Рождественские письма - Макомбер Дебби - Страница 25

— Кто это?

— Это К.О., — сказала она, слегка запнувшись, несмотря на все попытки сохранить бодрый тон.

Он помедлил, словно ему понадобилось время, чтобы вспомнить ее.

— О, — наконец выдавил Макс. — Это женщина с нижнего этажа. Та женщина, чья подруга причинила мне невыносимые страдания. — Помолчав, он продолжил: — Боюсь, что у меня посттравматический шок и амнезия.

— Простите? — К.О. подумала, что неправильно поняла его слова.

— Вчера на меня, вполне возможно, напал бешеный зверь, и я чудом спасся. Я мало что помню после того, как это злобное животное вонзило когти в мою руку, — добавил он дрожащим голосом.

К.О. на мгновение закрыла глаза.

— Мне очень жаль, — сказала она, словно соглашаясь с ним. — Но, как я вижу, вас отпустили из больницы.

— Да. — В его ответе прозвучало недовольство, очевидно, он считал, что врачи допустили серьезную ошибку. — Я под действием сильных обезболивающих препаратов.

— О боже.

— Я не знаю, куда ушел мой сын, — раздраженно пробормотал он.

Если Уин не сказал отцу, что ушел в офис, то и К.О. не станет этого делать. Она подозревала, что у Уина есть причины, чтобы скрываться.

— Поскольку вы живете в этом доме… — начал Макс.

— Ах… — Она тут же поняла, куда он клонит. Макс хотел, чтобы она сидела рядом и весь день держала его больную руку. — Да, но, к сожалению, мне уже пора уходить.

— О.

К.О. еще несколько минут пришлось бороться с обвинениями, которые он пытался на нее навесить.

— Я зайду к вам позже, — пообещала она.

— Спасибо, — сказал он, заканчивая разговор стоном, очевидно желая, чтобы она глубже прочувствовала свою вину.

Повесив трубку, К.О. тоже застонала. Это было даже хуже, чем она представляла, а у нее было прекрасное воображение. Очевидно, Макс изо всех сил преувеличивал произошедшее. Невыносимые страдания. Бешеный зверь. Посттравматический шок! Хорош гусь.

Решив поскорее сбежать, пока Макс сам не заявился к ней в гости, она пулей вылетела из квартиры и отправилась во Французское кафе выпить кофе мокко и съесть кекс из отрубей. Теперь для него было самое время. Если вспомнить, как вчера все круто изменилось в ее жизни, в мире не хватит мятного мокко, чтобы заставить ее прожить еще один такой же день, как вчера.

Вместо того чтобы как обычно задержаться в кафе, К.О. взяла кофе и кекс и неторопливо отправилась по Цветочной улице. Прогулка взбодрит ее и освежит мысли, а в тот момент ей как раз была необходима ясность. Она наслаждалась видом вечнозеленых веток и гирляндами, украшавшими витрины магазинов, и разнообразными рождественскими украшениями, видневшимися в каждом окне. По-прежнему стояла невероятно холодная погода, и, похоже, собирался снегопад. Обычно в декабре Сиэтл находится во власти мрачных зимних дождей, но в этом году погода неожиданно изменилась. По ярко-голубому небу плыли пухлые белые облачка. К тому времени, как К.О. допила кофе, она уже прошла целую милю и освежила и тело и ум. Когда она вошла в здание, Лавон в халате как раз выходила из своей квартиры, чтобы взять утреннюю газету. Ее глаза опухли и покраснели, как будто она не спала всю ночь. Она наклонилась, чтобы достать газету.

— Лавон, — позвала ее К.О.

Подруга медленно выпрямилась.

— Я подумала, что мне стоит посмотреть, нет ли в разделе происшествий сообщения о том, что Том поцарапал того… того человека, — выпалила она.

— Я сомневаюсь.

— Он… вернулся из больницы?

— Макс Джеффрис жив и находится в добром здравии. У него несколько царапин, но все не так ужасно, как нам поначалу казалось.

У отца Уина, похоже, мания, что он едва не распрощался с жизнью, но об этой догадке К.О. решила умолчать. Не решилась она просветить Лавон и насчет предполагаемой амнезии Макса.

— Я так рада. — Голос Лавон прозвучал печально и устало.

— Может быть, тебе что-нибудь нужно? — спросила К.О., частично ощущая себя виноватой.

