Кровавый Джек: Обретённый Путь (СИ) - "Кат Зозо" - Страница 84

Смотря в её чёрные бездонные глаза, я уже стала сомневаться в своих первых догадках, что этой девушке двадцать лет. Она казалась старше. Намного старше. Словно передо мной — пожилая женщина, которая успела повидать многое на своём пути. Почему всё так изменилось? Ведь на её лице не дрогнул ни один мускул. Оно всё такое же прекрасное, напоминающее изваяние фарфорового ангела. Но вот глубина и мудрость взгляда…

Передо мной возникла чашка горячего чая. Сладковатый аромат чайных листьев тут же окружил меня. Сделав небольшой, скорей для видимости, глоток, я кратко поблагодарила Миледи за напиток. Та же пила чай с нескрываемым удовольствием, но после, расслабившись, спросила:

— Что связывает тебя и Кида?

Этот вопрос был несколько неожиданным, однако я не подала виду своему удивлению. Она его ревнует? Я до сих пор не могу понять природу их отношений. Кид говорит одно, она другое. Кто из них прав? А может, оба неправы?

— Я клерк на его корабле, — коротко ответила я, сохраняя отстраненное спокойствие в голосе.

— И всё? — с иронией спросила хозяйка и, не дожидаясь моего ответа, добавила: — Не стоит доверять Юстассу Киду, милая. Этот пират предаст тебя в самый неподходящий момент.

— Я не…

— Что он обещал тебе, пока ты бороздишь с ним моря Гранд Лайна? — Похоже, мне стоит сейчас молчать. Что бы я ни сказала, она просто не услышит. Что ж… пусть будет так. — Так что он пообещал тебе? Золото? Славу? Богатство? А может быть… любовь? Знай, такие, как Юстасс Кид, — однолюбы. Один корабль, одна команда, одна женщина. И любит он меня!

Я слегка удивилась. Неужели Миледи ревнует его ко мне? Но как такое возможно? Их связывает прошлое, хоть я и не до конца понимаю, какое именно. У меня с Кидом ничего не было и быть не может. Мы слишком разные. К тому же о какой близости может идти речь, когда он просто похитил меня? Эти его вечные игры, проверки, нападения со стороны команды. Странно, что я вообще с ним разговариваю! Нет, я, конечно, понимаю, что человек способен привыкнуть ко всем условиям, но это — чистый воды мазохизм.

— А ты? — пойдя против своего же правила спросила я. — Ты любишь его?

— Люблю ли я этого пирата? Ха-ха-ха! — Неожиданно девушка засмеялась так громко и вызывающе, что я слегка передёрнулась. Этот голос не принадлежал той миловидной девушке, которую я видела вначале. Я словно видела перед собой совершенно иного человека, пожилую старуху с каркающим хриплым смехом. Она смеялась долго, не в состоянии остановиться, а под конец закашлялась, но именно это заставило опомниться хозяйку замка и восстановить дыхание. — Нет! — отчётливо и звонко произнесла она. — Знай же, Красная Джекит, что ни один мужчина не заполучит моего сердца. Мужчины — это ненасытные животные, которые привыкли только брать и разрушать, ничего не давая взамен. Глупа та женщина, что добровольно отдает своё сердце представителю мужчин. Его уничтожат, растопчут, разорвут на части, при этом даже не заметят того, что сделали.

Каждое слово было буквально пропитано ненавистью. Я никогда не видела столько гнева. Идеальное белоснежное личико потемнело и искривилось в озлобленный оскал. Сам воздух, окружавший девушку, казалось, почернел, образовывая огромную всепоглощающую воронку. Предметы около Миледи стали медленно разрушаться, становясь прахом. Из-за бури эмоций она еле сдерживала способность своего дьявольского фрукта. Это ужасало, но я не смела её остановить.

Что-то точно произошло в прошлом, от чего она испытывает такую неудержимую ненависть к мужчинам. Но что? Что могло произойти с юной девочкой из хорошей семьи? Неужели к этому причастен сам Кид? Странно, я лично была свидетелем того, насколько Кид может быть жесток. При мне он убил одного из своих подчиненных, а сколько их было ещё до меня — неизвестно. Пират, чьё имя ужасает сотни цивилизованных островов. Почему краем сознания я засомневалась в том, что это действительно совершил Кид?

Тем временем Миледи успокоилась, вернее, приудержала свой пыл, а в глазах всё еще бушевала ярость и необузданная ненависть, которую ей явно хотелось выплеснуть на кого-нибудь.

— Что ты обо мне знаешь, Красная Джекит? Что ты вообще знаешь об этом месте? — Я молчала. Пересказывать слова Кида не хотелось, а от себя добавить было нечего. Миледи восприняла это как ответ. — Вот видишь? Ничего! А ведь это была поистине прекрасная страна. Плодородные земли давали пищу круглый год. Весенний остров приманивал своей красотой не только туристов, но и местную живность. Люди не знали ни бед, ни голода, ни болезней, ни войны. Все были счастливы. Во всяком случае, я так думала десятилетней девочкой...

