояние между ними, пока она не подняла взгляд, чтобы сохранить зрительный контакт.

- Нет, - он одарил ее улыбкой, перед которой она не могла устоять. Она заставляла ее плавиться. - Дружба - не совсем то, что я имел в виду.