До начала (ЛП) - Плам Эми - Страница 23

Но прежде чем объявить о результатах всему научному сообществу, мы решили провести один последний, окончательный эксперимент – принять Амрит самим. И когда мы поняли, что у нас нет никаких побочных эффектов, мы захотели расширить эксперимент на весь наш круг. Все прошло без происшествий, кроме, как ты знаешь, смертельного сна.

После этого начались споры о том, является ли нашим моральным долгом сообщить о результатах всему миру. Кое-кто, включая меня, считали, что нельзя не поделиться таким грандиозным открытием с человечеством. Но большинство было против. Они приводили единственный аргумент: существование нашей планеты Геи важнее существования населяющих ее существ. Если Амрит станет общедоступен, это приведет к глобальной перенаселенности и, в конечном счете, к разрушению Геи. По крайней мере, такова была их гипотеза.

И вдруг твой отец заметил, что некоторые из подопытных животных не стареют. А потом у Эмили родилась Пенелопа, и у девочки была эта звездообразная патология сетчатки. Тогда мы решили скрыться от мира – пока не узнаем, какие долгосрочные эффекты могут быть у препарата. Продолжение истории ты знаешь и сама.

— Значит, ты отказался от своей цели, чтобы решить проблему вымирающих видов? — спрашиваю я.

— Мать твоих хаски, Остин... — начал он, приподнимая брови. Я киваю, очень интересно, к чему он клонит. — На самом деле, она их прапрабабушка. Если бы мы не кастрировали большинство собак, сейчас у нас их были бы сотни. Или даже тысячи.

От огромного количества мыслей кружится голова. Старейшины никогда не прекращали исследований. И мы были не единственными подопытными – препарат испытывали и на наших собаках, наблюдая за ними уже три десятилетия.

Уит замолкает, давая мне время обдумать его слова, а затем продолжает вновь:

— И все это время я был уверен в том, что Амрит должен быть доступен внешнему миру. Я верю, что его распределение можно сделать ограниченным, и рост населения можно контролировать. А деньги, которые мы могли бы за это получить, гарантировали бы финансовую стабильность клана. Если секрет вышел бы наружу, нам больше не пришлось бы прятаться. А если старейшины предпочитают изоляцию от общества, то можно было бы купить собственный остров и обустроить его по последнему слову техники. Древний эликсир жизни был бы доступен тем, кто сможет его купить, а наш любимый клан мог бы жить комфортно и безопасно.

— Клан и так жил комфортно и безопасно, — возражаю я. — А теперь из-за тебя они лишены свободы.

Уит поднимает руку.

— Позволь мне закончить, Джуно. Я предложил эликсир двум крупнейшим организациям, с которыми у меня были старые связи и которым я мог доверять: Блэквелл Фармасьютикл, деятельность которой десятки лет назад была нацелена на поиски препаратов, продляющих жизнь, и организации Охотника Эйвери, который еще в шестидесятых, когда я впервые встретил его, тратил кучу денег на криогенику^[8] и борьбу с болезнями. И оба, как я знал, могли дать финансовое вознаграждение, которое я собирался передать клану. Но до этого я хотел выяснить, согласны ли они выполнить мой план по этическому распространению эликсира: препарат должен был быть доступен не только богатейшим клиентам. Я хотел, чтобы определенное количество Амрита передали странам, где свирепствуют эпидемии, пусть они и не имеют денег.

Что-то в его лице не так, когда он произносит последнюю фразу, но точно могу сказать, что открыто он мне не врет. И тогда я понимаю: он врет сам себе, используя эту гуманистическую идею, как оправдание.

— Видишь, Джуно, — продолжает Уит. — Я не зло. Я забочусь о клане. И я бы никогда их не продал.

— Тогда почему они сейчас в плену, да еще и за электрическим забором? — спрашиваю я.

Уит прокашливается.

— Ну, похоже, когда Охотник Эйвери понял, что он не единственное заинтересованное лицо, то пошел на крайние меры. Он был уверен, что так заставит меня передать эликсир лишь ему.

— И похитил ваш клан, — добавляет Майлс.

— Он называет это «оказанием почестей» клану, — уточняет Уит. — Пытается склонить их в свою сторону.

Я качаю головой.

