Скорпион его Величества (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 18

- Раньше полуночи не жди, дар, - с видом опытного мужика, сказал он мне. - Я женат уже пятьдесят лет и, когда моя Ронгарочка уходит гулять по магазинам, я закрываюсь на переучет.

- Это зачем? - посмотрел на него я.

- Тут, сынок, две причины. Первая, это чтобы она не потащила меня с собой, я терпеть не могу сидеть часами рядом, когда она выбирает себе наряды или украшения, ты не представляешь, какая это мука. Вторая, это то, что у меня есть время чтобы свести приход и расход. Ронгарочка выгребает все подчистую и мне, - он тихо засмеялся кхе, кхе, - не оставляет даже серебряка. А как мужик может жить без заначки? Никак, сынок! Это не жизнь, это катастрофа. Вот я и ловлю момент.

Я с удивлением смотрел на дворфа, который был крутым мужиком в моем понимании и опасался своей жены, отдавая ей все финансы. Блин, огорчился я все, как и у нас. Хоть мир и магический, а отношения между мужчиной и женщиной те же самые.

- А где Лана, - огляделся я, заметив, что не видел его племянницы с самого моего прихода.

- А, - отмахнулся Увидус, - перестала думать о глупостях и вышла замуж. Велела передать, что она обязательно плюнет в бочку куда ты собираешь кровь девственниц. Кстати, а зачем ты это делаешь? Практикуешь магию крови? - он с любопытством посмотрел на меня.

Сколько раз я уже ругал себя за неосторожно сказанные слова. Они не теряются с временем, наоборот обрастают подробностями и продолжают жить своей жизнью, портя жизнь мне. Я сморщился, как будто сожрал что-то горькое и ответил.

- Уважаемый Увидус, это была просто шутка.

- Ну конечно, я тоже так подумал, - охотно согласился дворф, бросив на меня хитрый взгляд, в котором было столько сомнения, что можно было утопиться.

Обратно мы ехали под восторженное щебетание девушек, они обе были уже в новых нарядах, у их ног лежали узлы неимоверной величины, а на раскрасневшихся лицах был отпечаток совершенного счастья.

- Ты не представляешь, сколько всего мы набрали, а еще заказали, -закатила глаза Ганга. Урсула такая женщина… - она замолчала, подбирая слова и, не найдя достойного определения, махнула рукой, - в общем неважно, когда приедем, я все надену и тебе покажу.

- Не забудьте, мадам, чулочки, подвязочки и эти модные шелковые трусики, что вы приобрели. Они больше открывают чем скрывают, - высказала свое мнение Рабэʹ и ввела девушку в такую краску, что я думал она сейчас вспыхнет и сгорит.

- Замолчи, дура! - прошипела Ганга и так отвернувшись, просидела до конца поездки.

Я, опасаясь, что мне будут демонстрировать обновки, высадил их у трактира и сказавшись, что уже поздно, уехал. По дороге мы с демоницей обсудили план, как она будет действовать следующим вечером.

И вот я сидел в засаде и чувствовал себя глупо. Сторожить простого помощника трактирщика, это было не только глупо, но и противно. Но что поделаешь, я не хотел разрушать счастье этой нескладной девушки, что готова была пойти в бордель, лишь бы я поверил ее отцу. Мне захотелось, чтобы это состояние в ее жизни продлилось, как можно дольше. Поэтому я ждал этого «властелина», чтобы испортить жизнь ему.

- Подождите, мы еще не пришли, господин Кабрам, - услышал я шепот, находясь под скрытом. И следом появилась парочка: помощник управляющего, в обнимку с Рабэʹ. Его рука пыталась задрать ей подол платья. А та, притворяясь скромницей, не сильно отбивалась.

- У тебя будет все, что ты пожелаешь, - громко шептал Кабрам. - Я накопил достаточно денег. Мы уедем отсюда подальше от малолетнего урода, я открою свой трактир...

Дальше он договорить не успел, малолетний урод, это, конечно, был я. Поэтому не дожидаясь дальнейших оскорблений, вышел из скрыта прямо у него подносом. А то не дай бог, не выдержу и прибью подлеца.

Кабрам вытаращился и попятился. Толстый идриш робко прятал тело жирное средь бочек, он пытался с ними слиться, подвывая словно филин. Рабе жестко схватила, не говоря, о том, что он обмочился.

