Гамбургский оракул - Имерманис Анатоль Адольфович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/74
• Следующая

- Возможно, - кратко согласился Дейли.

- Извините меня. - К машине торопливым шагом подошел Мэнкуп. - Ко мне привязалась одна испанка. Она пролетом в Берлин, хочет за два часа осмотреть весь город. Пришлось прочесть целую лекцию о достопримечательностях Гамбурга.

- Проще было бы объяснить, что вы не гид, - сказал Дейли.

- Ну, нет! Я сам трижды путешествовал по Испании, так там даже уличный регулировщик готов бросить свой пост, чтобы показать вам гостиницу.

- Еще более предупредительны были те полицейские, которые доставили вас тогда прямо на немецкий самолет, - усмехнулся Мун, намекая на наделавший много шума незаконный арест Мэнкупа в Мадриде, вызванный публикацией "Гамбургского оракула".

Мэнкуп нахмурился. Молча он помог уложить чемоданы в багажник, молча включил мотор. Стеклянный куб аэровокзала исчез за поворотом, только тогда Мэнкуп заговорил:

- Если вы не проголодались, то у меня есть предложение.

Дейли вместо ответа перечислил все блюда, которыми обе стюардессы, начиная с Нью-Йорка, беспрерывно потчевали пассажиров.

- Ну, конечно, я ведь забыл, что вы летели на немецком самолете. Мой друг Грундег, которому в качестве члена комитета по делам обороны пришлось раз десять побывать в Вашингтоне, жаловался, что из-за обильной кормежки сильно прибавил в весе. Для человека с пороком сердца ожирение страшная вещь.

- Депутат Грундег? - отозвался Мун. Это имя также упоминалось в связи с делом журнала "Гамбургский оракул". После ареста Мэнкупа Грундег, пригрозив разоблачениями, потребовал его немедленного освобождения. На следующий день он внезапно скончался от сердечного приступа.

Мэнкуп резко рванул баранку. Шофер огромного фургона, на кузове которого красовалась роскошная спальня, высунувшись из кабины, пригрозил кулаком. Надпись "Мебель в рассрочку" исчезла вдали, а лежавшие на баранке узкие, покрытые морщинистой кожей пальцы все еще дрожали мелкой дрожью.

Мун внимательно посмотрел на Мэнкупа. Словно угадав его мысли, тот со смехом откинул голову.

- Вам, должно быть, померещился излюбленный прием американских гангстеров - инсценировка дорожной аварии! О нет, мне такая смерть не грозит... В этом месте у меня всегда отказывают нервы.

Мун посмотрел на улицу. За однообразной оградой высились застекленные фабричные корпуса, чем-то напоминавшие образцовый завод на рекламном стенде.

- Предприятие, мимо которого мы проезжаем, называется Рентгенмюллер. Мэнкуп уже успел успокоиться. - Имя владельца "Мюллер" оставляет меня равнодушным, зато слово "рентген" вызывает ассоциацию, которая вам, должно быть, покажется смешной. Я представляю себе вместо тела скелет, вместо нормальных человеческих органов какие-то чудовищные опухоли... Между прочим, немецкие аппараты для просвечивания славятся во всем мире. Но чем больше мы их производим, тем хуже видим, что происходит внутри человека.

- У вас было какое-то предложение, - напомнил Дейли.

- Пойти со мной на премьеру пьесы с участием Ловизы Кнооп, актрисы, которую я очень люблю! Отпразднуем это событие в ресторане "Розарий".

- А если вместо успеха ее ожидает провал?

- Я уверен, что это будет сенсация, - улыбнулся Мэнкуп.

- Как насчет гостиницы? - осведомился Дейли.

- Комнаты заказаны. В отеле "Четыре времени года". Но очень надеюсь, что вы воспользуетесь моим гостеприимством.

- В интересах вашей безопасности?

- Отчасти.

- Могу вас обрадовать - у нас на таможне отняли оружие.

- Оно вам не понадобится.

- Почему?

- У вас совершенно превратные представления о нашем цивилизованном государстве, которое его создатели с гордостью именуют "правовым". Зачем стрелять, коли существуют бесшумные способы? Смерть от некоторых ядов до того похожа на естественную, что при отсутствии явных мотивов преступления никому не придет в голову подозревать убийство.

- Выходящая в Восточном Берлине газета утверждала, что наш друг Грундег тоже умер не естественной смертью, - вспомнил Мун.

- Ну что вы! - Мэнкуп поморщился. Чувствовалось, что ему неприятно говорить на эту тему. - Было проведено тщательное расследование... Я говорил о трех недавних убийствах, которые так и остались бы невыясненными, если бы ими не занялся молодой способный репортер моего журнала.

- Политические убийства?

- Во всяком случае, не уголовные. Все трое занимались продажей оружия...

- Я, кажется, догадался, зачем вы нас вызвали, - засмеялся Дейли. - При античных деспотах состояли специальные должностные лица, в обязанности которых вменялось дегустировать блюда на предмет возможного отравления.

- Разве я похож на восточного деспота? К тому же даю вам слово человека, чьи предсказания всегда сбываются, что вам не придется разделить мою участь.

- Сейчас я понимаю, чем вы заслужили свое прозвище, - рассердился Мун. - Знаменитый Дельфийский оракул объяснялся столь же туманно. Но мы не жрецы, а детективы. Нам нужна точная информация, иначе мы бессильны.

- А сегодня после полуночи я расскажу вам все.

- А почему не сейчас?

Вопрос остался без ответа.

КАФЕ "СТАРАЯ ЛЮБОВЬ"

Состояние желчного пузыря находится

в прямой зависимости от количества

правдивой информации об окружающем нас

мире, которой мы располагаем. Чем больше

мы узнаем, тем желчнее становимся.

Магнус Мэнкуп

Был тот особый час, когда легкие, еще почти неощутимые сумерки, подобно волшебной паутине, скрадывают каменные морщины. Прорезанные стрельчатыми окнами фасады превращаются как бы в теневые экраны, на которых кадр за кадром мелькает жизнь многочисленных поколений. Чем старее город, тем сильнее волшебство сумерек, тем мудрее и значительнее лица домов.

Гамбург когда-то сравнивали с Амстердамом и Венецией из-за сети каналов, именуемых на местном наречии флетами.

После войны давно мешавшие движению флеты - заваленные обломками, выброшенными из горящих квартир утварью и мебелью, ржавеющими железяками бомбовых осколков, знаменитые гамбургские флеты - окончательно засыпали.

Еще несколько узких улочек, где дома новой постройки чередовались со старыми, - и они выехали к набережной, огороженной массивной чугунной решеткой. Канал, один из трех не затронутых послевоенной реконструкцией, назывался Блайхенфлет. Сплошь покрытая пестрым узором листьев, живописным следом летней жары и первых осенних ветров, подернутая зеленой ряской, неподвижная вода казалась застывшей навеки. Ее прелый запах, подобно гниющим фруктам, таящим в себе наряду с дыханием смерти аромат спелых садов, не раздражал, скорее наоборот. И все же Мун подумал о бесчисленных трупах, которыми война удобрила тинистое дно канала.

• Предыдущая
• 5/74
• Следующая