Мир иллюзий - Диксон Гордон Руперт - Страница 23

• Предыдущая
• 23/34
• Следующая

Изо всех хранившихся там пожитков Фелиз отобрал несколько впечетляющего вида безделушек, несколько хлопушек и петард, из тех, что были изготовлены им месяца три тому назад специально для демонстрации высот пиротехнического искусства на планете Козуэлла, а также обломки, отдельные узлы и детали, оставшиеся от безжалостно разбитого преобразователя пластмасс "Марка III", уничтожившего его шляпу, и подаренный на счастье широкий шарф из чистого шелка, на котором большими китайскими иероглифами красного цвета были выведены пожелания удачи, после чего соорудил себе огромный бутерброд с сыром. Проделав все это, он выбрался из корабля, и все еще дожевывая хлеб с сыром, подошел к поджидавшему его снаружи Эль Хоске.

- Ну вот и все. Идем, - сказал он мэру.

Они пустились в обратной путь, и шли молча до самой лесной опушки, откуда открывался вид на город. Когда же лес наконец кончился, и путешественники вышли из-под сени тенистых деревьев, оказываясь на открытой местности, Эль Хоска тяжело вздохнул.

- Когда тебе много лет, - задумчиво проговорил он, - и занимаешь заметное положение в обществе, очень легко быть нечестным.

Фелиз подозрительно взглянул на него.

- Меня не покидает ощущение, - продолжал Эль Хоска, поворачивая голову, чтобы встретиться взглядом с молодым человеком, - что я не был до конца честен с тобой.

- Да ну! - заметил Фелиз. - Неужели!

- Сказать по совести, - продолжал свой рассказ Эль Хоска, - жилось нам здесь довольно неплохо. Разумеется, до совершенства было далеко - но кому оно нужно, это совершенство? Короче, это была самая обыкновенная, нормальная жизнь. - Он взглянул на Фелиза. - Хочешь услышать нашу историю?

- Меня недавно уже посвятили в некоторые ее аспекты, - осторожно заметил Фелиз.

- Но, должно быть, далеко не во все. Наверняка не во все, - сказал Эль Хоска. - Лишь немногие знают о том, как все было на самом деле. И это довольно грустная история.

- Ну надо же, - только и нашелся что сказать Фелиз.

- Вообще-то, подавляющее большинство наших людей не имеет на этот счет ни малейшего понятия. Думаю, они даже рады пребывать в счастливом неведении о том, каким образом произошел наш окончательный разрыв с технократической культурой. А все дело в том, что в свое время то, что теперь лежит в основе нашего жизненного уклада, было всего лишь политической философией.

- Политической философией? - переспросил Фелиз.

- Да. К твоему сведению, я вовсе не собираюсь вводить тебя в заблуждение заявлениями о том, что якобы все у нас с самого начала шло замечательно и безупречно. Нет, первоначально мы были всего лишь политической партией планетарного масштаба, выступающей за децентрализацию управления и свободу личности. Должен также заметить, что в то время подавляющее большинство членов нашей партии составляли так называемые практические политики. А истинные поборники природы, коими все мы являемся в наши дни, были в меньшинстве.

- Но потом все изменилось, не так ли? - подсказал Фелиз.

- Да. Видишь ли, наряду с нашей партией, существовала еще одна планетарная политическая партия, известная, как Авторитарная партия, члены и сторонники которой ратовали за жесткую централизацию управления. Разногласия между этими двумя партиями были настолько острыми, что некоторые не слишком умные люди опасались, как бы этот затянувшийся спор не перешел в войну.

- По-вашему эти люди не слишком умные? - уточнил Фелиз.

- Да, - ответил Эль Хоска. - Ибо, разумеется, ни о какой войне не могло быть и речи.

- Это почему же, интересно знать? - мягко усведомился Фелиз.

- А потому, что отцы-основатели этого мира издали замечательный закон о генетическом и психологическом оздоровлении наций. На протяжении нескольких поколений у детей с самого раннего возраста воспитывалась в духе эмоционального неприятия самой идеи массового насилия.

Фелиз удивленно вскинул брови.

- Однако, - продолжал Эль Хоска, - противоречия с Авторитарной Партией оказались столь неразрешимыми, что у нас попросту не оставалось иного выхода, как отправить всех ее членов в Ковентри

1) Во время гражданских войн в Англии (1642-46 и 1648 гг.) между роялистами и сторонниками парламента в город Ковентри ссылались пленные роялисты. Позднее выражение "отправить в Ковентри" стало употребляться в значении "прекратить общение с кем-либо, бойкотировать кого-либо".

- Вот как? И где же это находится? - спросил Фелиз.

- Нигде. Я просто выразился фигурально, использовав старомодное английское выражение, - пояснил Эль Хоска. - Оно означает, что мы объявили им бойкот и перестали обращать на них внимание. Занимались исключительно своими делами, делая вид, что тех, кто не согласен с нашей точкой зрения, попросту не существует. Это была жесткая, вынужденная мера, вызванная сложившейся на тот момент ситуацией. Но мы и представить себе не могли, во что это все выльется.

- Будь я проклят! - не выдержал Фелиз, резко останавливаясь и оборачиваясь к мэру. - Так, значит, вы все-таки понимаете, что произошло?

- Разумеется, - кивнул Эль Хоск. - Они все умерли.

- Умерли, - тупо повторил Фелиз.

- Да, - горестно вздохнул Эль Хоска и побрел дальше. Опомнившись, Фелиз сорвался с места и в два прыжка нагнал его. Эль Хоска же тем временем продолжал говорить: - Вымерли, как динозавры на нашей исторической родине. Увяли, подобно полевым цветам, лишенным солнечного света и благодатного дождя. Мы заметили, что их становится все меньше и меньше; и в конце концов пришло время, когда нигде уже не было видно ни одного из них.

- А что же стало с трупами? - мрачно спросил Фелиз.

- Полагаю, - спокойно отозвался Эль Хоска, - что сначала их хоронили покуда еще остававшиеся в живых сородичи. А останки тех немногих, кому удалось протянуть дольше других, истлели и превратились в пыль под воздействием естественных сил природы. Учтите, это было много лет тому назад. Не думаю, что кого-либо еще можно разыскать. Скорее всего, они давным давно покинкли города, отправляясь на поиски себе подобных. И никого не находя, продолжали упрямо идти вперед, пока наконец не падали замертво.

Фелиз взглянул на него и открыл рот, собираясь, очевидно, что-то сказать, но передумал. И все же затем открыл его снова.

• Предыдущая
• 23/34
• Следующая