Взгляд Миледи потускнел. Она одновременно и смотрела на меня, и не смотрела. Словно видела перед собой совершенно другое. Картины прошлого? По её лицу промелькнула грусть. Она сожалеет, но о чём? О том, что она сделала или о том, чего не сделала?

— Красота… — продолжала хозяйка, всё дальше и дальше ускользая в воспоминания. — Как ты думаешь, Красная Джекит, красота важна? Я была очень красивым ребенком. Красота в моей стране ценилась больше, чем любое золото. Красоте поклонялись и приносили жертвы. О красоте все мечтали и одновременно безумно боялись её. А всё потому, что за красотой следует расплата. — Голос девушки был спокойным и равномерным. Я чувствовала, что близится тот момент, когда я услышу её историю, но мне почему-то не хотелось этого. Казалось, что когда я приоткрою завесу времени, то и моя жизнь больше не будет прежней. Но я молчала. Слушала хозяйку замка и молчала. — В десять лет мне подарили удивительный фрукт. Он был похож на чёрное яблоко с забавными завитушками вдоль всего фрукта. Я никогда не видела такого фрукта, а ведь наша земля была плодородной и производила на свет сотни тысяч разнообразных плодовитых растений. Любопытство пересилило меня, и я, взяв подарок у заезжего незнакомца, съела его. Незнакомец заверял, что я самая красивая девочка, которую он только видел, и именно поэтому он подарил мне волшебный фрукт. Съев его, я стану ещё прекраснее и волшебнее. Знаешь, каков он на вкус, Красная Джекит? Знаешь, каково на вкус любопытство и желание стать ещё красивее? Я знаю. Горький. Более горького вкуса я никогда не чувствовала. Мне сразу перехотелось есть его, но было уже поздно. Изменения начались.

Так она стала фруктовиком ещё в раннем детстве? Что же могло произойти? Я взрослая женщина, и то чувствовала себя так, словно схожу с ума. Мне было плохо. Я не ела и не спала. Присутствие любого человека убивало меня. А этот шёпот… Это сейчас я привыкла к нему и практически не обращаю на него внимания; но тогда… что же было с Миледи?

— Я съела фрукт, но по глупой детской наивности никому не сказала об этом, — на губах девушки мелькнула легкая улыбка. — Я не чувствовала никаких изменений ни в себе, ни в окружающих. Всё оставалось таким же, как и всегда, но не для всех. Люди стали сторониться меня. Побаиваться, а в спину кричать — «Проклятая!» или «Ведьма!» Не сразу я узнала, что в тех местах, где мне довелось побывать, урожай больше не цвёл, а животные умирали. Земля под моими ногами становилась бесплодной. Звери старели за считанные недели, не дав потомства. Всё, к чему я прикасалась, разрушалось, рассыпаясь в прах. Я стала бедой нашей страны. Принцесса, чьё имя теперь связывалось с чумой. Жители не могли терпеть подобного. Собравшись одной обезумевшей толпой, они ворвались во дворец, в покои моих родителей и потребовали самого страшного, что только могут услышать родители — моей публичной казни.

В этот момент, я отчетливо представила, как посреди ночи, вооружившись факелами и холодным оружием, все жители столько прекрасной и любимой для девочки страны решили расквитаться с ней за то, что она ещё не могла контролировать. Безумство, крики и плач родителей. Страх и ужас маленького ребёнка. Всё смешалось воедино.

— Долго сопротивляться натиску жителей родители не могли. Во благо всей страны они отдали своего единственного ребенка разгневанной толпе. Посреди ночи грубые мужские руки сорвали меня с постели и под всеобщий хохот и улюлюканье потащили меня на улицу, где был уже готов импровизированный эшафот. Когда меня привязывали к столбу, я кричала и звала на помощь, не понимая, почему те, кто каждый раз улыбался при встрече со мной, теперь кричали в лицо «Ведьма!» и требовали сжечь меня. Однако даже тогда, когда я была привязана к столбу и просто беспомощно свесила голову, никто не решался взять в руки факел и завершить казнь. Что-то человеческое сохранялось в их сердцах. Во всяком случае до той поры, пока из толпы не вышел мужчина. Тот самый мужчина, что и подарил мне фрукт. Взглянув в мои глаза, он улыбнулся, а после во весь голос сообщил, что я исчадие Ада, и от меня необходимо избавиться, чтобы очистить землю, на которой они живут. Тот, кто даровал мне эту способность и всё знал о ней, требовал моей смерти. Я кричала, молила о пощаде, хотела рассказать, что во всём виноват этот мужчина, но верили не мне, а ему. Ведь, как он сказал, моя красота — проклятье, что ослепляет, а его неказистая и неряшливая внешность — залог правды. Схватив факел, мужчина поджёг хворост у моих ног, и его тут же охватило огнем. Я помню, как горела моя кожа. Помню тот зловонный запах, охрипший крик и этот ужас в моём сознании. Я поняла, что ждать помощи не откуда, я умру, и виной тому — мужчина. В эту же секунду что-то во мне прорвалось. Волна ярости, боли, отчаяния и ненависти смешались воедино, образовав нечто тёмное и уничтожающее. Мне было нечего терять, и я дала волю той волне, что за считанные секунды уничтожила всё. Абсолютно всё.