- Клади его на «лавку утех», - приказал я демонице, и та, словно перышко, швырнула тяжелую тушу зятя Изи на лавку, которую он притащил сюда для занятий запретной любовью. - Оглуши его, - приказал я, видя, как извивается Кабрам. - Еще чего доброго помрет или сойдет с ума.

Рабе двинула ему в челюсть, идриш слетел с лавки и замолчал.

- Ты что сделала? - всполошился я, глядя на неподвижно лежащего Кабрама.

- Это хук левой, - похвалилась она. - Если бы я ударила правой…

- Это уже был бы не хук, - продолжил я за нее, поднимая толстяка.

- А что? - демоница смотрела на кулак руки, стараясь разгадать. - Чтобы это могло быть.

- Это был бы для него полный … в общем было бы то, если после «у» поставить «я». – Ответил, не задумываясь и одновременно очищая вонючего Кабрама очищением идришей. Рабэʹ застыла, подняв голову к потолку и пыталась, видимо, разгадать мою загадку. Ее губы двигались, что-то неслышно произносили, но я уже приступил к ритуалу, выбросив ее из головы.

Когда в академии я продумывал, как поступить с идришем, то решил кровную связь наложить с демоницей, и уже через нее воздействовать на идриша.

Естественно, реакция Шизы была предсказуемой.

- Ты сумасшедший. Ты хоть можешь представить что из этого получится?

- Получится хорошо! - безапелляционно ответил я. - Это будет научный эксперимент. Сдохнуть он не сдохнет, зато я не смешаю свою кровь с кровью этого выродка. Мне противно, это раз, кроме того не хочу заразиться от него, это два.

Я ушел в боевой режим и, когда вышел, на груди Кабрама был вырезан ножом художественный рисунок, идеально пропорциональный. - Давай руку, -сказал я Мардаибе.

С опаской она осторожно ее протянула и закрыла глаза. А я смело полоснул по вене на ее руке. Кровь брызнула и разлилась по лохматой груди, накрывая рисунок. Я стал читать речитатив. Кровь задымилась. Рисунок вспыхнул и загорелся темным пламенем, Кабрам застонал, а я усилил голос заканчивая читать заклинание.

Когда я закончил ритуал, то Кабрам к моей радости не помер, он лежал и таращился в потолок подвала. Его лицо не несло отпечатка осмысленности, оно было пустым, как будто все мысли и разум покинули его. Я магическим зрением посмотрел на его ауру. Она была бирюзовой и стянута тонкой красной полосой. Сложив руки на груди, с интересом смотрел на то, что получилось. Еще бы понять, чтобы это значило?

Вообще, у всех народов аура разного цвета, как отпечатки пальцев. У людей она небесно-голубая, у демонов красная, у орков темно-зеленная. У эльфаров из леса она просто зеленная, как и у снежных эльфаров, но у тех она была бледно-зеленной, отличаясь только оттенком. У дворфов коричневая, а у дзирдов синяя. А у пройдохи было сразу две, и как это понимать?

- Мардаиба, скажи ему, что бы он поморгал, - приказал я.

- Чего разлегся? Моргай давай, кусок жира! - у демоницы был свой подход к толстяку, и она не собиралась с ним разводить политес. Кабрам стал усиленно моргать, а в его ауре появилась красная точка в окружении голубой каемки, словно планета, окруженная атмосферой. Интересно, когда я работал с другими и использовал свою кровь, то такие точки появлялись однородные, цвета моей ауры. Здесь опять двойная.

Ладно, будем экспериментировать дальше, решил я, раз он не помер во время ритуала, то теперь, надеюсь, тоже не помрет, видно, что толстяк живучий, как сто демонов из преисподни.

- То, что сейчас буду говорить, ты будешь передавать ему, - приказал я Рабэʹ. - Итак, он должен быть преданным мне Ирридару Тох Рангору. Если он надумает обмануть или предать словом, или делом, то должен будет умереть от остановки сердца. - Мардаиба все это повторяла за мной, как клятву громко и торжественно.

- Он должен быть честным и проворным в своей работе, - продолжал я, -не обманывать работников, не вступать с ними в половую связь.

- Это что за связь? - уставилась на меня демоница.

- Он не должен сними совокупляться, - пояснил я, поймав себя на том, что говорю термины, не известные здесь. Здесь не существовало понятия полов, женщина, это женщина, мужчина, это мужчина, без всяких там полов. Пол - это пол из досок или камня и никакой двусмысленности.