Медведев - Гладков Теодор Кириллович - Страница 67

Эти первые сведения о самолетах-снарядах «Фау-1», которыми гитлеровцы через несколько месяцев стали варварски обстреливать Лондон, также были переданы в Центр. В этом же донесении Кузнецов сообщал о переброске некоторых немецких штабов в связи с приближением Красной Армии и о минировании ряда крупных зданий в Ровно.

…Направляя в Москву радиограмму о том, что один из асов фашистской разведки направляется в Иран со спецзаданием, Медведев, конечно, не мог знать, что в столице этой страны Тегеране с 28 ноября по 1 декабря 1943 года должна была состояться — и состоялась — конференция руководителей трех союзных держав: СССР (И. В. Сталин), США (Ф. Рузвельт) и Великобритании (У. Черчилль), на которой предстояло решить важнейшие проблемы о совместных действиях в войне против Германии и послевоенном сотрудничестве.

В Берлине узнали о готовящейся встрече «Большой тройки» и стали готовить заговор на жизнь руководителей стран — участниц антигитлеровской коалиции.

Еще до войны гитлеровские спецслужбы, и СД, и абвер, создали в Иране разветвленную сеть своей агентуры. Под видом, главным образом, технических специалистов и бизнесменов в эту страну проникли десятки фашистских разведчиков и террористов. Особо крупные роли играли представители немецкой фирмы «Крупп», директор представительства фирмы «Сименс» известный шпион фон Раданович, его заместитель Кевкин, служащий конторы «Иранэкспресс» в Пехлеви Вольф и другие, в том числе и Ульрих фон Ортель.

Часть этой агентуры была обезврежена еще в 1941 году, когда в страну на основе существовавших тогда международных соглашений были введены временно союзные советские и английские войска. Другая часть ушла в подполье и продолжала вести оттуда свою подрывную и шпионскую деятельность. Она и послужила базой, на которой СД и абвер начали готовить покушение на «Большую тройку», которое получило кодовое наименование операция «Слон». В Тегеран были заброшены группы террористов, которыми командовали фашистские шпионы Роман Гамота, Виифред Оберг и Ульрих фон Ортель. Связь с Берлином они поддерживали через жившего в Иране на нелегальном положении под видом муллы бывшего германского генерального консула в Тавризе, а на самом деле резидента абвера Шульце-Хольтуса. В преступной акции должен был принять участие и шеф эсэсовских террористов в ведомстве Шелленберга штурмбаннфюрер Отто Скорцени.

Советская разведка получила вполне достоверные сведения о готовящемся заговоре из нескольких источников и предприняла необходимые меры, чтобы надежно обезопасить жизнь И. В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля от нацистских убийц.

Один из советских дипломатов, участвовавших в работе конференции, В. М. Бережков, через много лет писал: «В то время в Тегеране мало кто знал, что важные сведения о готовящейся диверсии против глав трех держав поступили также из далеких ровенских лесов, где в тылу врага действовала специальная группа под командованием опытных советских чекистов Дмитрия Медведева и Александра Лукина. В эту группу входил и легендарный разведчик Николай Кузнецов…»

Примерно через месяц в отряд поступила очередная посылка с московскими газетами. В номере от 19 декабря «Правда» напечатала «Заявление Рузвельта на пресс-конференции». Дмитрий Николаевич не отказал себе в удовольствии прочитать Николаю Ивановичу следующее сообщение ТАСС: «По сообщению вашингтонского корреспондента агентства Рейтер, президент Рузвельт на пресс-конференции сообщил, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском, потому что Сталину стало известно о германском заговоре.

Маршал Сталин, добавил Рузвельт, сообщил, что, возможно, будет организован заговор на жизнь всех участников конференции. Он просил президента Рузвельта остановиться в советском посольстве, с тем чтобы избежать необходимости поездок по городу. Черчилль находился в британском посольстве, примыкающем к советскому посольству.

