Разбойник с большой дороги. Кадетки - Чиркова Вера - Страница 2

– Не волнуйся, – успокоил девушку маг, торопливо упаковывающий большие мешки, – это постоялый двор, я снял эту комнату всего час назад. Отсюда мы поедем в коляске, незачем родичам знать обо всех моих способностях.

– А как же я отсюда выйду? – забеспокоилась Дора, смутно помнившая рассказы о дройских обычаях, и получила в ответ нежную, успокаивающую улыбку:

– Под вот этим покрывалом. – Годренс набросил ей на голову накидку из серебристого кружева и прикрепил к прическе шпильками. – Ты правильно догадалась, до ритуала никто из мужчин моего дома не должен увидеть лица невесты.

Больше ничего Дора выяснить не успела. Прибежали услужливые лакеи и потащили куда-то багаж, а следом за ними маг повел свою невесту, только теперь начинавшую осознавать, как серьезно все происходящее с нею.

Княжна вдруг разволновалась, разом припомнив все чужие свадьбы, на которых ей пришлось присутствовать в последние годы. И свои грезы о той, где самой главной изо всех девушек будет она, Доренея Марьено. Конечно, особых украшений и дорогих нарядов Дора не загадывала для себя даже в самых смелых мечтах, зато смаковала подробности выбора ткани, примерок, прически… а теперь даже не знает, какого цвета будет самое долгожданное платье в ее жизни.

– Год, – отважилась шепнуть княжна, едва коляска тронулась, – а можно вопрос?

– Да, радость моя, – склонился к ней дроу, бесцеремонно задернув занавеси на окнах. – О чем ты хочешь узнать?

– Какого цвета платья носят ваши невесты?

– Белого, как наряд Элторны, из лучшего торемского кружева, – тотчас сообщил Годренс. – Но на моей невесте платье будет такого цвета, какого она пожелает. И не волнуйся так, радость моя. Мы пробудем там лишь несколько часов и сразу после ритуала уйдем в мой дом. Ну а праздновать это важное событие будем завтра в Беленгоре, с твоими подругами и моими друзьями. Я давно уже живу по незыблемому правилу – делиться счастливыми новостями только с теми, кто за меня искренне радуется. Так в какой цвет окрасить кружево?

– Мне всегда хотелось нежно-голубое, – вздохнула Дора, – но теперь мне нравится твое правило, и я тоже хочу жить по нему. Пусть сегодня кружево будет белым, а завтра станет голубым.

– Как пожелаешь, так и будет, – и не подумал спорить маг, но в его глазах мелькнула лукавая улыбка. – А теперь приготовься, мы скоро подъедем к моему родному дому. И еще, запомни: на тебе мощная зеркальная защита, которая отразит в недоброжелателя любую попытку причинить тебе вред. Поэтому ничего не бойся.

– Спасибо, – серьезно поблагодарила девушка, не решаясь задавать мучивший ее новый вопрос.

Ради чего им нужно проводить ритуал именно здесь, а не устроить свадьбу в Беленгоре? Все кадетки были бы рады помочь и советами, и делом. Да и удобнее там. Хотя Год и сказал что-то об обычаях дроу, но какое им дело до живущего в чужой стране родича?

Коляска остановилась перед крыльцом старинного каменного дома. Он был еще довольно крепким, но неухоженным и потому выглядел мрачновато. Годренс немедленно выбрался на заросшую чахлой травкой дорожку, подал руку Доре и повел ее к невысокому крыльцу без навеса и перил. Конюх и приехавший вместе с ним слуга с постоялого двора потащили следом за ними мешки, корзины и сундучки.

– Добро пожаловать в родной дом, Годренс Чатонде, – звучно объявил, распахивая перед магом дверь, одетый в темное седовласый дроу. – Мы исполнили твою просьбу.

– Благодарю, – вежливо склонил голову маг, не желая, чтобы глава дома рассмотрел ехидный блеск его глаз.

Еще бы они ее не выполнили, если он без обиняков пообещал в случае отказа устроить свадьбу в городском храме и пригласить всех самых уважаемых жителей Тинска.

Биренс величественно кивнул, развернулся и направился в глубь дома, предоставляя незваным гостям следовать за ним, но Годренса такая встреча ничуть не смутила. Он и на более холодный прием был бы согласен, лишь бы уберечь Дору от всех возможных неприятностей, какие могут устроить в будущем родственнички, если с ним что-нибудь случится.

– Куда нести багаж? – тихо осведомился кучер, остановившийся перед ведущей наверх каменной лестницей.