— Спасибо, у меня все в порядке. — Из ее груди вырвалось рыдание. — Если не считать того, что мой бедный Том в тюрьме…

— Позвони, если я понадоблюсь тебе, — сказала К.О. и отправилась к себе.

Утро пролетело быстро. Она проработала два часа и выполнила такой объем работы, который успевала обычно за полдня. Она закончила медицинский отчет, отослала по электронной почте несколько резюме и сделала набросок рождественского письма для женщины, которая работала вместе с Заком и заказала письмо в последний момент. Затем, решив, что стоит проведать Макса Джеффриса, она ненадолго забежала к нему. В 12.30 К.О. схватила пальто и снова вышла из квартиры. Глубоко засунув руки в карманы шерстяного красного пальто и обмотав шею полосатым шарфом, она направилась в офис Уина.

Это был ее первый визит, и она не знала, чего ожидать. Войдя внутрь, она обнаружила комфортабельную приемную и подумала, что это настоящий офис врача.

Средних лет секретарша взглянула на нее и тепло улыбнулась.

— Вы, должно быть, Кэтрин, — предположила она, протягивая ей руку. — Я Лоиз Черч, помощница доктора Джеффриса.

— Здравствуйте, — улыбнулась К.О в ответ.

— Проходите, доктор ждет вас.

Лоиз проводила ее в большую комнату, где вдоль стен выстроились книжные полки, а на стенах висели дипломы в рамках. В одном конце комнаты находился большой стол, а с другой стороны располагались кресла и маленький столик, а также игрушки.

Уин стоял у книжного шкафа, и когда К.О. вошла, он захлопнул толстый том, который читал, и поставил его на полку.

Лоиз тихо выскользнула из комнаты и закрыла за собой дверь.

— Привет, — сказала К.О., пытаясь угадать, в каком Уин настроении.

Он улыбнулся.

— Я вижу, ты получила мою записку.

— Да, — ответила она, кивая и по-прежнему стоя посреди кабинета.

— Я попросил тебя прийти сюда, чтобы поговорить о моем отце. Боюсь, он немного перегибает палку.

— Мне и самой так показалось.

Уин вскинул брови.

— Ты разговаривала с ним?

Она снова кивнула.

— Я зашла узнать, как у него дела. И, похоже, он не сразу меня вспомнил. Он утверждает, что страдает от потери памяти.

Уин застонал.

— Мне неприятно об этом говорить, но полагаю, он страдает исключительно от ипохондрии. — Она помолчала. — Или же он просто разыгрывает спектакль, — уверенно заметила она.

Уин лишь пожал плечами.

— Думаю, что твой второй диагноз точен. С ним частенько такое бывает, — произнес он с кривой усмешкой.

К.О. не знала, что сказать.

— Он преувеличивает проблему, привлекая к себе внимание. — Уин пригласил ее садиться, и К.О. опустилась на роскошный кожаный диван. Уин сел рядом на стул. — Не хочу показаться предвзятым, но, несмотря на все свои беспечные повадки хиппи, Лунный Тюлень — Макс может быть настоящим манипулятором.

— Что ж, не похоже, чтобы Лавон сделала это специально.

Повисла пауза.

— После того, что произошло вчера, ты по-прежнему хочешь, чтобы я пошел вместе с тобой к сестре? — спросил он.

К.О. была бы страшно разочарована, если бы он изменил точку зрения.

— Я надеялась, что ты пойдешь со мной, но если тебе придется отказаться из-за отца, я пойму.

— Нет, — твердо сказал он. — Я хочу пойти. Это важно для нас обоих, для наших отношений.

К.О. чувствовала то же самое.

— Я уже сказал отцу, что в выходные у меня дела, поэтому он в курсе, что меня не будет дома.

К.О. улыбнулась. Вот как это называлось. Дела.

— Лучше пусть Макс не знает, что мы собираемся провести время вместе. Он захочет пойти с нами, но, честно говоря, общаться с ним гораздо сложнее, чем заботиться о детях.

— Ладно.

Несмотря на легкое чувство вины, К.О. не хотела идти наперекор его желаниям. Она не сомневалась, что, когда Уин встретится с Зоуи и Зарой, он лично убедится в том, что его теория бесполезна. Безобразное поведение близнецов говорило само за себя.

— Боюсь, у нас больше не будет возможности увидеться на этой неделе.

К.О. расстроилась, но она все понимала. Со своими ранами и повышенной жаждой внимания, Макс отнимал все свободное время Уина.