— Он держит их в заложниках, Уит. Но зачем? У него есть ты. У него есть клан. Думаю, ты вполне можешь отдать ему формулу. Так зачем охотиться на меня?

— Я сказал, что буду сотрудничать, только если поймают тебя, — отвечает Уит. — Не мог же я тебя оставить одну на Аляске. Эйвери послал меня и своих охранников, чтобы найти тебя и вернуть к отцу. К твоему клану.

Я наблюдаю за ним пару секунд. Но он ничем себя не выдает.

— Почему ты мне раньше этого не говорил? — наконец решаюсь спросить я. — В первом сообщении с птицей?

— Потому что подозревал, что ты мне не поверишь. Я знал, что ты меня Прочтешь и задашься вопросом: а почему я езжу с двумя охранниками в то время как твой клан сидит за решеткой?

— И ты был чертовски прав.

— Поэтому я и дал тебе карту. Я знал, что ты добровольно с нами не пойдешь. Но еще я знал, что ты ищешь свой клан, и захотел помочь тебе в поисках. Мне нужно, чтобы все были вместе, чтобы быть уверенным в безопасности всего клана, когда мы завершим сделку с Эйвери.

— То есть он похитил наш клан, но ты все равно продолжаешь вести с ним дела? — удивленно интересуюсь я.

В ответ Уит лишь просто смотрит на меня.

— Да ты еще хуже, чем я думала, — шепчу я.

— Идем со мной, — произносит он. — Я отведу тебя к нашим людям. Я договорюсь о нашем освобождении и удостоверюсь, что после всего этого нас благополучно доставят туда, куда мы решим. Ты можешь мне доверять, Джуно. Ты мне как дочь. Я хочу лишь добра тебе и всему клану.

Я кладу голову на руки, нужно подумать. Он не рассказал всей правды. Это ясно. Но многое из того, что он говорил, имеет смысл. Хоть он и действовал за спиной старейшин, он считал, что так будет лучше для нашего клана.

Я поднимаю глаза на Уита, и он отвечает мне той самой улыбкой. Улыбкой для Джуно. Той, что улыбался мне с пяти лет. Той, что говорила, как я для него важна. И я понимаю, что не могу принять решение в одиночку. Я не могу доверять себе и быть рассудительной, когда речь идет о Уите.

— Майлс, — зову я. — Как ты думаешь, мне стоит пойти с Уитом?

Майлс смотрит мне в глаза.

— Конечно, — отвечает он, а затем поворачивается к Уиту, — нет.

Уит недовольно хмыкает, я внимательно наблюдаю за Джуно.

— Тебе ни в коем случае нельзя идти с ним, — продолжаю настаивать я. — Он лжет.

— И когда это ты начала слушать советы подростков?.. — начинает Уит, но тут я его перебиваю.

— Я слышал, как мой отец говорил, что ты, Джуно, – ключ к препарату. Без тебя не будет сделки. Не знаю, почему, но мне кажется, Уит не просто так переживал, что ты осталась одна на Аляске. Думаю, ты ему нужна.

Джуно пристально смотрит на Уита, и я замечаю, что на лбу у него выступили капельки пота.

— Джуно, — зовет он, — все может закончиться сегодня ночью. Я заключу сделку с Эйвери, и твой клан уже к утру будет свободен. Просто пойдем со мной.

Твой клан? Надо же!

Я бросаю взгляд на Джуно, пытаясь понять, услышала ли она это.

А Джуно сидит и просто смотрит на Уита, тот нервничает все больше.

— Ты получил то, что хотел, Уит. Я здесь. И ты знаешь, что я в безопасности. Я побуду тут, пока ты заключишь сделку с Эйвери. Когда клан будет свободен, можешь вернуться сюда за мной. Я обещаю, что не сдвинусь с места.

— Я не могу оставить тебя здесь. — Уиту определенно сейчас неуютно.

— Можешь, — отвечает Джуно. Она поднимается и тянется за арбалетом, затем жестом показывает Уиту, что он должен встать. И я понимаю: это необыкновенный момент. Момент, когда все кардинально поменялось. Джуно больше не ученица Уита. Она сделала последний шаг, избавилась от его контроля, и теперь была полностью, абсолютно независима. Она выслушала Уита, но решила не идти с ним. Это здорово.