Президент заявил, что вокруг Тегерана находилась, возможно, сотня германских шпионов. Для немцев было бы довольно выгодным делом, добавил Рузвельт, если бы они могли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в то время, как мы проезжали бы по улицам Тегерана. Советское и американское посольства отделены друг от друга расстоянием примерно в полтора километра…»

Примечательно, что в предыдущем номере — за 18 декабря — газета поместила еще одно сообщение ТАСС, правда, коротенькое, также имевшее прямое отношение и к Медведеву, и к Кузнецову…

В числе лиц, на которых должен был обрушиться меч возмездия, был генерал Ильген. Он командовал так называемыми «Остентруппен» — «Восточными войсками», укомплектованными из числа бывших русских белогвардейцев, буржуазных националистов, прочих изменников. В эти войска входили «украинские казаки», «легионеры» из уроженцев Кавказа, Средней Азии и т. п. Одним из заместителей Ильгена, к примеру, был известный еще по гражданской войне петлюровский генерал Омельянович-Павленко. На фронте эти части, ввиду их низкой боеспособности, почти не использовались. Зато они широко применялись оккупантами для проведения карательных экспедиций против мирного населения.

Медведев полагал, что казнь генерала Ильгена непременно внесет панику в ряды не очень-то сплоченного разношерстного воинства, покажет изменникам неизбежность праведного возмездия за свои преступления перед родным народом. Кроме того, Дмитрий Николаевич рассчитывал, что кое-кто из рядовых солдат и младшего комсостава найдет в себе силы и мужество порвать с гитлеровцами, искупить кровью тяжкую вину перед Отечеством.

План уничтожения Ильгена был утвержден Центром. Его ключевым моментом стало то обстоятельство, что в доме генерала — большом угловом одноэтажном особняке на Млынарской улице, 3, советская разведка располагала своим человеком. Дело в том, что к этому времени по приглашению самого Ильгена Лидия Лисовская оставила должность старшей официантки в ресторане «Дойчегофф» и стала экономкой командующего «Остентруппен». Служба безопасности, не доверявшая до конца даже генералам вермахта, охотно санкционировала это перемещение своей «секретной осведомительницы».

Ильген имел обыкновение проводить совещания с узким кругом подчиненных не в штабе, а дома. В обязанности Лисовской входило подавать присутствовавшим кофе, иногда и ужин. В результате Медведев был осведомлен о некоторых мероприятиях, направленных против партизан.

В числе важных учреждений оккупантов в Ровно был штаб высшего руководителя СС и полиции Украины, обергруппенфюрера СС и генерала полиции Ганса Адольфа Прютцманна (в последние месяцы войны он был руководителем пресловутого «Вервольфа»). Постоянно Прютцманн жил в Берлине, в Ровно только наезжал. Однако за его ровенской квартирой на Кенигсбергштрассе, 21, разведчики Медведева вели постоянное наблюдение. Они-то и сообщили, что в конце октября здесь происходило строго охраняемое важное совещание, в котором, кроме самого Прютцманна, участвовали командующий войсками армейского тыла генерал авиации Китцингер, его заместитель генерал Мельцер, командующий «Остентруппен» генерал Ильген и новый человек — полковник войск СС Пиппер. Пиппер руководил рядом карательных экспедиций в оккупированных европейских странах, проявил при этом энергичность и чрезвычайную жестокость. За это получил прозвище «майстертодт» — «мастер смерти». О важности совещания говорил тот факт, что проводил его даже не Прютцманн, а прибывший специально вместе с ним из Берлина сам «шеф дер банденкампф фербанде» — «руководитель по борьбе с бандами» обергруппенфюрер СС Эрих фон дем Бах-Залевский, будущий палач восставшей Варшавы.

В распоряжении генерала авиации Китцингера на территории рейхскомиссариата «Украина», кроме охранных батальонов, находился 12-й резервный корпус в составе 143-й и 147-й резервных дивизий, некоторые другие части. Разведка на железной дороге сообщила Медведеву, что некоторые из этих частей и подразделений начали перебрасываться в район цуманских лесов. Несомненно, немцы готовились к крупной карательной акции.