– Мешки и сундучки на второй этаж, – распорядилась, выступая из тени колонны, сухопарая женщина в строгом темном платье, заставив Годренса усмехнуться про себя этой наивной хитрости.

Давно прошли те времена, когда он считался самым бесталанным среди подростков и вынужден был глотать обиды и упреки за каждый кусок хлеба. И делать самую грязную и нудную работу – у дроу всегда было очень жесткое разделение по степени одаренности. А теперь еще от входа заметил стоявшую под прикрытием «отвода глаз» двоюродную тетушку, одну из тех, кого предпочитал бы никогда в жизни больше не встречать.

– Корзинки из ивы на кухню, – властно добавил Годренс, – а из орешника – в комнату невесты, там угощение для нее и одевальщиц. Идем, Доренея, я тебя провожу.

– Мы сами отведем, – словно по команде высыпали из столовой замужние женщины, и вот эти явно принарядились к неожиданному празднику.

Однако маг никому не уступил руку княжны, сам повел ее по стертым ступеням узковатой лестницы. Одевальщицы попробовали оттеснить от него невесту, но никто из них так и не смог пробиться через окружающий новобрачных воздушный щит. Суетились женщины втихомолку и так же молча отступили, признав бесполезность всех усилий. Однако шли следом, не отставая и на полшага, и, едва добравшись до галереи второго этажа, снова окружили гостей плотным кольцом.

Перед дверью в приготовленную для невесты спальню, о чем оповещал тощий букетик, связанный кружевной лентой, женщины снова попытались задержать Года, но невидимая стена уверенно раздвинула их в разные стороны, пропустив жениха с невестой вперед.

Комната оказалась не пуста, в кресле у окна спокойно сидела немолодая, очень худая женщина в фиолетовом платье вдовы. Ее темные глаза равнодушно взирали на безмолвную возню родственниц и так же бесстрастно уставились на гостей.

– Добрый день, бабушка, – сухо произнес маг, внимательно оглядывая помещение.

Убедившись, что спальня вполне достойна сегодняшней миссии, хотя и украшена довольно скудно, Годренс незаметно щелкнул пальцами, сбрасывая загодя приготовленное заклинание, и усадил Дору на накрытое потертым покрывалом кресло.

– Я ухожу, дорогая, – громко сообщил он невесте, а бережно целуя на прощанье прохладные пальчики, успокаивающе шепнул: – Ничего не бойся.

Княжна кивнула в ответ, проводила взглядом неторопливо вышедшего из комнаты мага и хмуро усмехнулась. Всего месяц назад она даже не заметила бы всех этих мелких шпилек и едких взоров, которыми встретили ее жениха родичи, но больше не была наивной и беззащитной бесприданницей. Теперь Дора – королевская кадетка и забывать об этом не намерена.

– Ну покажите мне ее, – сухо приказала бабушка, и одна из женщин, подскочив к невесте, поспешила сдернуть с нее накидку.

И тут же отскочила, тихо зашипев, как будто обожглась.

– На ней какие-то чары, – немедленно определила та из родственниц, которая встречала гостей внизу. – Нужно позвать Милса.

– Кстати, – снова распахнулась дверь и на пороге появился Годренс, – забыл предупредить. Моя невеста защищена зеркальными чарами, и всякое ваше движение, способное вольно или невольно причинить ей вред, тотчас вернется к вам.

– Но я только хотела снять накидку, – возмутилась шипевшая женщина, – а она укусила.

– Видимо, снимала ты недостаточно бережно, – жестко прищурился маг, – или не вынула прежде шпильки. И раз так, я добавлю еще условие – надеть на Доренею или снять вы сможете только те одежды и украшения, которые она позволит.

Послал Доре воздушный поцелуй, осыпавшийся на нее душистым цветочным дождиком, по-хозяйски огляделся, довольно ухмыльнулся и ушел, теперь уже окончательно.

Некоторое время после ухода жениха в спальне властвовала тишина. И хозяйки дома, и княжна зачарованно рассматривали происходящие с комнатой изменения. Словно случайно заблудившийся солнечный зайчик, все разрастаясь, полз по стенам, мебели, занавесям и окнам, снимая добавленные временем царапины, пятна и заплаты и возвращая вещам первозданный вид и цвет. Постепенно лежащий на полу вытертый почти до дыр ковер стал пышным, сочно-оранжевым и вдобавок расцвел мелкими алыми и белыми цветочками. Стекла окон словно растаяли, обретя полнейшую прозрачность, а медные ручки и щеколды засияли жарким блеском.